Зять для мамы - Ирина Словцова

…Мечта об ужине привела ее в кухню, несмотря на «морильный» запах. Она открыла дверь и увидела идиллическую картинку. Ипполит не спеша водил кисточкой по ребрам очередного реставрируемого стула, а бабушка, опершись на трость, рассказывала ему то ли очередной сериал, то ли эпизод своей биографии.

– Чего хочешь? – почти расстроенно спросила мать, заранее зная ответ.

– Поесть хочу. А где Алена?

– Вы не волнуйтесь, Марина Петровна, у нее сего–дня последнее собеседование. А потом только документы оформить – и все, – объяснил отсутствие жены Пол, начав убирать за собой столярный мусор.

«Чего мне-то волноваться? – подумала Марина. – Это тебе нужно волноваться. Что тебе делать в этой квартире, если жена уедет?» Но высказываться вслух не стала. Да нет, конечно, она переживала. Дочь впервые уезжала из дома далеко и надолго. Да, конечно, она будет звонить. Да, конечно, можно переписываться по электронной почте. Да, безусловно, она молодец, и обучение в европейском университете на английском языке пойдет ей на пользу и впоследствии – карьере. Все так. Но Марина будет тосковать без дочери.

Из задумчивости ее вывел длинный, похожий на междугородный, телефонный звонок. Это был Геннадий.

– Марина, я из Амстердама. Мы здесь новый клип для рекламы снимаем. Я обещал Алене деньги на визу, билет и все прочее, но мне пришлось срочно в командировку ехать. Ты перехвати у Аллы…

– Гена, ты же меня опять подставил! Ну предупредил бы меня, я по-другому бы деньги распределила! Ну что ты за человек! Ну ведь знаешь, терпеть не могу занимать!

– Мариша, я же тебе говорю: перехвати. Я вернусь и все отдам. Все, пока.

Она с силой швырнула трубку на рычаг.

– Ну, паразит, ну, как всегда, подставил, ну почему я его терплю до сих пор?!

– Кого ты терпишь? – За разозлившим ее разговором Марина даже не слышала, как вернулась домой Алена. – Мам, так кого ты терпишь?

– Отца твоего, кого же еще?

– Ты так говоришь, как будто я его тебе привела, а ведь все как раз наоборот. И потом, он ведь нас любит и помогает.

– Да, помогает, вот только мне придется опять идти к Алле в долг просить. Ну ладно. Рассказывай, как у тебя дела?

Она слушала дочь, «в лицах» рассказывавшую о своем итоговом собеседовании, и с ужасом вдруг подумала, что уже через месяц веселое личико Аленки помаячит ей из иллюминатора самолета и что ей надо уже сейчас как-то привыкать к мысли, что она останется одна. Нет, не одна – с дочкиным наследством. Дочь счастлива, строит планы, а Ипполит? Что делать с ним?

– Алена, а что мы с мальчиком-то твоим будем делать? Ведь он не собачка комнатная, ему судьбу надо как-то устраивать, – начала она разговор, который – знала заранее – удовольствия у дочери не вызовет. – Сколько можно бегать от проблемы? Он не может всю жизнь прятаться у нас. Ведь он молодой, здоровый парень. Ему нужна специальность, работа, общение со сверстниками, с людьми. Ему нужен социум, в конце концов.

– Боже мой, какая патетика! – С неохотой дочка спустилась на землю. – Судьба, социум… Мам, ну ты не можешь не испортить настроение. Ему все равно некуда деться, квартиру-то он потерял. Вернется Анастасия Викторовна из Швеции, отец, может быть, поможет.

– А если не вернется? Ты говоришь об этом уже второй раз. Какой смысл ждать помощи, которая может прийти неизвестно когда и от кого? Сегодня он с тобой, ты его связываешь с внешним миром, друзьями… Завтра ты уедешь, и что? Ему сидеть на кухне бабушку слушать?

– Бабушка – не самый плохой вариант.

– Ну да, «бабушка плохому не научит»… Надо решать проблему с армией. Я была в Комитете солдатских матерей. Там говорят, что есть несколько вариантов получить белый билет: либо по медицинским показаниям, либо поступив на дневное отделение института с военной кафедрой. Он же может восстановиться?

– У нас нет военной кафедры.

– Так, значит, институт отпадает. Ну пусть идет служить.

– Ты так говоришь, потому что ты ему не мать. Небось если бы меня такая проблема коснулась, ты бы тут уже давно все траншеями перерыла и бронетанковые орудия выставила.

– Господи, Алена! Да я ему никто! – возмутилась Марина дочкиным напором. – У него есть отец, мать… Они все живы и здоровы. Почему ты мне предлагаешь это решать? В конце концов, он не шестилетний мальчик, он ведь тоже что-то думает? Почему мы опять ссоримся из-за него, а он сидит там, у вас в комнате, и смотрит телевизор?

Дверь кухни открылась, на пороге стояла бабушка.

– Вы орете на весь дом! Спать невозможно.

– Вот и я говорю, – Алена, отодвинув бабушку, вы–скочила в коридор, – беспредметный разговор…

– Нет, ну ты подумай, опять все повисло, – произнесла Марина вслух, ища поддержки у матери.

– Знаешь, Марьяна, иногда единственный помощник – время. – В кои-то веки голос матери звучал мирно. – Можно биться головой в стену и не видеть рядом дверь, потому что либо время не пришло, либо человек не созрел для этого решения. Уймись. Ей скоро уезжать. Пусть она уедет из спокойного дома.

Марина молча пожала плечами, в душе благодаря мать за понимание. Наверное, та права. Сейчас, когда не все известно про Ипполита, когда дочь собирает чемоданы, нужное решение не придет. А вот ей, Марине, нужно идти к Аллочке просить в долг.

— Проходи, дорогая, – светским тоном встретила ее Алла, – я рада, что ты пришла. Посидим-потрендим, ты мне кое-что посоветуешь. Я тут люстру сменила в гостиной. Мне кажется, что все сочетается идеально, но взгляд профессионала не помешает.

Алла, как всегда, была на высоте: ухоженна от пальчиков ног до верхнего волоска в идеально уложенной прическе. Марина, лишь только взглянув на нее, клятвенно пообещала себе, в тысяча первый китайский раз, что с завтрашнего дня будет так же ухаживать за собой и раз в месяц проводить Дни Марины Васильевой, «честное пионерское». «И как она с такими ногтями чистит картошку, режет хлеб?!» – думала Марина, завороженно глядя на расписанные длинные ногти приятельницы. И сама себя одернула: у таких женщин существуют домработницы.

Пока Марина комплексовала и усаживалась в удобном низком кресле, Алла успела выложить кружевное печенье на тарелочку из сервиза, разлить кофе по тоненьким чашечкам. И, словно подслушав ее мысли, предупредила:

– Ты уж извини, что я скромно сервирую. Сегодня у домработницы выходной. Сливки-сахар сама добавишь, как тебе нравится. Ну, рассказывай, что у вас теперь происходит. Нашел зять работу? – И легким движением прикоснулась к своей аккуратной белокурой головке. – Хотя… знаешь, ты можешь, конечно, на меня обидеться, но я все-таки тебе скажу свое мнение. – Алла с удовольствием посмотрела на свои ухоженные руки и продолжала с некоторым оттенком превосходства: – Я нисколько не удивляюсь, что этот парень бестолковый оказался именно в вашей семье.