Дракон 2. Назад в будущее - Игорь Алимов

— Ты сказал, капитан Кирк, — недоверчиво покачал головой Сумкин. — Ты сказал.

Когда они, петляя между холмами, дошли наконец до того, что Ника назвала селением, вечер уже явно обозначил себя. Впереди простиралась долина, в которой, у излучины некрупной речки, раскинулся в сумерках небольшой городок: за глинобитной, высотой метра в два с половиной стеной теснились одноэтажные домишки; снаружи к стене там и сям лепились лачуги видом похуже и победнее. С запада на восток городок прорезала прямая и широкая улица, которая начиналась и заканчивалась воротами в стене — высокими, с двумя башнями по бокам. В восточные ворота как раз въезжал небольшой караван — несколько мулов, впряженных в телеги.

— Протрите мне кто-нибудь глаза, — ошеломленно пролепетал Сумкин. — Поднимите мне веки! Так это что, правда?!

— Я же говорила… — в голосе Ники слышался легкий упрек. — Уездный город Сышуй. Добро пожаловать.

И решительно двинулась к городской стене.

— Местный житель, некто Ян, за небольшое количество серебра согласился дать нам приют на ночь, — говорила она на ходу. — На постоялый двор нам лучше не соваться. Помните: мы торговцы, нас ограбили. Если что, говорить буду я. Старайтесь ничем себя не выдать, хорошо?

— Гм… Это… Да… — Сумкин вдруг притих и сделался даже робок. — А это ничего, что у меня очки?

— Думаю, ничего, — ответила Ника. — Вообще-то не знаю. Наверное, очки уже были в это время.

Они направлялись к одному из домишек за городской стеной, неподалеку от ворот. Домик обладал небольшим, обнесенным стеной поменьше, собственным двориком и дымил летним очагом.

— А ты грязью очки намажь, — посоветовал Сумкину Котя. — Вон лужа, черпай скорее. Только не испачкайся.

— Да ну тебя, старик! — возмутился было Федор. — Хотя…

Сумкин нагнулся к луже и гадливо погрузил в нее палец, а потом, сняв очки, осторожно повозил пальцем по дужкам и вокруг стекол.

— Вот когда я окончательно понял, что был прав, не заведя металлическую оправу! — водружая очки на нос, сообщил Федор. — С металлической-то грязь бы враз слетела, а к этой присохнет и не отвалится! Ну, как я вам, зайчик? — торжественно спросил он.

Ника тихонько прыснула в кулак.

Вид у великого китаеведа был комичный: тощая шея, торчащая из великоватой куртки, оттопыренные уши, грязные очки и улыбка от уха и до уха. Вылитый зайчик.

— Тихо… Мы пришли, — Ника стукнула в некрашеную деревянную створку двери.

— Почтенный Ян! — девушка поклонилась показавшемуся в высоких деревянных дверях человеку с добрым морщинистым лицом, в синем халате и длинными седыми волосами, собранными в узел, из которого торчала длинная шпилька. Сумкин и Чижиков переглянулись и поклонились тоже. — Вот мои спутники, почтенный Ян, из зовут… — девушка чуть помедлила. — Сыпокэ и Килэки.[3]

— Проходите, проходите, — хозяин распахнул дверные створки. — Ничтожный дом мой убог и беден, достойно принять гостей мне нечем. Я купил немного мяса и вина на те деньги, коими ты столь щедро одарила меня. Отдохните и поешьте с дороги!

На лице великого китаеведа отразилась гамма чувств: явно китайский с виду человек бегло говорил по-русски! Сумкин безо всяких усилий понимал древнего китайца!

Троица путешественников переместилась во внутренний двор.

— Позволь мне узнать и твое имя? — обратился к Нике хозяин.

— Мое ничтожное имя — Кэсы, — ответила Ника.

— Сколь странны ваши имена, чужеземцы! — всплеснул руками Ян. — Из каких вы земель?

Внимание хозяина отвлек внезапный шорох. Обернувшись на звук, почтенный Ян увидел следующую картину: справа, прямо на глинобитной стене, сидел кот Шпунтик и внимательно рассматривал происходящее во дворе.

При виде кота Ян утратил дар речи, рот его самопроизвольно распахнулся, глаза вылезли из орбит. В таком состоянии он пробыл, наверное, с минуту, после чего тихо выдохнул: «благовещий зверь мао!» — и кинулся со двора прочь, едва не вынеся плечом двери.

Поднебесная, уезд Пэйсянь, III век до н. э.

Лю Бан быстро шел за Ян Гэ. Едва они вышли из дома смотрителя, он настоятельно попросил почтенного Яна не поднимать излишнего шума, не привлекать внимания, а идти так, будто и не случилось сегодня в Сышуе ничего особенного. Ян, чрезвычайно взбудораженный удивительным созданием, каковое вдруг явилось именно в его доме, с трудом поддался на уговоры: он то и дело порывался рассказать о волшебном событии всем вокруг, в первую очередь ближайшим соседям, и только непререкаемый авторитет смотрителя, человека справедливого, но строгого, удержал его рот на замке. Лю Бан мысленно возблагодарил Небо за то, что Ян был настолько вне себя, когда стремглав бежал к нему, что не раструбил о благовещем звере мао на каждом углу.

По дороге Лю Бан мучительно размышлял. Явление благовещего животного в Сышуе, в его чиновничьей вотчине, — разве это не явный знак Неба? Разве может такое случиться просто так — после всего, что произошло в Поднебесной в последнее время? Особенно после того, что сделал совсем недавно сам смотритель, когда сопровождал очередной отряд плененных разбойников на работы в столицу. Тогда, не будучи в силах глядеть на муки этих людей, он попросту отпустил их на все четыре стороны, отговорившись нападением диких зверей, которым не сумел достойно противостоять.

Кому иному, как не ему, Лю Бану, ниспослан знак Неба?

Но что, если он ошибается? Что, если он неправ? Ясно, что нестроение в государстве достигло предела, но кто положит этому конец, кому суждено снова распространить гармонию управления на земли Поднебесной, чья судьба возглавить великое дело? Неужели эта судьба выпала на долю Лю Бана, скромного уездного смотрителя? Мыслимо ли такое?

Животное — вот ключ ко всему. Лю Бан не был достаточно сведущ в толкованиях знамений, но простые знаки Неба распознать должен! А если нет, то знамение наверняка направлено более подходящему, более достойному человеку.

Потому и важно не поднимать шум преждевременно. Ибо огласка, даже косвенная, может повредить великому делу, если оно заладится. Ибо зорки глаза владыки, чуток его слух, и пусть сердце императора уже не с народом Поднебесной, скорость и неотвратимость карающей длани владыки широко известны. Тут уж лучше поостеречься.

Лю Бан коротко глянул в спину Ян Гэ и машинально сжал рукоять меча. Да, возможно, придется и грех взять на душу. Ян живет один-одинешенек, у него нет родни во всем белом свете, и, коли повернутся дела так, что иного выхода не будет… Смотритель чуть слышно скрипнул зубами. Да, он сделает это. Сунь Девятый предан ему во всем, к тому же совершенно не болтлив — слова лишнего не вытянешь. Мальчишка не подведет. Не выдаст, не предаст. По первому знаку сделает все, как надо.