Всадница без головы - Лариса Соболева

Аля и Ник робко пожали плечами, до сих пор до них не доходило, что именно здесь произошло, кроме того, что в кресле сидит не Зоя Павловна, а ее труп. Впрочем, сама мысль об убийстве наяву, а не в кино, мешала подключить серое вещество, чтобы сделать реальные выводы, как это сделал Петя:

— Короче, вы видели спектакль. А застрелили ее позже, уже без вас.

— Зачем спектакль? — не понимал Ник. — Для кого?

— Не знаю. — Отойдя в сторону, Петя достал из кармана куртки смартфон, а через минуту разговаривал. — Извините, дядя Андрей, за поздний звонок… Ну, да, ранний, тем более прошу прощения… Конечно, срочность. Тут в районе Озерков женщину застрелили — Вольскую Зою Павловну, она бизнес-леди, но стреляли не только в нее, трупов должно быть больше… Потому что мой друг и его девушка стали свидетелями убийств, но когда мы все вместе вернулись в дом Вольской, трупов недосчитались. В общем, дядя Андрей, история странная, вы сами приезжайте, все узнаете… Угу, ждем… Сколько нас? Трое… Есть ничего не трогать… Ах, да! Адрес… — И обратился к Нику: — Назови точный адрес.

Каково это — стать свидетелем убийства, пережить смертельную опасность, убегая от убийцы, не спать всю ночь, рассвет встретить в компании полицейских и не найти свой паспорт? Аля чувствовала себя разбитым корытом, которое Пушкин поставил перед амбициозной старухой. Она сидела на угловом диване, подальше от камина, и не смотрела в ту сторону, где стояло кресло с темно-бордовым пятном на спинке. Сидела, поджав под себя ноги и укрывшись пледом, расстроенная из-за потери паспорта с удостоверением (искала, конечно, когда рассвело), чувствовала себя всеми покинутой и безумно уставшей. На нервной почве и голод разыгрался, однако в этом доме к глотку воды отвращение возникало, не говоря о куске хлеба, стоило вспомнить пятнышко на лбу хозяйки или кинуть взгляд на кресло с пятном.

Зою Павловну сунули в черный мешок, кинули на носилки и увезли в морг. Вон как бывает: жила красивая женщина, добившаяся в жизни пусть не грандиозного, но успеха, могла позволить себе каприз — содержать мальчика для здоровья, два раза в год ездила отдыхать за рубеж, да и вообще! Жила тетка в свое удовольствие и вдруг пулю в лоб получила. Надо было видеть, как ее осматривали молодые парни — как неодушевленный предмет… Вообще-то она и стала неодушевленной, все равно Альке не понравилось, если бы и с ней так обходились, пусть неживая, но Зоя Павловна была человеком, а не матрешкой.

В доме шел обыск, шел уже часа три, Нику разрешили собрать вещи, но из города выезжать запретили, собственно, как и Альке, обоим предстояло подписать соответствующие бумаги. Когда она услышала о запрете, шепотом (не без ужаса) поинтересовалась у Пети:

— Нас что, подозревают?

— Не думаю. Просто началось следствие, вы оба можете понадобиться в любой день.

— Не знаю, чем еще я могу помочь следствию, все рассказала, — недовольно заворчала Аля вслух.

От голоса Пети она вздрогнула:

— Сама с собой разговариваешь? Это признак шизы.

— Или неординарных способностей, — вяло возразила Аля.

Плюхнувшись на тот же диван, он закинул руки на спинку и уставился на девушку, похожую в этот час… да-да, на разбитое корыто. Но сейчас ей все равно, как она выглядит.

— Когда нас отпустят? — осведомилась Аля.

— Наверное, скоро. Слушай, ты ведь из другого города?

— Как догадался? — обалдела она.

— По некоторым признакам. В паспорте есть адрес, так?

— Допустим, и что?

— А здесь ты зарегистрирована?

— Да, у меня есть временная регистрация, как положено, я законы не нарушаю… Слушай, Петя, говори ясней, куда ты клонишь?

— Потом. Сначала еще вопрос: живешь по месту регистрации или…

— По месту.

Следующие слова Пети убили ее наповал, нет, они убивали Альку постепенно, каждой фразой нанося по удару:

— А теперь слушай. Ты утверждаешь, что паспорт выпал, когда доставала ключи от машины, значит, открыла сумку ты уже возле своей тачки, так? Это крошечный пятачок, а мы искали как в доме, так и на протяжении всего пути вашего побега. А убийца переносил тела, скорей всего, он и нашел твою ксиву, раз мы ее не нашли, и, без сомнения, изучил от корки до корки. Я это к чему… Знаешь, у меня нет уверенности, что убийца не придет к тебе.

Как тут не запаникуешь? Аля беспомощно захлопала глазами и хватала ртом воздух, однако и в этом состоянии у нее нашлись контрдоводы:

— Но я же не видела его лица! Не слышала голоса! Я не могу представлять для него угрозы! Никакой!

— А если исходить из худшего? Здесь был разыгран некий спектакль, возможно, никого не убили, кроме Зои Павловны. А ваше присутствие «артисты» не планировали, но тут вы нарисовались и поломали планы, им пришлось на ходу менять сценарий. Согласен, убийцу вы не видели, но! Он (или они — тут пока полная неясность) мог спокойно дать вам уехать, махнув рукой вслед, почему не сделал этого? Почему погнался за вами? Ответ один: у него была причина, просто мы ее не знаем. Как считаешь, при таком раскладе реально убрать тебя и Колясика?

Аля сглотнула сухой ком и едва не подавилась им же. Ну, а почему ситуация не может быть столь плачевной, как обрисовал ее Петя? И заныло под ложечкой, и сердце забилось с перебоями — невозможно себя представить в качестве мишени, при этом не иметь представления о злодее-охотнике.

— Я не могу умереть… мне нельзя… я не имею права… — выговорила Аля с типично женским отчаянием.

Ого, она не имеет права умирать! Петя с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться в голос, но от иронии в интонации не смог избавиться:

— Что вижу! Алика в панике… Тьфу, черт, стихами заговорил. Ты показалась мне крутой, креативной, свободной: взяла и поехала к незнакомому парню на ночь явно не звезды считать…

— Замолчи! — огрызнулась она. — Ты ничего не знаешь.

— Что именно не знаю?

— Не твое дело.

— Ладно. — Он хлопнул себя по коленям и поднялся с дивана. — Я хотел предложить выход, но раз не мое дело… Извини.

— Стой, стой! — вскочила она на колени и поползла по дивану к Пете. — Подожди… Не обижайся, просто у меня был не самый лучший вечер… и ночь… Что ты хотел предложить? Пожалуйста…

Не удалось ей узнать, в чем спасительный выход, наверху появился Ник с двумя большими чемоданами. В отличие от Альки, оставшейся в Петиных джинсах, рубашке и дырявых балетках, а свои вещи аккуратно уложившей в пакет, он переоделся в сиреневатый костюм и снова выглядел… как золотой слиток (со стразовыми вкраплениями), собравшийся исколесить Багамы.

— Вы не по погоде вырядились, сэр, — поддел его Петя.

На данный момент Ник не реагировал на подколы — не в настроении. Он спустился по лестнице мрачный донельзя, на его красивой физиономии даже морщина между бровей пролегла, поставив чемоданы на пол у стены, огляделся и с досадой произнес: