Викториум - Владимир Ралдугин

Вот так, можно сказать, с шиком подкатили мы к резиденции таврического губернатора. Автомобиль остановился. Снова окутался клубами черного угольного дыма и водяного пара.

— Подождите минуту, — с прежней важностью произнес шофер. — А то можно обвариться паром.

Посидев пока рассеется пар, мы выбрались из автомобиля и направились к резиденции.

Нас, конечно, уже ждали. Ливрейный слуга с поклоном встретил нас. Он проводил нас по многочисленным роскошным коридорам, где полы были застланы красными ковровыми дорожками. По мраморным лестницам с широкими перилами и скульптурами под античность на каждом повороте.

Губернатор ждал нас в просторном кабинете, который ничем не отличался от других подобных ему чиновничьих кабинетов. Он стоял прямо под портретом императора. И смотрелся на его фоне достаточно импозантно. Видимо, специально подбирал. И не ошибся.

Кроме Всеволожского в кабинете находился начальник Таврического жандармского управления генерал-майор Александр Андреевич Шнель. В руках жандармский генерал держал красную папку, украшенную имперским медведем. Рядом с ним стоял командующий 7-го корпуса генерал-лейтенант Аллер.

— Прошу вас, Александр Андреевич, — кивнул ему губернатор, сделав приглашающий знак генерал-майору.

— С вашего разрешения, — произнес Шнель, обращаясь к Радонежскому. У того возражений не было. — Никита Ксенофонтович Евсеичев, поздравляю вас штаб-ротмистром.

Генерал-майор протянул мне папку. Внутри оказался патент штаб-ротмистра и новенькие погоны с четырьмя звездочками.

— Кроме того, — взял слово губернатор, — вы, ротмистр, включены в состав нашего посольства в Левантийской империи. Это весьма опасное назначение, молодой человек. Даже удивительно, что вы сами попросили об этом.

Он протянул мне листок бумаги. Назначение в посольство офицером охраны.

— Благодарю! — выпалил я, кладя бумагу в папку и захлопывая ее. Вытянулся во фрунт, будто на параде.

— Оправдайте возложенное на вас доверие, ротмистр, — покровительственно похлопал меня по плечу генерал-майор Шнель. — В Стамбуле вам придется тяжело — тут и к гадалке не ходи.

— Оправдаю, — ответил я.

— А теперь по поводу вас, генерал, — подошел к Радонежскому молчавший до того Аллер. — По старшинству, так сказать. Вашу инспекцию высочайшим решением велено завершить. Вы принимаете командование Одесским военным округом. На его основе сейчас спешно собирают новую армию, на случай возможной войны с левантийцами. Сейчас в Таврию перебрасывают войска из внутренних губерний. В эту армию, скорее всего, войдет и мой Седьмой корпус. Так что, можно сказать, перехожу под ваше командование.

Теперь уже Аллер вытянулся во фрунт. Щелкнул каблуками.

— Вспомним прошлую войну с турком, — разгладил бакенбарды Радонежский. — Конечно, если Евсеичев сотоварищи не справится в Константинополе.

И я так и не понял, шутил ли в тот момент генерал или же, действительно, возлагал именно на меня какие-то надежды.

— Ротмистр, — обратился ко мне Шнель, — вы сядете на борт броненосца «Император Александр Второй» в порту Севастополя. Он зайдет туда первого числа мая месяца. Вам надо успеть туда до этого дня. Добираться придется конным ходом. В фельдъегерской карете, если быть точным. На сборы у вас времени до завтрашнего утра. В семь ровно карета отправится в Севастополь. Опозданий не будет, не так ли?

— Так точно, — щелкнул каблуками я. — Я могу быть свободен?

— Ступайте, ротмистр, — кивнул мне губернатор. — Автомобиль отвезет вас обратно в «Таврию». Разговор у нас тут будет еще долгий, верно, ваше высокопревосходительство? — Это уже Радонежскому.

— По всей видимости, именно так, ваше превосходительство, — в тон ему ответил Радонежский.

Я же поспешил откланяться. И вышел из губернаторского кабинета.

От автомобиля я предпочел отказаться. Времени на сборы достаточно. Мне и собирать-то особенно нечего. Только упрятать в чемодан, прибывший на несколько дней раньше меня в Симферополь, жандармскую парадную форму. И можно отправляться. Ехать я решил в сослужившем мне хорошую службу мундире военного инженера. Повторно сменю костюм уже в Севастополе.

Вечером, когда Зарина с инженерными офицерами вернулись в «Таврию», я устроил так называемую отвальную. Правда, не без помощи поручика Негодяева.

— И не смейте отказываться, ротмистр! — решительно рубанул ладонью воздух поручик. — Я настаиваю на том, чтобы вы приняли мою посильную помощь. Отвальная — это же такое дело! Да еще и отправляетесь вы не куда-нибудь, не в Тмутаракань какую, а в Царьград. Эх, жаль вас не Олегом звать! — усмехнулся он. — Приколотили бы еще один щит на его вратах.

— Зато коней могу не опасаться, — в тон ему ответил я, уже понимая, что отказаться от помощи не выйдет никак. А может, оно и к лучшему. Мои финансы были более чем скромны. У семьи не было денег, чтобы как-то помогать мне, младших сыновей надо поднимать на ноги и дочери приданое готовить. Бывало, что как раз я им нет-нет, да и отправлю денег — рубля по два-три раз в полгода, но хоть какая-то помощь.

В общем-то, все траты взял на себя поручик Негодяев. Он снял часть ресторана «Таврии» для офицеров батальона Вергизова и генерала Радонежского с Бойковым. Почетное место, конечно же, заняла Зарина Акимовна. Наша Заря, как ее называли уже все.

— Сегодня мы провожаем нашего товарища, — поднявшись, произнес генерал Радонежский, — в опасный путь. В Левантийский султанат. Пускай товарищ наш пришел к нам под личиной, но это свойственно людям его профессии. Да и недолюбливают у нас в армии господ жандармов. Так что простим ему это притворство задним числом.

Офицеры одобрительно закивали.

На отвальную я надел жандармский мундир с новенькими погонами штаб-ротмистра. Притворяться и дальше мне совершенно не хотелось.

Радонежский поднял бокал с вином. Все последовали его примеру. Поднялись на ноги. Конечно, кроме Зарины.

— За штаб-ротмистра Евсеичева. Пусть ему сопутствует удача в его нелегком деле!

— За штаб-ротмистра, — повторили все.

Звякнули бокалы. Мы выпили до дна.

— Если она будет сопутствовать, — добавил Радонежский, когда все расселись по местами, — нам не придется снова браться за оружие.

И снова я не понял, насколько он серьезен в своих словах.

На следующее утро я уложил свою жандармскую форму обратно в чемодан и в сильно выцветшем кителе с петлицами инженерного поручика уселся в фельдъегерскую карету. Откинувшись на спинку жесткого сиденья, я прикрыл глаза. Вчера на отвальной мы засиделись сильно за полночь. И спать мне пришлось всего пару часов. Да и то урывками.

Правда, мне можно будет хорошенько отоспаться за все прошедшие дни. Ехать до Севастополя не один день. А делать в фельдъегерской карете и на немногочисленных почтовых станциях, где будут менять лошадей, совершенно нечего. Уже к середине первого дня я готов был практически на стены лезть от скуки. Надо было хоть какую-то книгу прихватить из Симферополя. Но у меня не было опыта одиноких путешествий, а в компании как-то и без чтения можно обходиться.