В лабиринте страстей - Владимир Гурвич

– Давай, мы быстро, ты не пожалеешь. Все уходили довольные.

Таксист первым выбрался из машины. Ей ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Но дальше она не пошла.

– Ты чего? – удивился мужчина. – Вроде же обо всем договорились.

– Не совсем. Поехали, куда я сказала.

Строптивость девушки вывела таксиста из себя. Он грубо схватил ее за локоть и попытался столкнуть Анжелику с места.

Удар ее ноги пришелся ему в пах, а подсечкой она повалила его лицом прямо на грязный асфальт.

Чтобы прийти в себя мужчине, понадобилось несколько минут. Он тяжело встал, из разбитого носа обильно сочилась кровь.

– Слушай, да ты выходит из ментуры! – осенило таксиста. – Так бы сразу и сказала. Я же принял тебя за другую. Прости, ошибочка вышла.

– Поехали скорей, мне некогда, – не стала опровергать его догадку она.

Таксист покорно сел за руль. Через десять минут он высадил ее у дверей отделения милиции и тут же дал газ. Анжелике показалось, что он выкрикнул в ее адрес не то угрозу, не то ругательство. Но из-за работающего мотора она не была уверенна в этом. Впрочем, ей было абсолютно на это наплевать.

Она вошла в отделение милиции и обратилась сидевшему за стеклянной перегородкой дежурному.

– Мне звонил капитан Малахов по поводу задержанного Николая Омельченко.

– Малахов – это я.

– Милиционер так пристально разглядывал ее, что у девушки возникли опасения, как бы не повторилась в новом варианте история таксистом. Только в этот раз отбиться ей будет гораздо тяжелей.

– Он не обманул, вы в самом деле настоящая красавица, Вам только в кино сниматься, – неожиданно восхищенно проговорил капитан.

И он туда же, устало подумала она. Однако у нее отлегло от сердца. По опыту она знала: кто вот так искренне восхищается ее красотой, тот не опасен, по крайней мере, прибегать к насилию не станет.

– Могу я поговорить с Николаем Омельченко? – спросила она.

– Да, конечно, сейчас мы его приведем. Посидите вот там, – указал он на стулья.

Анжелика с волнением ждала появление Николая. Еще никогда они не встречались в такой обстановке. И все же что все-таки в последнее время происходит в ее жизни, уже не в первый раз задалась она вопросом? Такой удивительной череды неблагоприятных событий еще никогда у нее не было. Ее вдруг охватила непонятно откуда взявшаяся уверенность в том, что ее ждут большие перемены. Иначе, зачем нужно посылать ей все эти многочисленные испытания.

Но все эти мысли оказались, словно мощным потопом, мгновенно смыты, едва она увидела Николая. Ей стало страшно. Все его лицо представляло из себя один большой кровоподтек, под глазами синяки, нос раздулся от удара, на подбородке рваная рана.

Анжелика вскочила и бросилась к нему.

– Что с тобой они сделали?

– Ничего особенного, просто немного побили, – не без усилий усмехнулся разбитыми губами молодой человек.

– За что?

Николай пожал плечами.

– Спроси у них.

– Ты можешь объяснить, что все-таки случилось, я ничего не понимаю.

– А тебе и не надо ничего понимать. Это касается только меня.

– Это не так, это касается нас обоих. Мы вместе.

Николай как-то странно взглянул на нее.

– Ты уверена?

– Да, – даже излишне твердо произнесла девушка.

Он о чем-то задумался.

– Я все равно узнаю, они расскажут, – кивнула в сторону конвоира Анжелика, который с большим интересом, как за увлекательным фильмом, наблюдал за сценой свидания. – Прошу тебя, расскажи все, как было.

– Я встретил этого гада и решил его немного проучить, – неохотно проговорил Николай.

– Какого гада?

– Твоего преподавателя, что не поставил тебе зачет. Я же обещал, что урегулирую проблему.

– И что было дальше?

– Я попытался его вразумить вполне интеллигентно, но он ничего не хотел слушать. Вместо этого стал тебя оскорблять.

– Что он сказал?

– Это не важно..

– Я тебя очень прошу, говори все, что было. Не пропускай ничего.

– Сказал, что ты проститутка, спишь ради отметок со всеми преподаватели, что, дескать, они сами ему рассказывали во всех подробностях, как это было. И пока ты не удовлетворишь его, он ни за что зачет тебе не поставит.

– В самом деле, гад! – не сдержалась она.

– Вот я и схватил его за воротник и пару раз приложил. А он как закричит на всю улицу: грабят, убивают. И, как на грех, мимо проезжала патрульная машина с фараонами, они услышали крики и бросились ему на помощь. Вот тогда меня и отдубасили.

– Было больно?

Николай пожал плечами. О Том, что было больно, можно было и не спрашивать, вид Николая свидетельствовал это более чем красноречиво. Анжелику же вдруг пронзило острое чувство вины. Он пострадал из-за нее, из-за того, что по глупости вместо того, чтобы бежать на учебу, как маленькая девочка, засмотрелась на дом и опоздала. И после этого все и покатилось, цепляя одно за другим.

Анжелика провела рукой по его лицу и тут же ее отдернула, так как Николай сморщился от боли.

– Извини, я не хотела.

– Это я виноват, что из-за меня в такой поздний час ты поперлась на другой конец Москвы.

– Не говори глупости. За кого ты меня принимаешь?

Николай как-то обреченно махнул рукой.

– Теперь мне отсюда долго не выбраться. Капитан, что тебе звонил, кстати, неплохой парень, популярно объяснил, что мне светит самое малость года три, а то и больше. Этот гад накатал на меня заявление в прокуратуру, он там написал, что я пытался его ограбить.

– Но это же ложь! – возмущенно воскликнула Анжелика.

– А как доказать. Полно свидетелей; и прохожие, и менты, что меня повязали. Они тоже мне клеют сопротивление милиции. В общем, все против меня.

– Надо нанять хорошего адвоката, он тебя вытащит.

– Не смеши, адвокаты стоят бешеных денег. Где мы их возьмем?

Николай говорил правду, взять их было действительно негде.

– Я что-нибудь придумаю, – не слишком уверенно пробормотала Анжелика.

Николай снисходительно посмотрел на нее.

– Жаль, что теперь на чемпионат не попаду. Как раз все только начиналось. А там и Европа… – Он грустно вздохнул.

Открылась дверь из из-за нее показался капитал Малахов.

– Все, вам пора расставаться. – Уведите арестованного, – приказал он милиционеру.

Анжелика хотела попросить подождать еще пару минут, но неожиданно для себя промолчала. О чем, в сущности, еще говорить, итак, все ясно. Только травить душу.