Милый мой Игнатиус - Олег Велесов

Великий Боян, нашёл время. Я сунулся к зеркалу: в потрескавшемся прямоугольнике отражался качающийся силуэт автомобиля с включёнными по всему контуру прожекторами. Они нещадно слепили и выжигала глаза. Я потянулся к бардачку — кажется, видел, где-то там… были… Ага, вот. Солнцезащитные очки! Старенькие, допотопные. Я схватил их, нацепил на нос. Теперь мне по барабану все ваши фонарики.

Следующим движением я вытащил обрез. Стреляете из арбалета? Хорошо. А как вам примочки из свинцовых шариков?

Действовал я быстро, и сдаваться не собирался. Внутри меня взматерело чувство непризнанного героя и разлилось по кровяным жилам доброй порцией адреналина, и вместе с адреналином ударила в голову злость. Нет, дорогие мои, просто так я себя убивать не позволю. Пусть я преступник и совершил злые деяния, — но не по своей воле, и потому имею право на адвоката.

— Горбуночек, ну-ка сделай мне кабриолет…

Крыша наполовину сдвинулась.

— …и подпусти их шагов на пятнадцать.

Горбунок проникся моими мыслями и настроением, и позволил врагу приблизиться почти вплотную. Я встал в полный рост. Фары слепили даже сквозь очки. Но это ненадолго. Я вытянул руку и послал оба заряда в прожектора. Несколько фонарей лопнули серебристым фейерверком, автомобиль заелозил, заходил из стороны в сторону. Не ожидали, сволочи, отдачи.

Возле уха свистнуло, не иначе ещё один болт. Но такие превратности меня сейчас заботили мало. Я перезарядил обрез и выстрелил, целясь на этот раз по колёсам. Картечь высекла искры из асфальта, водитель успел крутануть баранку и уйти к обочине. Я снова перезарядил. Встречный ветер сверлил затылок, голова онемела, пальцы превратились в сосульки, зато возросла ненависть к тем, кто нас преследовал.

— А что на это скажете? — прошептал я и выстрелил по лобовику.

Послышался явственный треск, стекло пошло трещинами, но не разлетелось, как я того ожидал. Бронебойное? Подготовились ребятки.

Третий болт чиркнул по крыше, оставляя в память по себе длинную царапину. Я нагнулся. Пристрелялись, гады. Стрелок у них, видимо, не из лучших, но рано или поздно один чёрт засадит в правильное место. Я поднёс пальцы ко рту, подул на них, отогревая. Взгляд мой снова сместился на болт в стекле. Надо бы его вытолкать наружу, а то Горбуночку больно.

Рукоятью обреза я выбил болт, и дыра моментально затянулась, а Горбунок тихонько бибикнул, благодаря меня.

Автомобиль снова приблизился на расстояние моего выстрела. Я выпрямился, разворотил дуплетом оставшиеся прожектора и снова присел. Видимость стала лучше. Без теребящего блеска фар и в свете занимающегося утра, я разглядел машину преследователей. Это был Додж пикап — огромный, как танк, и чёрный, как сама смерть. Стрелять из кабины было неудобно, и стрелок, видимо, находился в кузове. Что ж, подождём, когда он высунется, и попробуем сразить его дробью.

Я ошибся, стрелков оказалось двое. Первый поднялся над кабиной, я мгновенно вскочил, разрядил в него дробовик, и тут сбоку появился ещё один и запустил в меня болт. Я не среагировал. Я не ждал его появления, и только увидел арбалет. Среагировал Горбунок. Он резко вильнул, а я почувствовал прикосновение к правой щеке холодного железа. Голова дёрнулась, я упал на сидение и застыл. Господи… Великий Боян… он должен был попасть в меня. Должен…

Щёку жёг адов огонь, на правый рукав куртки капала кровь. Она капала быстро, почти лилась. Я снова потянулся к бардачку, отыскал бинт и широкими кругами стал наматывать его себе на лицо. На первое время сойдёт и такая перевязка.

Додж чуть поотстал, видимо, преследователи решали, что делать дальше, а я взялся за подсчёт боеприпасов. На отражение первой атаки у меня ушло десять или восемь патронов, да вчера на Верлиоку потратил четыре, итого по максимуму четырнадцать. Почти всё, что дал сосед Толик. Хорошо, что Петрович презентовал пачку, а то вторую атаку пришлось бы отбивать плевками.

А потом что? Если охотники напали на нас, то всяко не для того, чтобы отпускать, а при такой интенсивности боевых действий патронов мне надолго не хватит. Пусть вторую атаку я отобью. И третью. А потом… Можно, конечно, доскочить до ближайшего поста ГАИ и встать под защиту наших славных автоинспекторов. На них-то охотники всяко нападать остерегутся. Но, боюсь, времени на скачок не хватит.

— Горбунок, ты ещё прибавить сможешь?

Москвич обиженно чихнул мотором, и стало понятно — не сможет. Значит, надо искать иной путь решения задачи. Где только его искать?

Додж приблизился, и я разглядел застывшее над кабиной шестиствольное рыло Гатлинга. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Арбалетами они только разминались, теперь возьмутся за нас по-настоящему. Это не какие-то там болты разбрасывать, это крупнокалиберные пули до ста штук в секунду. Даже представить страшно, что они могут сделать.

Перед глазами поплыли строки некролога по мне:

Слово «был» в этих строках казалось наиболее обидным, ибо виновником всего происходящего я считал проклятого жабоида. Именно он заманил меня в Песчаную яму и обманными действиями и лживыми словами вынудил убить прекрасного мирянина Верлиоку Никодима Аристарховича. А ведь я только жить начал. Впереди столько новых открытий, новых впечатлений, новая любовь. Василиса, Василисушка, птичка моя райская…

И тут меня осенило.

— Горбунок, а ну прикинься дельтапланом!

Горбунок радостно заржал, и тот час крыша вернулась на место, салон сжался, а с боков начали расти крылья. Москвич подпрыгнул, будто на трамплине, приподнялся, крылья сделали взмах, второй и — блин буду — мы полетели. Полетели! Мы поднялись над дорогой, над лесом. Горбунок снова взмахнул крыльями. Слева всходило солнце; залитое его лучами небо казалось искрящимся и таким жизнерадостным, что возникало мгновенное понимание — это и есть счастье.

Снизу вдогонку нам ринулись золотистые трассеры, но поздно. Слишком поздно. Горбунок ушёл на вираж, сделал бочку, и трассеры проскочили далеко стороной. Вау! Я лётчик. Я лечу, в смысле, летаю. Господи, в смысле, Горбунок, ты настоящий Пегас! Только осёл.

Я развернулся к заднему сиденью и от всей души влепил жабоиду подзатыльник, и когда он заморгал зенками, приходя в чувства, сказал:

— Бюрократия, говоришь?

Изменение базовых параметров.

Стрелковый бой: 1 + 3 = 4.

Ловкость: 1 + 3 = 4.

Репутация: — 10 + 3 = -7.

Очарование: 1 + 1 = 2.