Дедушка русской авиации - Григорий Волчек

В один из приходов Жужгова он заявил ординарцу:

— У Кобыхнова и Черемисова есть шанс загладить свою вину. Я их обкладываю данью. Передай им, что мне нужен четвертной, причем, срочно, сегодня вечером. Пусть берут, где хотят, меня это не колышет. Да, и еще с них блок «БТ» — в качестве полезной нагрузки!

Вечером все было доставлено. Сигареты Гоша подарил Мусину, после чего пошел в гарнизонный магазин, где запросил самую шикарную из имеющихся в наличии коробку конфет. Продавщица с сомнением покосилась на солдата:

— Есть шоколадное ассорти «Северное сияние» за семнадцать рэ. Берешь?

— Беру.

Гоша заплатил, взял коробку, а на оставшиеся деньги купил пряников, печенья и халвы, которые, вернувшись в санчасть, раздал больным.

После ужина, зайдя в приемный покой, Игорь увидел Немировскую.

— Добрый вечер, Наталья Вениаминовна! Что вы изволите здесь делать?

— Дежурю, Полторацкий.

— Как так? Врачи по ночам не дежурят.

— У Ани заболел ребенок, я ее замещаю сегодня.

Такой случай упускать нельзя!

После отбоя Полторацкий подождал, когда все затихнут, взял под мышку «Северное сияние» и постучался в приемный покой.

— Да-да.

Дверь была не заперта. Гоша тихо вошел. Немировская сидела за столом и заполняла медицинские карты.

— Еще раз добрый вечер, Наталья Вениаминовна! Не помешаю?

— Чего тебе, Полторацкий?

— Цель моего визита двоякая. Во-первых, не буду скрывать, мне не спится, поскольку в последние дни я непривычно много спал. Поэтому у меня возникает естественное желание вместо того, чтобы без толку ворочаться на скрипучей койке, пойти и поговорить с умной и очаровательной женщиной. Во-вторых, пользуясь случаем, я хочу поблагодарить вас за проявленное ко мне внимание, заботу и высокое профессиональное мастерство!

С этими словами Гоша церемонно разорвал обертку и самым галантнейшим образом вручил Наталье Вениаминовне сияющую золотом и серебром коробку конфет, перевязанную алой лентой. Не забыл Игорь и поцеловать руку Немировской. Докторша смутилась.

— Зачем все это? Где ты взял деньги?

— Вопрос о деньгах, как неуместный, я из стенограммы вычеркиваю. А вот насчет «зачем»… Затем, что таким образом я хочу выразить вам свою благодарность, признательность и симпатию.

Немировская потрогала рукой глянцевую коробку.

— Спасибо! А теперь иди спать, Полторацкий.

— Наталья Вениаминовна, пожалуйста, называйте меня просто Игорем. Мне, конечно, нравится моя звучная фамилия, но в данном случае она звучит чересчур официально. И еще одна просьба. У вас очень длинное имя и отчество. Можно, я буду называть вас просто Наташа? Все-таки, разница в возрасте у нас не такая уж и большая.

— А сколько тебе лет?

Гоша хотел было соврать (выглядел-то он весьма солидно), но вспомнил, что в медицинской карте указан его год рождения — 1967.

— Скоро будет девятнадцать.

Немировская засмеялась.

— А мне сколько лет?

Гоша прикинул — не больше тридцати. Максимум тридцать один. Ну, тридцать два.

— Скажем, лет этак двадцать шесть.

— Спасибо за комплимент! Мне исполнилось тридцать девять. Я вдвое старше тебя. У меня сын в десятом классе.

Тридцать девять! Ничего себе! Но как сохранилась женщина!

— Значит, вы просто уникум! Тем не менее, настаиваю — выглядите вы на двадцать шесть!

— Поверю на слово. Если хочешь, называй меня Наташей. Будем считать, что в общении с солдатами срочной службы я молодею ровно на треть.

— Тем более что в наше время, Наташа, разница в возрасте — сущая ерунда! Например, знаменитый писатель Марио Варгос Льоса женился в первый раз на своей двоюродной тете (звали ее, что примечательно, Хулия), которая была старше его на четырнадцать лет! И это в пуританские пятидесятые годы, в католическом государстве Перу!

— При чем здесь Льоса и его тетя?

— У них, Наташа, тоже все началось с заурядного секса, а потом завертелось на целых восемь лет. Ну, восемь лет я вам не обещаю, а полтора года гарантирую. Предлагаю начать прямо сейчас.

Игорь сам не ожидал от себя такой откровенности. А что, со взрослой женщиной можно (и нужно) вести себя по-взрослому. Наталья Вениаминовна вздохнула и с силой потерла лоб.

— Глупости говоришь, Полторацкий. И пошлости. Ведешь себя нагло. Претендуешь на исключительность, а, по сути, совершенно банальный типаж — сексуально озабоченный сопляк. Извини за грубость — сам нарвался.

— Грубость, конечно, извиняю — женщинам я прощаю все. Но вот с упреком в пошлости не согласен. Вообще-то, я стараюсь избегать пошлости, считая ее следствием примитивного ума. Кстати, иногда очень выручают медицинские термины. Вот, например: индивид склоняет фригидную фемину к конгрессусу без анестезии, но процессу мешает комплексная патология: у контрагента А — преждевременная эякуляция, затрудненная эрекция и заторможенная фрикция, у контрагента Б — хронический вагинизм, нарциссизм и эксгибиоционизм!

Наташа сдержанно засмеялась.

— Откуда столь глубокие познания в медицине?

— В детстве моей настольной книгой была «Краткая медицинская энциклопедия», издание 1964 года — здоровая такая книженция в серо-зеленом переплете.

— Да, популярное издание, мне оно тоже нравилось.

— Расскажите о себе, Наталья Вениаминовна.

— Зачем?

— Интересно.

— Действительно интересно?

— Действительно.

— Или у тебя все еще продолжается приступ недержания спермы?

— Наталья Вениаминовна, что вы, я…

— Перестань блеять!

— А вы не грубите! Я отвечу на ваш вопрос. Да, вы мне интересны. Но и недержание спермы тоже имеет место. Это, как гласит медицинская энциклопедия, не порок и не распущенность, а чистая физиология — фертильный гиперсексуальный возраст плюс длительное половое воздержание. Ну, так что, расскажете?

Немировская долго молчала, отвернувшись к окну. Убавила свет. Начала говорить.

— Я родилась и выросла в Куйбышеве, в семье медиков. Соответственно, выбрала профессию. Школу закончила с золотой медалью, вуз — с красным дипломом. На шестом курсе я в качестве старшей операционной сестры стала ассистировать профессору Гуревичу — гранду нейрохирургии. После каждой операции профессор целовал мне руки и говорил: «Эти золотые руки вправят еще немало мозгов». Гуревич взял меня на кафедру, я начала писать диссертацию, но…