Охваченные страстью - Кейт Донован

– Право, капитан, не стоит упрямиться по такому поводу. Даже если бы Сара согласилась приехать сюда в качестве гувернантки, даже если бы я посоветовала ей поступить именно так – а я этого не сделаю ни в коем случае, – вы забываете об Абигайль. Она не доверит детей случайному человеку. Прежде чем уехать отсюда, она должна убедиться, что здесь существует семейный союз.

– Тогда все решено.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я больше ничего не хочу слышать об этом деле. Погостите у нас еще несколько дней, хоть я и не уверен, что вам это покажется нужным. Если хотите, я помогу вам уладить дела с вашим возвращением домой.

– Нет, благодарю вас.

– Вы, вероятно, предполагали, что поплывете со мной, когда я помчусь приветствовать свою невесту, – проговорил он серьезным тоном. – А что вы намерены делать теперь?

– У меня есть план, сэр. Вам нет нужды об этом беспокоиться.

Несмотря на всю свою злость, Дэниел не удержался от улыбки.

– Вы сердитесь?

– Вовсе нет. Должна сказать, однако… – Эрика сделала еще один крошечный глоточек бренди, а потом взглянула на капитана с величайшим неодобрением. – Я не осуждаю вас ни за вашу несдержанность, ни за вашу репутацию драчуна. Но ваше упрямство вызывает у меня глубокое разочарование. Я, честно говоря, не верю, что вы прислушались хоть к одному моему слову о Саре. Для меня непостижимо то, что вы обозвали мистера Брэддока шарлатаном вопреки его заслуженной доброй репутации. По-моему, вы могли бы еще добавить, что вам хочется провести следующие десять лет в стычках с Абигайль, вместо того чтобы радоваться жизни в вашем прекрасном убежище. Это лишено смысла.

– А как насчет моей репутации драчуна?

– Она справедлива. Я порасспрашивала о вас, прежде чем явиться сюда. Я, конечно, понимала, что в письме Абигайль есть некоторые преувеличения, но до тех пор, пока не познакомилась с вами… – Не договорив, Эрика отодвинула стул и встала. – Спасибо за бренди, капитан. Быть может, если вы найдете время подумать над тем, что я вам говорила, мы сможем потолковать еще раз.

– Подождите! – Он смотрел на Эрику с откровенным недоверием. – Разве вы не слышали, как я сказал, что все решено?

– Я просто надеюсь, что вы измените свое мнение.

– Я? Полагаю, для этого я достаточно упрям. – Маккалем встал и подошел к ней на расстояние нескольких дюймов. – Вы можете остаться на какое-то время как гостья Абби. Но я не хочу больше ничего слышать ни о браке, ни о гувернантке, ни о святом мистере Брэддоке. Ясно?

– До ужаса ясно, – кивнула Эрика. – Доброй ночи, капитан. Желаю вам приятных снов – при условии, что они улучшат ваше утреннее настроение.

– Подождите, – повторил он и осторожно взял ее за руку – на всякий случай, ожидая при этом, что она станет сопротивляться.

Эрика не сопротивлялась, она просто стояла на месте и смотрела на капитана взглядом холодным, но не вызывающим.

– В чем дело, капитан?

– Я хочу услышать, как вы сами это скажете.

– Что скажу?

– Я хочу услышать, как вы скажете, что тема о женитьбе вообще и на Саре в частности закрыта до конца вашего пребывания здесь.

Он видел, что Эрика ищет точные слова для ответа, и вдруг понял, что она такая же упрямая, каким считала его. Может, даже еще упрямее! Но она не собиралась с ним препираться – было яснее ясного, что это не в ее правилах. Было также ясно, что она не собирается отказываться от мысли женить его на своей подруге, несмотря на то, что ни он, ни пресловутая Сара не проявляли интереса к этому браку. Мало того, Маккалем начинал подозревать, что Сара такая же твердая и откровенная противница этой затеи, как и он сам.

Это выглядело смешно, и если бы Полли до такой степени не привязалась к гостье, Маккалем, наверное, предложил бы Эрике немедленно упаковать вещи и уехать ранним утром. Вместо этого он решил, как говорится, предоставить ей койку еще на несколько дней, потом поднять ее на борт шхуны и отвезти в Гавану, а там сбыть с рук, усадив на корабль, который доставит ее домой в Бостон.

Капитан отпустил ее руку и указал в сторону, где располагались комнаты для гостей.

– Ложитесь спать. И если хотите устраивать браки, думайте о Джеке, а не обо мне. Понятно?

Глаза у Эрики вспыхнули, и Маккалем уже надеялся, что она все же выйдет из себя, но она только пожала плечами.

– О вас у меня не будет ни единой мысли, можете быть в этом уверены. Спокойной ночи, капитан.

Он словно зачарованный смотрел, как она шествует по коридору, гадая, что же все-таки разозлило Эрику под конец. Его упоминание о ее драгоценном Джеке? Или, что более вероятно, не злилась ли она на себя за то, что в волнении назвала его имя? Как бы там ни было, а приятно узнать, что появился предмет для размышлений, который бередит ей душу. Если повезет, эти размышления наряду с его строгими инструкциями удержат ее в рамках до конца визита.

«Дорогая Сара!

Наконец я с ним познакомилась, и, как я и надеялась, он вполне тебе подходит. Я до сих пор в точности не знала, что такое драчун, и рада была убедиться, что это не так уж страшно. Мне почти хочется, чтобы Джек был хоть капельку драчуном или, по крайней мере, не таким до безумия практичным и невозмутимым. Можешь ли ты поверить, что он до сих пор не приехал и не сгреб меня в охапку? Я так и представляю, как он торгуется о плате за проезд или отыскивает какую-нибудь терпящую финансовые затруднения пароходную компанию, чтобы сделать вложения и уж заодно поспешить ко мне. С ума сойти!

Капитан Маккалем имеет свои недостатки, и главный из них – то самое упрямство, о котором упоминала Абигайль в своем письме мистеру Брэддоку. Но в то же время он восхитительно красив – и не смей говорить, что такие вещи ничего для тебя не значат! Вообрази себе мужчину такого же высокого, как Джек, но с мышцами, которые хорошо заметны, даже когда он в рубашке. Руки у него огромные, жесткие, вполне способные усмирить целый океан без посторонней помощи. Солнце сделало его кожу золотисто-коричневой, а глаза у него того же цвета, что и море, по которому он плавает.

И он любит своих детей. Ведь это и есть истинное мерило настоящего мужчины, согласна?

Если всего этого тебе недостаточно, прибавь голос, напоминающий рычание дикого зверя. На груди у него курчавые черные волосы, и, мне кажется, они должны возбуждать женщину, если он ее обнимет и прижмет к себе».

Эрика покраснела и отложила перо; смущенная тем, что перенесла на бумагу глупую мысль, которая застряла у нее в голове с тех пор, как она впервые увидела капитана Маккалема на пляже. Воспоминание о его обнаженной груди вызывало у нее совершенно неприемлемое и определенно эротическое возбуждение – возможно, из-за того соблазнительного сна, какой ей привиделся перед тем, как Дэниел разбудил ее.