Спецназ времени - Олег Таругин

Однако жизнь, как водится, внесла свои коррективы. Внезапно начавшееся восстание заключенных на одной из рудничных планет третьего пояса дальности грозило обернуться сотнями, если не тысячами жертв и требовало немедленного и жесткого вмешательства. Преступники, в большинстве своем осужденные на пожизненный срок без права на амнистию каторжники, не только разоружили гарнизон охраны колонии, но и захватили расположенную неподалеку военную базу, завладев ее арсеналом, наземными средствами противокосмической обороны, атмосферной авиацией и даже несколькими орбитальными челноками.

В подобных ситуациях Федеральное правительство редко шло на переговоры и уступки, предпочитая решать проблему огнем и мечом, тем более что и бунтовщики, которым в основной массе уже нечего было терять, вряд ли собирались сдаваться без боя. Такое решение было принято и в этот раз. Менее чем через сутки на орбиту мятежной планеты вышел десантный корабль с ожидающими приказ на высадку подразделениями космодесанта на борту. Жизни остающихся на планете заложников и гражданских лиц в расчет не брались: Флот собирался показательно подавить восстание со всей возможной решительностью, никак не ограничивая себя в боевых средствах, вплоть до орбитальных ударов по поверхности при малейшей угрозе применения противником захваченных комплексов ПКО.

Тогда-то основатели «Хроноса» и предложили испытать в деле свое детище. Психоматрицы бойцов переместились на несколько дней в прошлое, благополучно подселившись в разум руководителей лагерной охраны. И уже буквально через час стало окончательно ясно: первая в истории «локальная хронокоррекция» удалась в полном объеме. Зачинщики беспорядков вместе со своим ближайшим окружением были загодя изолированы от основной массы заключенных, все работы в колонии и за ее пределами отменены, а режим усилен до чрезвычайного. Кроме того, с местной военной базы было вызвано подкрепление с тяжелым вооружением и бронетехникой, окружившее территорию лагеря двойным кольцом оцепления. Атмосферные штурмовые модули огневой поддержки были готовы немедленно подняться в воздух, обрушив на головы инсургентов всю мощь своих боевых комплексов.

Победа была полной и абсолютно бескровной, но находящееся на борту БДК руководство «Хроноса» отнюдь не спешило пожинать лавры и принимать поздравления командования, ожидая, пока инактивируются отправленные в прошлое матрицы. И они не ошиблись в своих сомнениях: едва только реципиенты освободились от нежданного соседства, а доноры «вспомнили» о проведенном в чужих телах времени, как появились и новые проблемы, главной из которых стал так называемый уровень индивидуальной личностно-психологической ассоциации. Дело было в том, что сознание-донор не всегда оказывалось способным в полной мере подчинить себе разум реципиента. Проще говоря, для наиболее эффективного замещения одного сознания другим, психоматрицу необходимо было заранее готовить, «настраивая» на конкретного человека, что казалось делом совершенно нереальным. Можно почти со стопроцентной вероятностью просчитать точку пространства, где реципиент пересечется с заброшенной в его время матрицей, вернее, ее оболочкой-носителем, но откуда взять сведения о его психологических особенностях, типе акцентуации личности, волевых качествах? Никто ведь не собирался подселять психоматрицы в сознание великих тиранов или знаменитых политических деятелей прошлого, о которых было известно достаточно много! Данным же об остальных потенциальных реципиентах, в большинстве своем самых обычных людях, в историческом плане ничем себя не зарекомендовавших, попросту неоткуда было взяться.

Впрочем, решить проблему можно было и иначе, выбирая в качестве операторов «Хроноса» только людей, способных гарантированно подавлять или хотя бы временно подчинять себе волю любого реципиента. Ну, и, разумеется, используя в их подготовке специальные методики обучения, как обычные, так и основанные на гипнотическом или прямом нейросенсорном воздействии. Но, даже несмотря на все это, хроноспецназовцы все равно подразделялись на пять категорий, или рангов, в соответствии с уровнем той самой личностно-психологической ассоциации. Например, оператор первого ранга обладал практически стопроцентной способностью к подавлению чужого разума; пятый же класс — сленговое выражение «пятка» в кругах боевых операторов считалось едва ли не ругательством — мог похвастаться уровнем ЛПА, едва дотягивавшим до тридцати-сорока процентов. Понятно, что с более-менее далеким прошлым работали исключительно «опера» или «двоечники», остальные же выполняли куда более простые задания, корректируя прошлое, отстоящее от реального времени не более чем на несколько десятков лет.

Расчет пространственной точки, где сознание-донор пересекалось со своим реципиентом, хоть и не относился к числу основных проблем проекта, в реале отнюдь не был столь уж простым делом. Место предстоящего рандеву рассчитывалось на основе архивных данных обрабатываемых несколькими стратегическими суперкомпьютерами штаба Флота, изначально разработанными для многоуровневого прогнозирования развития той или иной боевой или политической ситуации. При необходимости, полученные из архивов сведения подтверждались данными полевых археологических изысканий, так что вскоре в штате «Хроноса» появился и собственный историко-археологический отдел.

Сам же по себе перенос матрицы во времени являлся совершенно рутинным процессом, в ходе которого нужно было забросить в прошлое оболочку-носитель, металлический диск диаметром пятнадцать сантиметров, но весом более семи килограммов. Его сверхпрочный корпус скрывал под собой информационный кристалл, впервые созданный еще в конце двадцать второго века и тогда же полностью перевернувший все существующие компьютерные технологии.

Помимо чисто защитной функции, оболочка являлась еще и мощным источником питания, способным восполнять потраченный на сохранение матрицы заряд при помощи любых внешних источников. После подселения матрицы носитель самоликвидировался: люди прошлого ни при каких обстоятельствах не должны были соприкоснуться с технологиями будущего. Психоматрица же автоматически стиралась из памяти реципиента спустя заданный период времени, обычно от нескольких часов до месяца. После этого реципиент — в отличие от своего донора — ничего не помнил, лишь изредка испытывая ощущения дежавю, те самые знакомые многим ложные воспоминания. О том, что эти воспоминания на самом деле были вовсе никакие не ложные, он так никогда и не узнавал.

До инактивации психоматрицы оператор в новых акциях не участвовал, дожидаясь «отката», как назывался процесс на местном сленге. И если по истечении срока боевого отпуска оператор не мог вспомнить никаких подробностей о проведенном в прошлом времени, операция считалась проваленной. Такие случаи, хоть и крайне редко, но бывали, и, согласно местному обычаю, каждую матрицу-«невозвращенца» полагалось помянуть, словно реально погибшего товарища. Дело было, конечно, не в том, что боевые Т-операторы являлись особенно суеверными людьми, верящими в какие-то самими же ими и выдуманные приметы, или сплошь и рядом увлекались философией или теологией, вовсе нет! Скорее, накладывала отпечаток специфика работы, необходимость проживать по нескольку жизней.

Что дальше происходило со сгинувшей в прошлом психокопией, так и не нашедшей своего реципиента, никто доподлинно не знал, но те, кто имел на своем счету хоть одного «невозвращенца», бывало, рассказывали, будто что-то чувствуют, какую-то необъяснимую и страшную пустоту в душе. Правда, рассказы эти, как правило, начинались после изрядного количества спиртного (а иначе никто просто не хотел касаться этой темы), так что им особо не верили.