Академия хаоса. Искушение огнем - Ольга Ярошинская

— Можно вопрос? — Миранда подняла руку. — Все гексаграммы, которые мы изучали, действуют на усиление чего-либо. Однако есть и гексаграммы с проклятьями. Отчего мы их не проходим?

— Потому что маги, решившие, что их стихия — подарок богов, не должны использовать ее во вред, — ответил Крекин. — Это было бы кощунством. Откуда вы вообще это взяли, студентка Корвена?

— Из книг, — сказала Миранда. — Можно еще вопрос?

— Решайте контрольную, — приказал он. — Вы отвлекаете других студентов.

— Я все же спрошу. А откуда вы все это знаете, профессор Крекин? Вы ведь запечатанный маг. Значит, проучились в академии максимум год до Лабиринта. Изучение магии за пределами академии строго карается. Книги с гексаграммами запрещены.

Профессор Крекин хмыкнул, снял очки и протер стекла.

— Я проявил особую одаренность, — похвастался он. — В первый год обучения. Поэтому, несмотря на решение о запечатывании, мне было позволено изучать гексалогию и дальше. Еще вопросы, студентка Корвена, или займетесь делом? Это, конечно, не так интересно, как обниматься со студентом Лефоем, но я надеюсь, что и гексаграммы найдут место в вашем сердце.

Миранда фыркнула и уткнулась в контрольную, а спина Джафа передо мной окаменела от напряжения. Через минуту он слегка сдвинул лист так, чтобы мне была видна надпись: «Миранда с Эмметом?».

— Нет, — прошептала я, но с его звериным слухом Джаф услышал бы ответ и с другого конца аудитории. — А ты дурак.

Плечи Джафа расслабились, и он, быстро стерев вопрос ластиком, взял карандаш, который казался таким хрупким в его лапище, что было удивительно, как он вообще его не сломал. Шестиконечная звезда у Джафа получилась идеально ровной, словно из учебника. Вот галочка на луче анимагии, штриховка на луче огня… Он задумался, постучал карандашом по столу и быстро покрутил его, пропуская между пальцами, а после добавил черту в луче воды. Гексаграмма для усиления мужского здоровья. Переместив карандаш к последнему лучу, Джаф уверенно заштриховал его. А так — на продолжение рода. Ведь каждый ребенок рождается, чтобы пройти свой путь.

А зачем я появилась на свет? Путники видят судьбы. Мой отец должен был знать, что у него будет дочь. Хотел увидеть свое продолжение? Или просто развлекся с моей матерью, не думая о последствиях? Он звал меня с собой, но заранее знал, что я выберу другую дорогу. Или нет?

Я попыталась сосредоточиться на задании и нарисовала петельки удачи, которые должны были помочь Карлосу Алетт вернуться домой, но затонули вместе с его кораблем. Боевая гексаграмма отняла у меня куда больше времени. Перепутав направление штриховки, я перерисовала заново.

Джаф впереди уже заканчивал третью гексаграмму, помечая луч воздуха легкими, едва заметными черточками.

Откуда у Джафа хаос в крови — не знал никто. Но вопросом его наследственности особо и не задавались, ведь анимагия проявилась в нем еще до Лабиринта. Так бывает, если уровень высокий. Анимагия, огонь, путник. Три угла треугольника. Я вздрогнула от неожиданной мысли, уставилась Джафу в спину, и он, поерзав на стуле, обернулся.

— Ты мне сейчас дыру прожжешь между лопаток, — тихо пожаловался он. — Ты в порядке?

— Студентка Алетт, не отвлекайте Хогера, — строго сказал профессор Крекин. — Вам стоит больше думать о занятиях, чем о мужчинах. Или надо было запечататься и выйти замуж, как и хотела ваша мать.

— Вы знакомы с моей мамой? — удивилась я.

— Госпожа Алетт очень приятная дама, — кивнул он. — Жаль, вы на нее совсем не похожи.

— Я уже закончил, — сказал Джаф, — так что это я ее отвлекаю, а не наоборот.

— Значит, можете быть свободны, — пробурчал профессор. — Выйдите в коридор и не мешайте остальным.

Джаф пожал плечами, сгреб сумку с учебниками и тетрадями и, отдав лист с контрольной, вышел, пригнувшись в дверном проеме. Я задумчиво посмотрела ему вслед, обкатывая в голове ошарашившую меня мысль. Отцом Джафа тоже мог быть путник. А что, если у нас один отец? Вдруг у меня есть брат, куда больше подходящий на эту роль, чем Эммет?

— Вы тоже закончили, студентка Алетт? — раздраженно спросил Крекин, водружая на нос очки.

Я покачала головой и вернулась к гексаграмме, которая должна увеличивать сексуальное влечение. Ее мы не проходили, но я, выходит, должна догадаться. Почувствовать, как музыку. Вздохнув, я принялась закрашивать луч огня.

* * *

Справившись с контрольной, я не стала дожидаться Миранду. Отдав листок Крекину, выскочила из кабинета и отправилась на поиски Джафа. Следующим уроком у нас стояла бытовая магия, и я обнаружила его под кабинетом у кадки с растением. Плотные листья размером с суповую тарелку тянулись к Джафу как живые.

— Я думаю, ты можешь быть моим братом, — выпалила я.

Джаф глянул на меня с удивлением и кивнул.

— Вот о чем ты размышляла на гексалогии. Мне точно уголь к спине приложили.

— Мой отец путник, — пояснила я, подходя к нему. — А откуда в тебе магия — никто не знает. Что если…

— Я понял, что ты имеешь в виду. Вдруг моя мать тоже была гулящей.

— Я не хотела тебя оскорбить, — стушевалась я, но после с вызовом добавила: — Впрочем, вряд ли ты сочтешь это оскорблением.

— С чего вдруг?

— Да потому что ты сам… Гулящий!

— А тут у нас, значит, подкатил образец высокой морали.

Я не отвела взгляд, но щеки мои загорелись.

— Прости, — сказал Джаф. — Я тоже не хотел тебя оскорбить. Да и ты меня не обидела. Может, моя мать и правда гульнула на стороне. Я едва ее помню. Она умерла через полгода после рождения Лиски, моей сестры. Мне было пять. Отец умер еще через три зимы. Скорее всего, из-за меня. Так все говорят. Непроявленный анимаг может забирать энергию у родных, знала?

— Мне очень жаль, — пробормотала я.

Листья под ладонью Джафа прижались к земле, точно испугавшись.

— Если бы мой отец был путником, то и я должен был им стать, — сказал он, хмурясь. — Прямая наследственность.

— Необязательно, и я тому пример. Могут быть вершины родственного треугольника: путник, анимагия, огонь.

— Лучше бы я и правду отправился в вечный путь, — бросил Джаф и, повернувшись, обхватил мой подбородок двумя пальцами и слегка приподнял мое лицо. — Так и не разберешь, — пробормотал он. — Думаешь, мы похожи?

Я вглядывалась в его лицо. Высокие скулы, черные брови вразлет. Глаза куда темнее чем у меня, черты грубее и жестче.

— Ты явно красивее, — улыбнулся Джаф. Зубы у него были белые и крупноватые, с острыми выступающими клыками. — Хотя Миранда и меня считает симпатичным.

— Раньше считала, — не сдержалась я и оттолкнула его руку. — Почему ты так ведешь себя, Джаф? Я думала, вы с ней любите друг друга.