Извращенная преданность - Кора Рейли

не было. За исключением того, что это была не смертельная схватка, так что Змея, скорее всего, будет жить.

Змея ударил себя в грудь руками, издав боевой клич. Что бы ни придало ему смелости.… Я поднял руку и поманил его к себе. Я хотел начать этот бой. С ревом он бросился на меня, как бык. Я увернулся, схватил его за плечо и три раза подряд ударил коленом в левый бок. Воздух покинул его легкие, но он не упал. Он замахнулся на меня кулаком. И взял меня за подбородок. Я отскочил назад, целясь ему в голову, и, несмотря на его быструю реакцию, моя нога задела его ухо. Шатаясь, он ввалился в клетку, покачал головой и снова атаковал. Это было бы весело.

Он продержался дольше, чем последний. Но в конце концов удары по голове настигли его. Его глаза все больше и больше теряли фокус.

Я схватил его за затылок, поднял колено и в то же время опустил его лицо. Его нос и скула сломались о мое колено. Он хрипло взвыл и упал навзничь. Я пошел за ним. Я пнул его ногой, а когда он с оглушительным грохотом упал на землю, склонился над ним и ударил локтем в живот. Один. Два. Он слабо похлопал по полу, лицо опухло, дыхание затруднено.

— Сдавайся! — воскликнул судья.

Я никогда не понимал таких людей, как он. Я скорее умру, чем сдамся. В смерти была честь, но не в мольбе о пощаде. Я поднялся на ноги. Толпа зааплодировала.

Римо показал мне большой палец со своего места за столом с шишками.

По возбужденному блеску в его глазах я понял, что он хочет поскорее вернуться в клетку. Болтать с большими шишками, было в его списке ненависти. Но кто-то должен был это делать.

Нино был красноречив и искушен, но через некоторое время он забывал изображать эмоции на лице, и как только люди понимали, что у него их нет, они бежали так быстро, как только могли.

Савио был капризным подростком и Адамо. Адамо был ребенком.

Я обернулся. Леона все еще сидела на табурете перед баром, с ужасом наблюдая за мной. Это был взгляд, который был ближе к тем, к которым я привык от людей. Увидев меня в таком состоянии, покрытого кровью и потом, она, возможно, поняла, почему должна бояться меня.

Она высвободила ноги из платья, спрыгнула со стула и исчезла за вращающейся дверью.

Я выбрался из клетки, с пола капала кровь и пот. Мне нужно зашить себя.

— Хороший бой. — слышал я, как говорят мне гости.

Я пожал несколько поздравляющих рук и вернулся в раздевалку. Она был пуста, так как мой бой был последним, а мой противник направился в больницу. Я открыл шкафчик, когда раздался стук. Я схватил один из пистолетов и, держа его за спиной, повернулся.

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Леоны с закрытыми глазами.

— Ты прилично выглядишь?

Я положил пистолет обратно в спортивную сумку.

— Я самый приличный парень в этом городе.

Кроме Римо и его братьев.

Она осторожно открыла глаза, осматривая комнату, пока они не остановились на мне. Облегчение залило ее лицо, и она проскользнула в комнату, прежде чем закрыть за собой дверь.

Мои брови взлетели вверх.

— Ты здесь, чтобы подарить мне подарок за победу? — спросил я, прислонившись к шкафчикам. Мой член имел в виду все виды подарков. Все они были связаны с ее идеальным ртом и, несомненно, идеальной киски.

— У меня есть только бутылка воды и чистые полотенца.

Она показала мне то, что держала в руках, виновато улыбаясь. Я покачал головой и усмехнулся. Боже, эта девушка. Понимание затопило ее лицо.

— О, ты имел в виду… — она махнула рукой в сторону своего тела.

— О нет. Нет. Прости.

Я закрыл глаза, борясь с желанием рассмеяться. Прошло много времени с тех пор, как женщина заставляла меня смеяться. В основном они просто заставляли меня хотеть трахнуть их до потери сознания.

— Надеюсь, ты сможешь жить с бутылкой холодной воды, — сказала она дразнящим голосом.

Когда я открыл глаза, она стояла передо мной, протягивая бутылку. Она была на голову меньше меня и на расстоянии вытянутой руки. Глупая девчонка. Ей нужно научиться самосохранению. Я взял бутылку и осушил ее в несколько глотков. Она осмотрела мое тело.

— Здесь так много крови.

Я бросил взгляд вниз. На ребрах, там, где меня задел острый край клетки, виднелся небольшой порез, а на Лёвом боку и правом бедре образовались синяки. Большая часть крови не моя.

— Ничего страшного. Бывало и хуже.

Ее взгляд задержался на моем лбу.

— У тебя порез, который нужно обработать. Есть ли поблизости врач, которого я должна вызвать?

— Нет. Мне не нужен врач.

Она открыла рот, чтобы возразить, но потом передумала. Она помолчала.

— Ты выглядел так… — она покачала головой, ее нос сморщился самым чертовски восхитительным образом. Черт, эти чертовы веснушки. — Я не знаю, как это описать. Свирепо.

Я удивленно выпрямился. Она казалась почти очарованной.

— Тебе не было противно? Я думал, что это слишком жестоко.

Она пожала плечами одним изящным движением.

— Мне было противно. Это такой вид спорта. Я даже не знаю, можно ли это так назвать. Это про избиения друг друга.

— Это также о том, чтобы читать своего противника, видеть его слабости и использовать их против него. Речь идет о скорости и контроле.

Я снова просканировал ее, читая, как читал своих противников. Нетрудно было догадаться, почему Стефано выбрал ее, если бы я позволил. Было очевидно, что у нее была трудная жизнь, что некому было заботиться о ней, никогда не было. Было очевидно, что она хотела большего, хотела, чтобы кто-то заботился о ней, был добр к ней, любил ее. Стефано хорошо притворялся, он был кем-то вроде этого. В конце концов она поймет, что лучше полагаться только на себя. Любовь и доброта были редкостью, не только в мире мафии.

— Я не понимаю, почему люди смотрят, как другие причиняют друг другу боль. Почему людям нравится причинять кому-то боль?

Я был последним человеком, которого она должна была спросить. Она никогда не видела, как я причинял боль людям. Этот бой был шуткой по сравнению с моей работой исполнителя в Каморре. Мне нравилось причинять людям боль. Я был хорош в этом, научился быть хорошим.

ГЛАВА 6

ЛЕОНА

Его глаза были непроницаемы. О чем он думал? Возможно, я начал раздражать его