Жизнь - Лилия Сергеевна Селяева

два. Мы не богаты, но даже многие богатые не могут похвастаться счастьем – быть по настоящему любимым для кого-то.

Они обнялись, было так спокойно и хорошо, он был счастлив, и это счастье было самым большим богатством на земле.

«ОСОЗНАНИЕ»

И пусть над нашим смертным ложем

взорвется с криком воронье –

Те, кто достойней, боже, боже

Да узрят царствие твое!

А. Блок

Глава I

«Рассуждения»

Очень странно, но, когда на улице мороз в минус двадцать шесть градусов, на Невском проспекте ощущается непривычное для Санкт-Петербурга тепло. Вот и сегодня, погрузившись в ворох мыслей и размышлений, я шла по освещенному огнями проспекту и погодные условия не мешали наслаждаться красотой и таинственностью ночного города. Такие прогулки стали для меня привычкой и возможностью побыть одной, наедине со своими переживаниями. Мое одиночество постоянно пытались нарушить люди, желающие составить мне компанию, но мне удавалось отвертеться банальными фразами типа: «я ненадолго», «мне по делам нужно», ну и что-то в этом духе. Приехав сюда из другого города, я стала ценить одиночество, потому что в Санкт-Петербурге невозможно побыть одному. Скорее всего, здесь сказалось влияние студенческого общежития, которое можно смело назвать проходным двором, но тот факт, что день ото дня мне приходилось говорить, не закрывая рот, к концу недели перевоплощался в реальность сумасшествия.

Отключив телефон и накинув капюшон, я обычно прогуливалась до Спаса на Крови, затем шла на малую Конюшенную, потом до Адмиралтейства, а на обратном пути заходила в Казанский собор. Честно говоря, в Бога я не верю, но какой-то необыкновенный магнетизм тянул меня к этому месту, быть может, потому что меня всегда волновали вопросы религии. Вопросы религии всегда меня волновали, особенно иудаизм. Я всегда хотела познакомиться с евреем и их как-то понять сущность их мировоззрения. Народ, всегда гонимый под плетью времени, так он у меня вырисовывался в сознании. Да и если поразмыслить, то вряд ли найдется эпоха, где евреи не были ущемлены в своих правах. Сколько лет Моисею пришлось водить евреев по пустыне, сколько они были рабами, рабами египетских фараонов, где день ото дня создавалась великая история. Свой народ Моисей водил сорок лет, чтобы сменились поколения, и евреи «выжили из себя раба».

Но потом их ждал нацизм, холокост. Одной из причин ненависти со стороны нацистов называют распятие Христа, ведь именно евреи распяли Иисуса, что до сих пор осуждается другими религиями. Но мне кажется, что причина была вовсе не в этом. Евреи очень умные люди, среди них полно известных музыкантов, ученых, писателей; они достаточно эрудированы и порой их склад ума поражает своей точностью и скрупулёзностью. Вспомнить хотя бы Владислава Шпильмана – известного еврейского музыканта, кто так чувственно играет Шопена.

Некоторое время спустя, мое внимание приковало к себе масонство. Тогда я была увлечена Денем Брауном и из его книг подчерпнула много увлекательных фактов про масонов и орден тамплиеров. Для меня были непонятны их ритуалы и обряды, знаки и криптограммы и я всегда хотела знать, есть ли ложи масонов в России, ведь эта завеса, которая хранит сакральные знания, неведомые для остальных людей. И если вы покопаетесь в исторических сводках, что узнаете, что многие великие люди причислялись к масонам. Среди них Джордж Вашингтон, Сперанский, Вольтер, Гете и даже великий Пушкин.

Как-то раз я познакомилась в автобусе с целителем, и он сказал мне, что самая верная религия – православие. На это я ему ответила, что каждый причисляющий себя к той или иной вере, считает ее истиной и для каждого своя вера самая правильная. Он стал убеждать меня, что как бы там не было, все равно, православие – это истина. В этот момент я осознала, как все-таки религия способна запрограммирует мозг. А когда я спросила этого целителя, что он думает про масонов, он сказал: «Это дьявол во плоти, это ложный путь». Но как бы там не было, масоны оставались для меня загадкой. Они признают существование бога, но не признают посредника между ним и обычным человеком – вот, что всегда нравилось мне в их вере. Они не признают церкви.

На этом поток моих мыслей прервался. Мое внимание привлекла картина бродячего художника, выставленная на улице. Это был портрет женщины, в глазах которой виднелась грусть, какую можно заметить только в живом человеке. Я подошла ближе. Минут пять я не могла оторваться от этих глаз, когда кто-то коснулся моего плеча.

– Желаете приобрести? – спросил мужчина лет тридцати, попрыгивая на одной ноге и радуясь, что его картину собираются купить.

– Нет…просто очень знакомый взгляд – ответила я, пытаясь найти оправдание, почему не смогу купить этот портрет – это очень замечательная работа…чувство такое, что в ней передано нечто большее, чем просто изображение…

– Вам нравится? – спросил он улыбаясь.

– Да, это превосходно… – ответила я – как у вас так получается?

– Просто повинуюсь воле руки и сердца…

– Это талант…

– Талант талантом, но мои картины не часто покупают – сказал художник с грустью в голосе – но я не печалюсь, и знаете почему?

– Почему же?

– Потому что я свободный человек и не подстраиваюсь под каноны времени…я выражаю свою душу, и тот, кто понимает это, несомненно ценит. Но эти портреты не совсем портреты…

– Это посетители вашего воображения? – спросила я иронически.

– Нет…реальные люди – сказал художник и стал складывать оставшиеся работы.

– Извините – сказала я – я не хотела вас обидеть…так почему же эти портреты не совсем портреты?

Я посмотрела на часы, было почти одиннадцать вечера и нужно было идти в метро. Мой собеседник уложил портреты, собрал этюдник, накинул на спину рюкзак и посмотрел на меня.

– Вам в какую сторону? – спросил он, не ответив на вопрос.

– Мне на гостиный двор, в метро…

– Пойдемте, я вас провожу – сказал художник и мы не спеша направились в сторону метро.

– Мои картины – начал он – это то, чем я вижу людей. Знаете, ко мне подходят разные люди, с разными проблемами, душой, настроением, и я пишу то, какие они внутри…иными словами, пишу портреты их души.

– А как вы сможете определить с первого взгляда, какой человек внутри? Ведь к вам подходят совершенно незнакомы люди.

– Не знаю…я их что ли чувствую…и знаете, они относятся к этому с энтузиазмом. Каждому интересно знать, какова его обратная сторона. Иногда они рассказывают свои истории, то что их волнует, свои обиды…, и я пытаюсь изобразить это.

– А как вас зовут? – спросила я не в тему.

– Вольный художник –