Чистая любовь - Виктория Лукьянова

Завороженный ее неряшливым образом, я должен был привлечь внимание сотрудницы, но продолжал молчать. Любоваться светлой кожей, бледной. Ее впалым животом. Проступающими под кожей ребрами. Совсем худая, тонкая. Такую можно переломить как тростинку.

Отчаянно боролся с желанием сделать пару шагов, протянуть руку и коснуться ее. Почувствовать тепло ее тела. Провести пальцами по ребрам.

Впервые хотел сделать то, от чего раньше тошнило. Что же со мной происходило?

Мысленно выругался, понимая, что не должен сейчас здесь стоять и смотреть на нее.

И если бы не эта Исаева, которая начинала превращаться в стихийное бедствие для меня, то я бы спокойно сидел в офисе до конца рабочего дня, может даже задержался по обыкновению. Но девушка, от которой пахло сигаретами и мятными леденцами, заставляла меня паниковать.

А всё произошло часом ранее.

Я вновь покинул свою неприступную обитель, намереваясь добрести без приключений до кабинета Людмилы. И на нашем этаже априори редко бывали сотрудники. Еще одно мое правило, когда строил это здание, ставшее офисом для нашей группы компаний, предусмотрел то, что основной состав сотрудников будет находиться на нижних этажах. Там же будут появляться клиенты. На последнем этаже располагались кабинеты руководителей. Поэтому повстречав в коридоре Мирославу Исаеву, я был обречен на панику.

Девушка умудрилась опрокинуть на меня пластиковый стакан с кофе.

Хотелось поинтересоваться, что она здесь забыла? Но я промолчал. Просто посмотрел на свои ноги. Там внизу, на ботинках были капли от разлитого кофе. На брюках, пусть они и были черного цвета, я мог увидеть следы от напитка. Но больше всего досталось моим рукам, которые я невольно выставил вперед, когда девушка сама на меня налетела.

По пальцам стекал теплый кофе, на манжетах рубашки коричневые пятна.

Руки задрожали.

Исаева же выпучила глаза, натянуто улыбнулась и протянула мне бумажную салфетку. Тем временем на пол полетел стаканчик.

– Извините, – затараторила она, тыкая в меня салфетками. – Я вас опять не заметила. Я тут почти не ориентируюсь. Потерялась, пока ходила за кофе.

Ее голос звучал довольно жалобно, но краешек губ слегка искривился. В глазах появились озорные огоньки. Я такое уже видел. Множество раз, когда на меня пытались вешаться женщины разных возрастов и социальных положений.

Замутило. Ощутил, как к горлу подступает тошнота. Втянул воздух и опять почувствовал ее отвратительный аромат, к которому еще и примешался горьковатый запах дешевого кофе из автомата.

Девушка продолжала говорить, подступая ко мне и тыкая салфетка. Я же продолжал смотреть на свои руки и отчаянно боролся с нарастающей волной паники.

– Вот, держите, – пробормотала она и почти вложила в мои ладони салфетки.

Я не шевельнулся, и тогда девица ловко схватила меня за руку и начала вытирать разлитый напиток. Отшатнулся, выбивая мокрую ладонь.

Она ахнула и отступила назад. Теперь уже пугливо посмотрела на меня. Побледнела и залепетала:

– Извините. Я случайно. Не заметила вас, – и продолжала отступать, пока и вовсе не скрылась за поворотом, из-за которого выскочила.

Я же заметил, что сжал ладони в кулаки, так что костяшки побелели. По телу прокатилась первая волна. Стало совсем дурно. Вернулся в свой кабинет, заперся, игнорируя тихий голос секретаря.

Меня потряхивало еще минут двадцать, а потом я подскочил на ноги и умчался на парковку за своим автомобилем. Я нуждался в чистой одежде, горячем душе и просто в спокойной тишине своего дома.

И вот теперь, стоя перед Кирой и увидев, как она смущенно одернула край водолазки и покраснела, прикрываясь неловко, я посмотрел в ее глаза. Красивые, зелено-ореховые, открытые, искренние, обрамленные темными ресницами. А после и вовсе не смог смотреть на нее. Не мог контролировать себя, понимая, что еще мгновение, и все же прикоснусь к девушке. Дотронусь до алых щек, проведу пальцем по маленькому носику, запущу пальцы в ее волосы, растрепанные, но красивые каштановые локоны.

Я схожу с ума.

– Добрый, – прошептала она, и я задохнулся от ее голоса. Немного напуганный, прозвучавший чуть высоковато, он все же заставил меня подкоситься на месте.

Тяжело вдохнуть и ощутить еле уловимый аромат. Тонкий, неприметный запах мыла. Никаких яблочных ноток, простой нежный аромат. То, как должна была пахнуть она.

Кира быстро заморгала, всматриваясь в меня. Я наоборот не рисковал больше смотреть на ее лицо, в ее глаза. Опасался последствий.

– Вы кто? – вдруг проговорила она, и голос прозвучал чуть спокойней и ниже, чем тот который я услышал минутой ранее.

– Владелец, – проворчал я, поражаясь собственному ответу. И голосу. Низкий, хриплый. Словно и вовсе не мой.

– Я Кира Иванова, – девушка быстро протянула руку вперед. Почему-то поддался моменту и шагнул, преодолел пару метров в ботинках по чистому полу, и протянул свою ладонь в ответ.

Она посмотрела на мою руку, наморщилась. Я и сам понял, что руки то мои не совсем чистые. Следы кофе на манжетах проступили темными пятнами, и рубашка теперь была на выброс.

Одернул руку, так и не прикоснувшись к ее раскрытой ладони. Девушка удивленно посмотрела на меня, нахмурилась. Да, наверное, испытала отвращение к этой грязи. Я и сам чувствовал себя грязным, недостойным коснуться ее. Стоял в обуви, когда она была передо мной босиком, поджимая пальцы на прохладном полу.

Хотел отступить назад, переобуться, сбежать и закрыться в ванной, но голос девушки заставил меня замереть на месте.

– А вас как зовут? – тихий и нерешительный, но все же возымевший надо мной особую силу.

– Герман, – ответил я.

– Герман? – переспросила она.

Кивнул. Говорить почему-то было сложно. Язык отказывался поворачиваться.

– А по отчеству как?

Удивленно посмотрел на девушку. Она еще больше смутилась, посмотрела под ноги. Ее каштановые локоны рассыпались по плечам.

– Все-таки я работаю у вас, – чуть слышно произнесла Кира. – Мне было бы удобно обращаться к вам по имени-отчеству.

– Не нужно, – отыскал в себе силы заговорить. – Достаточно и так.

Она быстро закивала в ответ.

– Хорошо. Тем более мы навряд ли опять пересечемся. Ведь по правилам я не должна с вами видеться.

На ее лице появилась улыбка. Но не счастливая. Другая, грустная. Внутри засвербело. По правилам? По моим правилам. Но я сам же их нарушил.

– Ничего страшного не произошло, Кира, – произнес я, заставляя девушку посмотреть на себя.

Она вздрогнула, опасливо глянула в ответ.

– Такое больше не повторится, – попытался ее убедить, но поверила ли она?