Книги онлайн и без регистрации » Романы » Гимназистка. Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович

Гимназистка. Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 94
Перейти на страницу:
именно говорят? – удивилась я, недоумевая, долетела ли вообще моя кривобокая птичка до адресата или свалилась где-то по дороге. Конечно, это ни на что не повлияло, и все же мне было бы немного досадно, окажись мое плетение нежизнеспособным.

– Все разговоры крутятся вокруг поступления в университет. Кто говорит, что это произошло по решению княгини, кто – вопреки. Сама Фаина Алексеевна, по слухам, твердит о необходимости пройти несколько курсов до начала основного. Что касается объявлений в газете, то княгиня говорит, что это было в рамках испытаний наследницы, которая их с честью прошла.

Какая находчивая у меня бабушка! Чего только не придумает, чтобы сохранить лицо. Волков, конечно, этому не поверил, но вот те, кто не в курсе ситуации, – вполне.

– Садитесь же, Николай, – предложила я и радостно потянула его за руку к диванчику, Горничную, которая не торопилась покидать гостиную, я спросила: – Вы можете организовать чай для гостя?

– Для гостей, – усмехнулся Волков и нагло уселся в кресло. – Я не могу позволить компрометировать мою будущую супругу.

– Это уже переходит все границы! В вашем возрасте обычно уже не предаются юношеским мечтаниям, Александр Михайлович, – прошипела я. – А супругой вашей я только в ваших мечтах и могу быть.

– Кто знает, Лиза? Жизнь непредсказуема…

– Саша, мне кажется, тебе стоит уйти, – внезапно твердо сказал Николай. – Лиза тебя уже несколько раз об этом просила.

– И не только уйти, но и не приходить больше, – зло бросила я.

– Не думаю, кузен, что тебе стоит влезать между мной и Лизой, – процедил Волков. – Ты ей кто? Брат подруги? А я одобрен Фаиной Алексеевной.

– Куда важнее то, кто одобрен Лизой, – отрезал Николай. – Так что это тебе не стоит влезать между нами.

Слово было сказано, и изменить я уже ничего не могла. Боже мой, ну почему горничная вообще впустила Волкова, который сейчас сидит и смотрит на противника, словно прикидывая, когда и откуда начинать его есть?

– А ты одобрен? – нехорошо усмехнулся Волков.

– Да, – твердо ответила я, понимая, что хуже быть не может. – Он одобрен мной, а если Фаина Алексеевна одобрила вас, то можете на ней и жениться. А меня будьте любезны оставить в покое.

Глава 8

Филипп Георгиевич, заведующий лабораторией целительских артефактов, к моему появлению отнесся довольно прохладно. Возможно, дело было даже не в том, что на этом месте он наверняка видел «юношу бледного со взором горящим»[1], а в том, что вчерашний визит ко мне двух офицеров не прошел незамеченным и мнение обо мне сложилось как о девице весьма легкомысленной. И это еще Фаина Алексеевна не знает о моей работе и не провела соответствующего инструктажа с работодателем.

Вчерашний вечер не удался. Волков ушел только вместе с Хомяковым, как я ни пыталась штабс-капитана выставить раньше. Он внезапно вспомнил о приличиях и начал вещать о допустимости и недопустимости тех или иных действий. Причем с таким видом, словно его присутствие в гостиной делало любую ситуацию приличной, а присутствие родственника – напротив. Волков даже намекнул на скандальную историю брака хомяковских родителей. Но поскольку прошелся этак вскользь, я предпочла сделать вид, что ничего не поняла, и, пока покрасневший Николай не сказал чего-нибудь непоправимого, торопливо всунула им обоим так вовремя принесенные горничной чашки с чаем и завела разговор на нейтральную тему – об Оленьке, заодно выяснила, что та собирается тоже поступать в следующем году в одно из царсколевских учебных заведений, только пока окончательно не решила куда. Известие меня обрадовало: как ни странно, мне казалось, что мы с ней дружим уже много-много лет, поэтому мне ее ужасно не хватало. И вообще, ужасно не хватало тех, кому я была нужна просто потому, что я – это я, а не из каких-то высших клановых соображений.

В результате с Николаем мы толком не поговорили и, боюсь, не поговорим в ближайшее время. Наверняка Рысьина уже предприняла какие-то действия по устранению неугодного Хомякова из моей жизни. Горничную, подсунутую любящей родственницей, по здравому размышлению, я решила оставить: было бы куда хуже, если бы Волков вломился в квартиру, в которой, кроме меня, никого бы не оказалось. А так Мефодий Всеславович обещал присмотреть за рысьинской шпионкой и не позволить ей очень уж наглеть. Квартира, кстати, ему понравилась. Сказал, что света в ней достаточно. И ужин от Полины – так звали горничную – тоже одобрил. Что касается артефакта, который я у нее заметила, то я так и не выяснила, что это было, а домовой сказать не мог, потому что к тому времени, когда я открыла шкатулку, артефакт уже не работал.

Я могла размышлять об этом в свое удовольствие, поскольку мой труд мозги не задействовал: Филипп Георгиевич после совсем краткого инструктажа выдал мне халат, чистый, но не слишком новый, отсыпал горсть мелких однотипных серебряных деталек, вручил моток тонюсенькой серебряной же проволоки и коробочку с крошечными кристальчиками. Все это нужно было собирать по определенной схеме, которую мне тоже выдали. Заведующий лабораторией объяснять ничего не стал и вообще выглядел так, что я сочла за лучшее лишний раз к нему с вопросами не лезть, а кроме него, пока больше никого не было. Насколько я поняла, сотрудников не слишком много и те предпочитают работать либо по домам, либо по лечебницам. Обязательный присутственный день был лишь один – пятница, и то поближе к обеду. То ли для того, чтобы сотрудники успевали выспаться, то ли потому, что рано с утра все заняты с пациентами, – что называется, выбери свой вариант. Подозреваю, что работали оба, в зависимости от того, о ком шла речь.

Сам же заведующий лабораторией принялся колдовать под вытяжкой, вываривая кусок темной древесины в растворе, фонящем магией. Время от времени он сверялся с часами и добавлял по капле жидкость из темного пузатого флакончика, больше похожего на бутылку с коньяком, чем на химическую посуду, что особенно усугублялось закручивающейся крышкой. Но был бы там коньяк, Филипп Георгиевич наверняка вливал бы его не только в зелье, но и в себя, да и в воздухе витал бы не этот странный запах, в котором я улавливала отдельные нотки, но, кроме сандала, мне ни одна не была знакома.

Ближе к обеду Филипп Георгиевич затушил спиртовку, отставил посудину с деревяшкой, пошебуршал немного бумагами, потом снял рабочий халат и набросил пальто с небольшим каракулевым воротником, явно собираясь уходить.

– Филипп Георгиевич, – спохватилась я, поняв, что меня сейчас оставят в одиночестве, – какие будут указания?

– Да какие указания? – чуть раздраженно буркнул он. – Закончите

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 94
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?