Бывшая - Надежда Мельникова

— А ты разве не должен быть на моей стороне? Ты мой родственник.

— Мне симпатична Варвара. Я просто проверяю, можно ли предаться с ней плотским утехам.

— Если зубы для тебя не в приоритете, можешь попробовать, товарищ профессор, — улыбаюсь.

— Опять не понимаю, что за угрозы из-за женщины, которая, цитирую: «была главной ошибкой всей твоей жизни».

Пожимаю плечами, злюсь и пью воду.

— По-моему, она сожалеет и раскаивается, — выдыхает, — а ещё очень хочет всё вернуть.

— А ты откуда знаешь? Мама Валя рассказала?

— Мы с Варварой выпили кофе, поговорили о жизни, немного прогулялись по парку. Я был на её спектакле, кстати, она отлично играет. Лучше всех остальных.

Я ему не верю. Он специально меня провоцирует. Но, вообще-то, брат, в отличие от меня, в хороших отношениях с Варей, это да. Они часто обсуждали тонкости виденья той или иной пьесы от разных режиссёров. Он же столько книжек прочитал, что мне и не снилось. У них много общего. Молча встаю и вытираю лицо полотенцем.

— Макарий, а тебе-то, собственно, какое дело до её мужиков, ролей, папиков? Тебе же безразлична она, цитирую: «судьба малолетней кукушки, выбравшей театральные гулянки в Москве, мне абсолютно безразлична»

— Хватит меня цитировать, бесишь.

— Я лишь повторяю твои слова. А как отреагировала Регина на то, что у тебя двое детей? Или ты не сказал ей?

— Она увидела разбросанные игрушки и поинтересовалась, где моя жена.

— И ты сказал, что жена ушла с детьми гулять? — смеется мастер слова Роман.

— Она мне не жена! Мы развелись! Она бросила наших детей и укатила в Москву!

Роман почему-то улыбается и, встав с лавки, идёт в душ. Выдохнув и треснув грушу ещё раз, иду за ним. Как же бесят эти разговоры. Хотя я сам их и затеял.

Варя

Я как-то очень резко и мигом перестаю плакать. Втягиваю колючий вечерний воздух носом и от переизбытка эмоций вздрагиваю, как будто продолжаю рыдать. На самом деле я просто не в силах контролировать своё тело. Внутри меня словно перекрыли незримый кран, в нём больше нет слёз, но лучше от этого не становится. Хватаюсь за голову, её сковывает резкой, пронзительной болью. Донылась называется, ещё сдохнуть из-за этого козла не хватало. Звон внутри башки стоит такой, что мне хочется её отрезать, к чертовой матери. Гудит, так сильно гудит, аж в глазах темно. Зажмуриваюсь, пытаясь сконцентрироваться.

Всё кончено! Вот просто всё и до конца! Во мне больше нет никаких бессмысленных надежд и не менее глупых чувств. Перегорело! У меня есть дети и я буду всё делать ради них. Мне не нужен мужчина, чтобы чувствовать себя живой. Я буду работать и ждать вечера, чтобы увидеть своих девочек. На остальное мне наплевать. Всё выжжено! Только что я видела, как бывший муж наслаждается жизнью… Аж печёт с левой стороны груди. Внутри, вместо сердца, теперь пересохшее, растрескавшееся русло реки. И с этой минуты мне нет никакого дела до человека, чьё имя я забуду и больше никогда не произнесу вслух до конца моей жизни.

Хватит! Я не стану терпеть и глотать обиды. Пора принять свою судьбу. Нет — так нет! Довольно спасать, пытаясь сгрести в кучу то, что развалилось на части.

Встаю с лавки и вытираю лицо грязной от земли и коры дерева рукой. Первое, что я делаю — это выкидываю его кольцо, швыряю, не глядя, прямо в траву.

Покачиваясь, иду в сторону того места, где оставила девочек и Валентину Павловну. Они меня ждут, я обещала. Мне бы умыться, но сойдут и влажные салфетки. Покопавшись в сумочке, достаю несколько штук и отчаянно тру щёки.

Бреду по улице, не замечая никого и ничего на пути. Мне сигналят машины, я натыкаюсь на коляску с новорождённым ребенком. Надо дышать, успокоиться и жить дальше. Я могла бы уйти домой, но не посмею, обещала своим девочкам.

Дашка, заприметив меня, бежит навстречу, обнимает здоровой рукой. Я наклоняюсь и сильно-сильно целую её в макушку. Машка гоняет на самокате, машет мне рукой и снова набирает скорость. Счастье бывает разным — у меня есть они. И это то единственное, что действительно имеет значение.

— Варя, с тобой всё хорошо? — хмурится бывшая свекровь.

Её задумчивый взгляд ползает по моему лицу.

— Всё хорошо. У вас таблетки от головы нет? Резко заболела, аж до тошноты, — отвечаю не своим, немного хриплым голосом.

Она смотрит на меня с подозрением, роется в маленькой косметичке. Запиваю горькую пилюлю водой и уже минут через пятнадцать становится легче.

— Ты точно в порядке? Такое чувство, что ты привидение увидела.

Хочется горько рассмеяться. Я увидела вашего сына, и он сейчас куда живее, чем привидение.

— Просто заболела голова. — Сдерживаю раздражение.

— Мама, мы хотим на набережную! — Дергает меня за руку Дашка и тянет в сторону.

— Да, конечно, — спокойно отвечаю и иду за ней, чувствуя внимательный взгляд Валентины Павловны.

Она догадывается, ей, без сомнения, понятно — со мной что-то случилось, но у нас не те отношения, чтобы делиться. Мы идем молча и просто присматриваем за детьми. Вынужденное взаимодействие. Мне ещё повезло с ней. Другая бы фыркала и крыла матом, можно сказать, Валентина Павловна на моей стороне.

А она ведь предупреждала. Надо было послушаться бывшую свекровь и забыть этого козла раз и навсегда. Он ведь детей у тебя отобрал, дура. Разве так поступают с любимой женщиной? Всё же старшее поколение мудрее нас, у них опыта больше.

Гуляем мы с девочками недолго. Постепенно начинается дождь. Я провожаю дочек и свекровь до дома, после чего, извинившись, ухожу. Валентина Павловна настаивает на ужине, но я не хочу есть. В последнее время дикий голод сменился полным отсутствием аппетита. Я ничего не хочу. Всё, что мне нужно — это начать жить заново.

Хлопнув дверью о стену, я разуваюсь.

— Ужинать будешь? — кричит мне Софа из детской, потом продолжает громко и эмоционально разговаривать со старшей дочерью.

Я не хочу ужинать. Я ничего не хочу.

— Поговорить надо! — Холодно смотрю на сестру.

Я её, конечно, люблю, мы родная кровь. Но я так устала терпеть.

— А это не может подождать, Варвара?

Нет, уже ничего не может ждать. Мне больше нет дела до чужих чувств. На мои никто не оглядывается. Я устала, одинока и, да, я больше не хочу глотать обиду ради других людей.

— София, мы должны разменять эту квартиру.

— Ерунду не придумывай, Варвара. У меня же дети, им нужна комната. Ты собралась их на улицу выкинуть? — гогочет она, будто я сказала что-то смешное.

— У меня тоже есть дети. — Иду в свою комнату. — А ещё мне негде жить. Это квартира наших родителей, а, значит, она, как твоя, так и моя.