Октябрьский детектив. К 100-летию революции - Николай Лебедев

В своих воспоминаниях о том времени Троцкий записал:

«Петроград кишел тайными и полутайными офицерскими организациями, пользовавшимися высоким покровительством и щедрой поддержкой. В секретной информации, которую давал меньшевик Либер (Марк Исаакович Гольдман) почти за месяц до июльских дней, упоминалось, что заговорщики-офицеры имели свой вход к Бьюкенену. Да и могли ли дипломаты Антанты не заботиться о скорейшем пришествии сильной власти?»[47]

Был даже выбран и кандидат на роль диктатора — генерал Корнилов, с пристегнутым к нему политическим советником — Савинковым, откровенным британским агентом влияния.

Решения съезда кое в чем не совпали с взглядами Сталина. Так, съезд снял лозунг «Вся власть Советам» и наметил курс на вооруженное восстание. Тут надо вспомнить, что еще в апреле Сталин выступил против «Апрельских тезисов» Ленина, задержав их публикацию в «Правде». Ибо в этих тезисах ему слышались известные слова Ильича «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». Ну не хотел он в тот момент гражданской войны. До 27 июля Сталин полагал:

«Противники приписывали нам попытку к захвату власти. Это клевета на нас: у нас не было таких намерений. Мы говорили, что у нас открыта возможность путем перевыборов Советов согласовать характер деятельности Советов с наступлением широких масс. Нам было ясно, что достаточно перевеса в один голос в С. Р. и С. Д. — и власть должна будет пойти иным путем. Поэтому вся работа в мае месяце шла под флагом перевыборов».

Но, имея несогласие в чем-то с решениями съезда, Сталин, как бы в назидание будущим своим оппонентам, не встает в позу, а принимает эти решения как руководство к действию. Так, 31 июля тут же, на съезде, он дает свой новый комментарий по тому же вопросу:

«Тем фактом, что мы снимаем прежний лозунг о власти Советов, мы не выступаем против Советов. Наоборот, можно и должно работать в Советах, даже в Центральном исполнительном комитете, органе контрреволюционного прикрытия. Хотя Советы теперь лишь органы сплочения масс, но мы всегда с массами и не уйдем из Советов, пока нас оттуда не выгонят. Ведь мы остаемся и в фабрично-заводских комитетах, и в муниципалитетах, хотя они не имеют в своих руках власти. Но, оставаясь в Советах, мы продолжаем разоблачать тактику социалистов-революционеров и меньшевиков»[48].

Шестой съезд РСДРП(б) стал в жизни Сталина знаковым, ибо на нем стартовала та, вначале глухая, а впоследствии открытая борьба, продолжавшаяся всю первую половину XX века, а в той или иной степени продолжающаяся до сих пор, существенно отразившаяся на истории России вообще. Дело в том, что одним из решений съезда стало присоединение к большевикам группы межрайоновцев во главе с Троцким, который на момент февральского переворота находился в США и который после получения первых же сведений о происходящих событиях срочно выехал в Россию.

Помощь Троцкому в поездке оказали, во-первых, американо-еврейский банкир, непреклонный враг России, Джекоб Шифф, дав деньги, и, во-вторых, президент США Вудро Вильсон, лично вручив срочно изготовленный для проезда в Россию американский паспорт. Заметим, что британские власти тоже оказались осведомлены о целях миссии Троцкого. В ней они увидели крайне нежелательную для себя попытку вмешательства США в русские дела. Поэтому этот, прямо сказать, представитель американских банковских кругов оказался в Петрограде лишь 4 мая 1917 года, ибо был задержан, правда на время, британской полицией еще в канадском Галифаксе.

Ленин, учитывая все прошлые идейные стычки лично с Троцким, отчаянно сопротивлялся этому присоединению, но не смог устоять под напором Свердлова и Крупской. Конфликт же со Сталиным у Троцкого был личностный, но с глубоким политическим подтекстом.

В личностном плане, необходимо вспомнить, как впоследствии в годы критики Сталина среди партноменклатуры нашла место легенда о якобы затруднениях коллег в общении со Сталиным и даже брошенной в 1921 году Лениным фразы о Сталине, мол «сей повар будет готовить только острые блюда». В это можно было бы поверить, если не знать о расколе в партии, произошедшем на VI съезде партии, о личностях тех, кто поддерживал Сталина и кто поддерживал Троцкого, а также и деятельности самого Троцкого, чьи идеи, приказы, интриги и происки стоили нашему народу нескольких миллионов человеческих жизней, тех, кого потом без разбора повесили на Сталина.

На политические же разногласия указывает сам Троцкий:

«Большевистская партия была со дня своего возникновения партией революционного социализма. Но ближайшую историческую задачу она видела по необходимости в низвержении царизма и установлении демократического строя. Главным содержанием переворота должно было стать демократическое разрешение аграрного вопроса. Социалистическая революция отодвигалась в достаточно далекое, во всяком случае неопределенное, будущее. Считалось неоспоримым, что она сможет практически стать в порядок дня лишь после победы пролетариата на Западе. Эти положения, выкованные русским марксизмом в борьбе с народничеством и анархизмом, входили в железный инвентарь партии. Дальше следовали гипотетические соображения: в случае если демократическая революция достигнет в России могущественного размаха, она сможет дать непосредственный толчок социалистической революции на Западе, а это позволит затем русскому пролетариату ускоренным маршем прийти к власти. Общая историческая перспектива не менялась и в этом наиболее благоприятном варианте; ускорялся лишь ход развития и приближались сроки»[49].

Далее Троцкий, как ортодоксальный марксист, утверждает:

«Крестьянство, как землевладельческий класс, сыграет в этой борьбе (за социализм) ту же предательскую неустойчивую роль, какую играет теперь буржуазия в борьбе за демократию». Поэтому, чтобы «сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства»[50], для обеспечения своей победы пролетарский авангард «придет во враждебные отношения не только со всеми группировками буржуазии, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране с подавляющим большинством крестьянского населения смогут найти свое разрешение в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата»[51].

То, что крестьяне, составлявшие 90 % населения в тогдашней России, по Троцкому объявлялись врагами гипотетического прогресса и мирового пролетариата, для Сталина было неприемлемо. Отсюда его теоретические и практические поиски пути построения «социализма в отдельно взятой стране». В этих поисках он отталкивался от брошенной еще в 1915 году фразы Ленина: