Мой любимый босс - Марианна Лесли

– В самом деле? – парировала Кэтрин. – А по-моему, наоборот, это он сам слишком заигрался в эту глупую, детскую игру: этакий король своего королевства со свитой из головорезов. Впрочем, меня это не удивляет. Что ни возьми – бизнес, политику, иногда даже любовь, – все это игра, разве не так?

– Не могу с тобой согласиться, – отозвался Адриан, уже немного успокоившись. – Далеко не все игра. Например, едва ли ты назовешь это игрой, если тебя изобьют четверо здоровых мужиков.

– Ну не знаю, – улыбнулась Кэтрин. – Посмотри только, что творится по субботам на стадионе, когда играют в американский футбол. И потом, это ведь ты затеял войну с Уинстоном. Но я что-то не заметила, чтобы ты отступил перед четырьмя его гориллами, когда они надвигались на тебя с явным намерением поработать кулаками.

– Тут совсем другое. Коул Уинстон – позорное пятно нашего города. Портленд не временная остановка на моем пути. Я хочу и дальше здесь жить и работать. И это моя битва, а не твоя. И гориллы мои, я сам с ними разберусь, а ты держись от них подальше. И это приказ, Кэтрин.

– Нет, босс, – упрямо тряхнула она головой. – Пока я в твоей команде, твои проблемы – мои проблемы, твои битвы – мои битвы, а твои гориллы – мои гориллы.

Выражение лица Адриана стало грозовым, когда он, не говоря ни слова, сверлил Кэтрин суровым взглядом. Кэтрин и сама не знала, зачем так поступает, словно подначивает его, проверяя, не сможет ли окончательно вывести его из себя, чтобы понаблюдать за извержением вулкана.

Адриан стоял так несколько долгих минут, безмолвно уставившись на Кэтрин, словно пытался заглянуть ей в душу. Она затаила дыхание, почти что слыша, как клокочет вулкан гнева в его широкой груди. Напряжение между ними возрастало с каждой секундой, и она уже испугалась, – или понадеялась? – что зашла за черту, за которую вход строго воспрещен.

И вдруг совершенно неожиданно Адриан откинул назад голову и громко расхохотался. Кэтрин от изумления вытаращила глаза. Однако удивление ее возросло стократ, когда Адриан резко притянул ее к себе и стиснул в объятии, продолжая смеяться. Он прижимал ее к себе так крепко, что ей нечем было дышать, но сейчас это казалось неважным. Если это был тот самый взрыв, которого она ждала, то Кэтрин была рада, что довела его до него.

– Ну и что мне с тобой делать, Тростинка? – пробормотал он, когда смех понемногу стих. – Может, выгнать ради твоего же блага?

Откинув голову немного назад, чтобы заглянуть ему в лицо, Кэтрин улыбнулась.

– Если ты так поступишь, я займусь расследованием дела Уинстона как независимый журналист. Здесь, похоже, все гораздо серьезнее, чем мне показалось вначале. Я заинтригована.

– Значит, если я не хочу, чтобы ты в одиночку затеяла борьбу с Уинстоном, мне придется оставить тебя в редакции, где я смогу хоть мало-мальски тебя контролировать?

– Ты уловил самую суть, босс, – усмехнулась Кэтрин.

Адриан вздохнул, понимая, что эту битву он проиграл.

– Ты жестко торгуешься, Тростинка. – Несколько долгих мгновений он так пристально смотрел на Кэтрин, что у нее по телу побежали мурашки, затем мягко проговорил: – Жизнь неустанно подбрасывает нам разные неожиданности, верно? Вот и сегодня… – Адриан покачал головой в полном замешательстве, затем прошептал: – Мои битвы – твои битвы… – Он чуть коснулся губами лба Кэтрин, потом висков, бровей. – Мои проблемы – твои проблемы, а мои гориллы – твои гориллы, – повторил он ее слова с ласковой улыбкой. – Хоть это и не совсем песнь Руфи, но это самое прекрасное, что мне когда-либо доводилось слышать.

Потянувшись, чтобы их губы встретились, Кэтрин подняла руки и погрузила пальцы в густые волосы Адриана. Их поцелуй, начавшийся как робкая попытка сближения, постепенно становился все более горячим и требовательным. Теплые, настойчивые губы мужчины сливались с губами женщины, мягкими и покорными, и, когда его язык настойчиво коснулся их, они приоткрылись, приглашая к более глубокому вторжению.

Перед Кэтрин распахнулась новая, восхитительная вселенная чувственных удовольствий. Адриан действовал на нее опьяняюще, словно крепкое, выдержанное вино, к терпкому букету которого примешивался волнующий аромат мужчины. От его рук исходила жаркая сила, когда ладони гладили спину, прижимая ее податливое гибкое тело к своему телу. Кэтрин чувствовала, как бьется пульс его желания, и таяла в его руках, словно воск на солнце. Шум стучащей в висках крови не заглушил, однако, тихого стона Адриана. Инстинктивно она чуть пошевелила бедрами и ощутила, как все мышцы его тела напряглись до предела, а из горла вновь вырвался стон. Продолжая одной рукой прижимать Кэтрин к себе, Адриан поднял другую, чтобы погладить ее по щеке кончиками пальцев, а затем положил ладонь ее на шею. Кэтрин изогнулась навстречу его ласкам, что-то бессвязно бормоча, и Адриан начал расстегивать пуговицы ее блузки, медленно, мучительно медленно раздвигая шелк, пока ее прикрытая кружевом грудь не легла в его ладонь.

Медлительная нежность поцелуев быстро сменилась жаром страсти. Кэтрин задыхалась от наслаждения и желания, которые вызывали его ласки, и волны восторга пробегали по всему ее телу. Но когда Адриан стал осыпать горячими поцелуями шею, а затем, отведя в сторону тонкое кружево от ее трепещущей груди, наклонил голову и коснулся ее губами, Кэтрин задохнулась от удовольствия. Тихонько вскрикнув, она почувствовала, как слезы брызнули из глаз и покатились по щекам. Она вся горела снаружи и внутри, словно ее пожирал невидимый огонь. Ничего подобного Кэтрин никогда раньше не испытывала. Она и не подозревала, что способна на такие сильные эмоции.

– Адриан… – прошептала она прерывающимся голосом, – О, Адриан, – это… это… я не знаю, что со мной… не понимаю… пожалуйста…

В восторге от того, какую страсть ему удалось разжечь в Кэтрин, Адриан медленно поднял голову, вновь касаясь губами ее шеи, подбородка, губ… и вдруг ощутил солоноватый привкус слез. Он потрясенно застыл и отшатнулся. Прикрыв глаза, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Когда ему наконец удалось полностью овладеть собой, он поправил одежду Кэтрин и застегнул все пуговицы до самого верха.

– Кэтрин, милая, прости меня. Я вел себя как самый настоящий эгоист, – пробормотал Адриан, и лицо его окаменело. Он взял лицо Кэтрин в ладони и подушечками больших пальцев стер слезы со щек. – Идем, я провожу тебя домой.

В первые мгновения Кэтрин не могла понять, что такое случилось, почему он так внезапно отпустил ее, но потом до нее дошло, что он неверно истолковал ее реакцию.

– Ты не понимаешь, – взмолилась она с настойчивостью, поразившей ее саму. – Я не хотела, чтобы ты останавливался, Адриан. Просто… я была так… так потрясена…

– Знаю, Кэтрин. – На его лице отразилась боль. – Именно поэтому я и остановился.

Совершенно сбитая с толку, Кэтрин нахмурилась. Неужели Адриана остановила ее чересчур откровенная ответная реакция? Может, он счел ее слишком развязной? Но нет, тут что-то иное.

Наконец до нее дошло, что Адриан хотел сказать. Уважающий себя мужчина никогда не позволит себе играть чувствами женщины, которая относится к такого рода вещам серьезно. А Адриан, безусловно, уважает и себя, и ее. Он не хотел причинить ей боль. Что ж, может, это и благородно с его стороны, подумала Кэтрин, только ей от этого не легче.