Список Ханны - Дебби Макомбер

— Доброе утро, доктор Эверетт, — сказала одна, совсем молоденькая, очень энергичная медсестра.

— Доброе утро.

Я прошел мимо. За последний год я получал немало знаков внимания от женского медперсонала. Я был еще молод, на хорошем счету и свободен, теоретически.

Но в душе я был совсем не готов к новой связи. И даже разговор с Уинтер на тему свидания не давал мне покоя.

Возмущало общее мнение, что если прошел год после смерти близкого человека — пора перестать грустить, ведь жизнь продолжается. Это выражение меня просто бесило. Значит, чтобы забыть о потере, надо просто подождать триста шестьдесят пять дней. И все. И я должен после этого срока снова стать веселым и жизнерадостным, в знак того, что полностью выздоровел.

— Слышала, что вы придете на пикник, — услышал я сбоку. Оказывается, молоденькая медсестра шла рядом, подстраиваясь под мой шаг.

Я кивнул, не желая продолжать разговор.

— Вся наша смена идет. Замечательная идея. Правда?

Я опять кивнул.

— Увидимся там. — Задохнувшись от собственной смелости, резко свернув, она исчезла в одной из палат.

Я сделал обход. Заполнил все карты, сделал необходимые предписания и вышел из госпиталя. Голова кружилась от всех этих разговоров и внимания к моей особе.

Начало положило письмо Ханны. И вот вмешался Ричи, потом Патрик. Все хотели помочь, но, хотя я и ценил их усилия, не готов был им уступить. Из госпиталя я поехал в свой офис. Линда Барклей подняла голову, когда я появился из двери, предназначенной для персонала.

— Доброе утро, Майкл.

Она единственная называла меня по имени. Женщина средних лет, суррогатная мать, хороший друг.

— Доброе утро, Линда.

Я пошел было к себе, потом вернулся.

— Скажи мне, почему все вокруг считают, что одного года вполне достаточно, чтобы забыть о своей утрате? Что за неписаное правило, откуда оно? — Я не мог успокоиться после разговоров в госпитале.

— Ну…

По ее глазам было заметно, что мой вопрос ее озадачил.

— Я сегодня согласился принять участие в детском пикнике, — успокаиваясь, сообщил я.

— Для тебя это будет полезно. И пора начинать жить.

— И ты, Брут?!

Она рассмеялась.

— Мои родственники уговаривают меня снова начать встречаться с женщинами, — сказал я уже серьезно, Линда поймет все правильно. — Но я не готов.

— Я тоже так считаю.

Ее спокойный тон сразу снял мое раздражение.

— Меня просто подталкивают на свидание с кузиной Ханны.

— С той, что держит ресторан?

Я кивнул, удивленный, что Линда помнит об этом.

— Ты пойдешь?

— Нет.

Ну вот, я и высказал вслух то, о чем все время думал. Решение принято. Отказываюсь подчиняться чужой воле, даже если это воля моей жены.

Я любил Ханну, всегда буду любить ее, но не собираюсь встречаться с Уинтер или кем-то еще только потому, что ей так хотелось. Я сказал правду Линде — я не готов и не знаю, когда буду.

Наверное, потому, что утро началось с давления Ричи, которое потом продолжилось в госпитале, я весь день был не в духе. Не буду отвечать на звонок Уинтер. Она все еще влюблена в своего француза, а я не могу забыть Ханну.

Я вернулся домой вымотанный, усталый и голодный. В холодильнике и на кухонных полках не нашлось ничего, что можно было быстро приготовить или разогреть. Понимаю, что надо избегать готовых продуктов, но сегодня с удовольствием обошелся бы разогретой пиццей. Поход в магазин исключался. Мой ужин состоял из сэндвича с сыром и чашки овсяных хлопьев без молока. Не самый лучший ужин в моей жизни, но желудок я набил. Потом сел за компьютер и ответил на письма.

Я уже отдохнул и немного расслабился, когда зазвонил телефон. Звонок заставил меня вздрогнуть. Он звучал тревожно, как сигнал бедствия.

Идентификатор показал, что звонит Уинтер Адамс. Я тупо смотрел на электронное табло, но не снимал трубку.

К счастью, она не оставила сообщения. Не хотелось быть грубым, невежливым, просто пусть оставят меня в покое. Согласен, я действительно мерзавец, но речь идет о самосохранении. Я не готов — рефреном звучало в моей голове, и нельзя было проигнорировать это настойчивое предупреждение.

Что-то случилось? Мэйси Роз посмотрела на Снежка, который, вспрыгнув на закрытую крышку унитаза, внимательно следил за тем, как она чистит зубы.

Был поздний вечер, Мэйси очень устала. Сегодня утром у нее была утомительная фотосессия. Она собиралась с полчаса повязать и лечь спать.

Где-то рядом раздался резкий автомобильный гудок, потом скрежет тормозов.

Она выключила воду, прислушиваясь. И снова гудки, кто-то сигналил теперь непрерывно.

Мэйси с зажатой в зубах щеткой пробежала босиком через гостиную, чтобы узнать, что случилось. Выглянув в окно, Мэйси увидела залитую светом фар большую собаку, замершую прямо посередине проезжей части, парализованную страхом. Хотя Джексон-стрит находилась в спальном районе, движение здесь было довольно интенсивным, даже ночью. Если собака останется на дороге, ее рано или поздно собьют. Необходимо вмешаться. Несмотря на поднятый шум, незаметно было, чтобы кто-нибудь из соседей был обеспокоен происходящим. Открыв входную дверь, Мэйси поспешила к месту происшествия, забыв о том, что на ней только легкая пижама. Зубная щетка все еще была зажата во рту. Схватив собаку за загривок, она стащила ее с проезжей части на тротуар.

Собака была так напугана, что не сопротивлялась. Мэйси втащила ее в дом и закрыла дверь. Это был огромный пес с бурой лохматой шерстью, неопределенной породы. Скорее всего — смесь пород. Он смотрел на нее с выражением, которое могло растопить самое жестокое сердце. Печальные коричневые глаза выражали собачью благодарность. Пес весь еще дрожал, когда она наклонилась его погладить.

Мэйси вытащила наконец изо рта зубную щетку и перехватила голодный собачий взгляд.

— Нет. Это несъедобно. — Она почесала его за ухом.

Он заколотил хвостом.

— Чей ты?

Неудивительно, что на нем не было ошейника, и, скорее всего, нет ни микрочипа, ни тату.

Он выглядел заброшенным, грязная мокрая шерсть свалялась. Наверное, потерялся давно.

— Ты голодный, верно?

Он сел на задние лапы, преданно заглядывая ей в глаза.

— Я поищу что-нибудь для тебя. Но не обольщайся, у меня в основном кошачья еда.

Казалось, пес понимал каждое ее слово и с готовностью потрусил за ней на кухню.

Снежок караулил свою миску. Увидев пса, он выгнул спину и зашипел.