Читающая по цветам - Элизабет Лупас

Я тронула ее – это был драгоценный камень. Рубин. Мысленно я вновь увидела, как кинжал самого Александра, украшенный драгоценными камнями и филигранью, падает на пол часовни Святого Ниниана в Грэнмьюаре. Этот драгоценный камень не был кабошоном, он был огранен и отшлифован так, чтобы его грани играли на свету; он не принадлежал Александру, и если он застрял в его страшной ране, то существовал только один предмет, от которого он мог отвалиться.

Кинжал убийцы. Рубин отскочил от его эфеса или гарды то ли от силы, с которой был нанесен удар, то ли от конвульсий забившегося в предсмертной агонии Александра…

– Мадам.

Я резко обернулась и едва не потеряла равновесие. За мною стоял мужчина, высокий, угловатый, с длинными руками и ногами, широкоплечий. Сначала я подумала, что это призрак, но потом до меня дошло, что он одет по последней моде, в черное, шитое серебром платье, и что волосы у него золотисто-рыжие, похожие на светящиеся в темноте угли костра. Глаза его были обведены сурьмой, а в левом ухе сверкал бриллиант. Откуда он взялся? И куда делись Мэри Ливингстон и Элисаун, почему они не пришли мне на помощь?

– Сопровождавшие вас дамы все еще ждут вас у входа в храм, – сказал он. У него был знакомый голос. – Клянусь, я не причиню вам зла. Мы с вами уже встречались, хотя вы, наверное, меня не помните – я Никола де Клерак, я состоял в придворном штате Марии де Гиз, как один из ее французских секретарей. Я вернулся в Шотландию вместе с ее дочерью, чтобы снова служить в том же качестве.

– Я вас помню, – ответила я. Я также помнила, что ассоциировала его с пасленом сладко-горьким, радующим глаз, но смертельно ядовитым. – Тогда вы не вызывали у меня ни симпатии, ни доверия. Что вам нужно от меня теперь?

Он улыбнулся – едва заметно.

– Вижу, мне не придется гадать, пытаясь узнать ваши истинные чувства. Мне ничего не нужно от вас, мадам. Я хочу лишь убедиться, что вы в безопасности, и выразить вам мои condoléances[33]. Я зашел в комнату, где вы отдыхали после родов и обнаружил, что там никого нет.

Да, я помнила, как говорила с ним в ту ночь, когда умерла старая королева, но было что-то еще. Я помнила его голос, волосы, лицо с резкими аскетическими чертами – да, аскетическими, несмотря на всю его французскую косметику. Но было еще что-то, более недавнее. Его одежда – черная, как у всех в штате королевы, но особенно элегантная, туфли из дорогой, мягкой, блестящей кожи, его длинные ноги в шелковых чулках с подвязками из серебряного шитья…

«Сюда вас принес месье Никола де Клерак – он проходил по Хай-стрит, когда вы упали, и спас вас из-под ног толпы».

– Это были вы, – вымолвила я. – Там, на улице. Когда… – Слова застряли у меня в горле.

Он кивнул.

– Во время празднования мне повезло оказаться на улице как раз в ту минуту. Мне очень жаль, что я не подошел раньше и не смог спасти жизнь вашему мужу.

– Вы все видели? – я протянула руку и вцепилась в его камзол. Я наверняка изомну безукоризненно чистый черный травчатый шелк – но мне было все равно. – Вы видели, кто его убил?

Он взял меня за руку. Думаю, он сделал это, чтобы вовремя поддержать меня, если я лишусь чувств. А может быть, он просто беспокоился за свое изысканное платье.

– Нет, – мягко проговорил он. – Убийца был в темной одежде и плаще с капюшоном – но так же были одеты и сотни других. Все произошло очень быстро. Возможно, он намеревался убить и вас, мадам. Он не сделал никакой попытки украсть кошелек или кинжал вашего мужа, так что я не думаю, что им двигало простое желание поживиться.

Леди Маргарет Эрскин сказала то же самое. «Из-за этого серебряного ларца погиб твой Александр».

– Тогда что же? – спросила я.

Он на мгновение перевел взгляд на темнеющий за катафалком полуразрушенный клирос. Быть может, он видел там тени давно отошедших в мир иной отцов-августинцев? Мне показалось, будто я слышу невнятный шелест и тихие шаги проходящей мимо процессии монахов. При всей элегантности и роскоши его наряда и искусно наложенной косметике, в Никола де Клераке чувствовался какой-то не вяжущийся с этим аскетизм. Я могла легко представить его в рясе и клобуке.

Он ответил:

– Не знаю. Однако если вы мне позволите, постараюсь узнать.

У меня начинала кружиться голова, и я была не вполне уверена, что правильно его расслышала. Я вырвала свою ладонь из его руки.

– Зачем вам это нужно?

– Возможно, все дело в том, что когда произошло убийство, я был так близко, – сказал он. – А может быть, затем, что, на мой взгляд, раскрыть это преступление в интересах королевы.

– Я все равно узнаю правду.

– Мадам, возможно, вам самой все еще угрожает опасность. Пойдемте, позвольте мне проводить вас до вашей комнаты. С телом вашего мужа здесь ничего не случится, а ваше место рядом с вашим ребенком.

Его нравоучение рассердило меня. Не месье де Клераку говорить мне, где мое место. И у него не было никакой законной причины предлагать мне помощь. Ноги мои подгибались, и у меня снова появилось чувство чрезмерной легкости, но я достаточно хорошо соображала, чтобы притвориться, будто принимаю его предложение. Как сказала бы Дженет, лучше держать черта под дверью, чем выгонять его из дома вовсе. Я буду держать месье де Клерака под дверью, пока не дознаюсь, что им движет.

– Если вы желаете мне помочь, то посмотрите на это, – предложила я. – Те, кто обмывал и одевал его и положил его тело на этот катафалк, не обратили большого внимания… на его рану.

Никола де Клерак сдвинул брови.

– Что вы имеете в виду?

Я снова подошла к катафалку и кончиком пальца коснулась рубина, застрявшего в корке запекшейся крови моего мужа.

– Этот камень не его. Он так и не успел выхватить кинжал и при жизни, не будучи придворным, не носил ни драгоценностей на одежде, ни серег в ушах.

– И откуда, по-вашему, взялся этот рубин? – Никола де Клерак наклонился над камнем, чтобы лучше его разглядеть, и его собственная бриллиантовая серьга коротко блеснула, отразив свет свечей. – Для перстня он слишком мал.

– Он мог украшать кинжал убийцы.

– Тогда это был дорогой кинжал, он не мог принадлежать обычному наемному убийце. Камням такого размера редко придается подобная огранка. Можно, я его выну?

– Нет! – я оттолкнула его руку резче, чем хотела. Он немедля отступил назад. – Я выну его сама.

– Разумеется, мадам. – Его голос прозвучал тихо и сухо.

Я положила руку на лоб Александра и пригладила его золотые кудри. Последнее прикосновение, в последний раз. Затем вынула из раны рубин. Он вышел легко, оставив на моих пальцах несколько чешуек запекшейся крови.

«Я найду твоего убийцу, и правосудие свершится», – подумала я. Я не могу сейчас сказать это вслух, ибо не хочу, чтобы мой обет кто-либо услышал. Но правосудие свершится, в этом я клянусь.