Главный бой. Рейд разведчиков-мотоциклистов - Максим Бузин

Почему он остался в живых, а его товарищ весельчак и умница Курц погиб? Охотились ли русские целенаправленно на оберста Мейснера, или все произошедшее лишь дело слепого случая, роковое стечение обстоятельств?

Но как Артур ни ломал себе голову, на ум приходил только один ответ — это судьба! А отсюда, безусловно, следовало, что от конкретного человека на войне, да и в жизни практически ничего не зависит, на все воля провидения! И советы Нотбека-старшего, которые он давал сыну дома в Бамберге, тоже становились абсолютно бесполезными! Так размышлял Артур.

Однако полному энергии и юношеского задора молодому человеку принять такие выводы было тяжело, и неопределенный червь сомнения продолжал точить его пытливый мозг. В некотором смысле озарение пришло, как всегда, неожиданно, когда унтер-офицер, устроившись на лавочке, чистил винтовку. Он в двадцатый раз мысленно прокручивал эпизоды, произошедшие утром 18 мая, опять не находя альтернативного ответа на заданные самому себе вопросы, и тут его осенило!

«Погоди, — мысленно остановил себя Артур, — а как же операция по захвату оберста Мейснера, так ловко осуществленная советскими диверсантами в самом сердце нашей армейской группировки? Ведь акция, несомненно, была тщательно спланирована, подготовлена и наверняка просчитана по времени хотя бы на начальном этапе, иначе русским, понадейся они только, условно говоря, на расположение звезд на небе или предсказания сибирских колдунов, даже не удалось бы пересечь линию фронта! Вот и выходит, что без серьезнейшего человеческого фактора здесь никак не обошлось! А значит, в моих предыдущих и нынешних умозаключениях возникла явная нестыковка! Так где же истина?»

Тут Нотбек понял, что полез в непроходимые дебри то ли философии, то ли еще непонятно чего, и окончательно запутался. Тогда он провел ладонью по лбу и со свойственной молодости решительностью впредь строго-настрого запретил себе думать на подобные щекотливые темы…

В отличие от унтер-офицера Нотбека подчиненные майора Кочергина по возвращении домой физически чувствовали себя хорошо и морально находились в полном душевном равновесии.

Добравшись в сопровождении Кобелева к месту дислокации родного батальона, разведчики тепло простились с капитаном, а сами разделились. Старшина Ермишин с красноармейцами отправились отдыхать. Кочергин же с Буренковым, быстро переодевшись в советскую форму, на трофейном мотоцикле повезли оберста Мейснера в штаб дивизии. По дороге двигатель начал чихать и вскоре заглох — кончился бензин. Хорошо, что в это время они как раз проезжали мимо дома, где квартировал майор. Позвав на помощь дежурившего возле крыльца часового, они втроем перетащили уже пришедшего в сознание, но все еще не протрезвевшего Мейснера в «Бантам» Кочергина и устроили немца на заднем сиденье автомобиля. После чего Артем, здраво рассудив, что пленный никуда не денется, развязал ему ноги и вытащил изо рта кляп.

Можно было ехать дальше, но тут произошла непредвиденная заминка. Кочергин уже собирался сесть за руль, как вдруг сзади послышался громкий собачий лай. Неизвестно откуда примчавшаяся Герта со скоростью кометы подбежала к майору и принялась на задних лапах в самом прямом смысле танцевать возле хозяина, радостно скуля и носом пытаясь дотянуться до его лица.

— Все, все, Гертруда Артемовна, успокойся! — опустившись на корточки и выставив перед собой руки, засмеялся Кочергин.

Собака, не переставая скулить, положила лапы ему на плечи и теплым мягким языком стала облизывать небритые щеки Артема. Он не сопротивлялся, а только гладил Герту по спине.

— Теперь можете год не умываться, товарищ майор! — присевший рядом улыбающийся Буренков ласково потрепал дворнягу по голове и не удержался, чтобы не подколоть командира. — Гертруда Артемовна очищает кожу лучше любого хозяйственного мыла!

Умная собака оценила похвалу, стремительно развернулась и несколько раз лизнула Сергея в ухо. Буренков, явно не ожидавший такого проявления чувств, с громким криком отпрянул назад, потерял равновесие и повалился на спину. Герта сразу же подскочила к лейтенанту и начала активно обнюхивать его, всем видом показывая, что очень переживает! Сергей, безостановочно смеясь, пытался отодвинуться от влажного собачьего носа, старавшегося проникнуть повсюду, и подняться с земли, но смог это сделать, только когда Кочергин обхватил свою любимицу руками за живот и понес к машине, что-то тихо шепча ей на ухо.

Приблизившись к автомобилю, Кочергин посадил собаку рядом с Мейснером и повернулся к отряхивавшемуся от пыли Буренкову.

— Поторопитесь, граф, нас ждут великие дела!

— Иду, Артем Тимофеевич! — откликнулся лейтенант, на ходу поправляя гимнастерку.

Наконец все расселись по местам, и «Бантам» тронулся в путь. Буренков посмотрел назад, где Герта, важно устроившись на сиденье и сосредоточенно вдыхая носом воздух, внимательно наблюдала за пленным гитлеровским офицером, и, обращаясь к Артему, произнес:

— У вас настоящий сторожевой пес, товарищ майор! Вон, фриц как вжался в спинку, боится, наверное!

— Насчет сторожевого пса не знаю, но, пока мы доберемся до штаба, это уже будет настоящая сильно пьяная собака!

— Не понял? — удивился Буренков.

— Сережа, где твоя знаменитая логика? — усмехнулся Кочергин. — От оберста такой перегарище идет, что целый взвод может опохмелиться! А тут всего лишь одна маленькая дворняга! Как бы она сознание не потеряла, сидя рядом с этим немецким алкашом! Кстати, ведь именно ты и раздобыл для него шнапс, не забыл?

— Так по вашему же приказу! — весело парировал Сергей, мгновенно уловив самоиронию в последних словах Кочергина. — А вот кто заливал в немца весь этот алкоголь? Не помните, товарищ майор?..

Так, подначивая друг друга, они четверть часа спустя без каких-либо происшествий подъехали к массивному белому зданию, где до войны заседало правление колхоза, а сейчас располагался штаб дивизии. Передав Хенрика Мейснера выбежавшим на улицу красноармейцам, Кочергин с Буренковым поставили автомобиль в тенечке и не спеша двинулись следом. Правда, лейтенант к большому начальству идти не хотел, заявив, что лучше подождет командира в машине, но Артем настоял. Что касается Герты, то она осталась в машине, закрыв глаза и блаженно вытянувшись на сиденье во всю свою длину…

* * *

Допрос Мейснера, на котором присутствовали командующий дивизией генерал-майор Доренский, начальник штаба полковник Гутонин и несколько командиров полков и батальонов, продолжался около двух часов. Правда, скорее это можно было назвать монологом, потому что, как только оберсту задали первый вопрос, то его словесный поток стало невозможно остановить! И Кочергин, сейчас исполнявший по совместительству еще и обязанности переводчика, за разговорившимся фашистом едва поспевал.

Вначале пленный сообщил очень ценные сведения. По его словам, в последнюю неделю мая гитлеровцы планировали начать широкомасштабное наступление с привлечением крупных сил.