Желание дракона - Катерина Небесная

— Золотой дракон и в моих краях…

Мэй только увидела, как вспыхнул огонь в лампе, и свет выхватил из темноты высокую фигуру в длинном платье. Распущенные взлохмаченные волосы и пояс с многочисленными склянками на талии.

— Ну, что же ты застыл как истукан? Если хочешь, чтобы я помогла тебе разобраться с твоими проблемами, следуй за мной, Золотой.

Нельзя сказать чтобы Аластер сразу же направился за ведьмой, но и долго не раздумывал. Мэй заметила, что неожиданное появление ночной гостьи, стало сюрпризом и для него. Она и вовсе вскрикнула и по обыкновению прижалась к амулету губами.

Он был с ней давно, нашла на отмели, когда бегали с Дунканом и Мэри рыбачить, и с тех пор не выпускала из рук. Простой морской камень, белесый и мутный внутри, отец проделал в нем дырку и протянул шнурок, вот и все украшение. Только мысли Мэй придавали этому амулету магическое значение и, временами, поэтому казалось, что он действительно помогает. Может, и теперь убережет от чар болотной ведьмы.

Про нее ходили всякие сплетни, никто точно не знал, как давно она поселилась на болтах за холмами, ходили слухи, что людей она особо недолюбливает, но помогает, если случилось, что по-настоящему страшное. Расплачивались едой, выпивкой и украшениями, поэтому Мэйгрид спрятала амулет под ворот платья, на всякий случай.

— Это болотная ведьма, — шепнула Мэйгрид на ухо Аластеру, когда они шли следом по тропинке между высокой травой за фигурой, позвякивающей на каждом шагу. Удивительно, как они только не заметили ее приближение. Бесчисленные банки на поясе грохотали не хуже оркестра в городском саду — Саншира — ближайшего города к Низине. — Вы уверены, что нам стоит идти за ней? Вы ведь дракон, возможно, она…

— Хочу его сердце? — не оборачиваясь, фыркнула ведьма. — Глаза или зуб? Ты серьезно, девочка?

— Извините, — поспешно откликнулась Мэйгрид, понимая, что с ведьмой лучше не ссориться. Ходили сплетни, что неугодных, она обращала в поросят, потом доводила до готовности в большой глиняной печи.

Дракон сжал ладонь Мэй и коротко кивнул, впрочем, руки ее он не выпустил, очевидно, думая, что так Мэйгрид будет меньше бояться. Он прав. Она чувствовала себя маленькой, беспомощной, сбитой с толку, но в сопровождении большого хищника, который твердо дал понять, что он на ее стороне — терпимо.

Жилище ведьмы обнаружилось после небольшого ручья. Его оказалось легко перепрыгнуть, а когда Мэй обернулась, то поняла, что после перехода, отсюда он напоминает уже уверенную в себе речку. Волшебство. Раньше она никогда не сталкивалась с ним воочию, помимо распространённых самовоспламеняющихся ламп, которые загорались и гасли при движении, «веселых» указателей — таблички, которые прыгали и зазывали в магазины посетителей, но это все в городах, а не в глуши.

— Заходите, — ведьма поднялась первой, уверенно перешагнула через две ступени, убедилась, что ее гости сделали то же самое, а затем просто хмыкнула.

Дом оказался небольшим, из грубо сколоченных бревен, от силы с двумя комнатами, одна из которых спальня хозяйки. Сами они разместились между кухней, забитой банками, травами, чем-то неподдающимися описанию и тем, что можно назвать гостиной частью: небольшой столик, со сваленными на него отчищенными шкурами мелких зверьков, возможно, белок, и пара кресел. Пахло внутри соответствующе его хозяйке: мази, настройки, как будто Мэйгрид очутилась в лавке у аптекаря, примешивались и неприятные запахи, особенно один шел, из кастрюли, что стояла на печи, с торчавшей из нее ногой петуха.

— Ты назвала меня Золотым, — начал Аластер, он, как и Мэй, осматривал обстановку, но в отличие от нее, похоже, она произвела на него не такое сильное впечатление.

— А что? Хочешь сказать, ошиблась?

— Ошиблась, — выдохнул он. — Мой брат был Золотым. Должен был быть…

— Тогда зачем пошел за мной, если я ошиблась? — она по-хозяйски уселась в кресло, предварительно отцепив пояс и кинув его сверху на шкуры. Теперь стало понятно, что она достаточно молода, старше, конечно, Мэйгрид, но далеко не старуха. Лицо не изрезали морщины, только взгляд искрился насмешками и лукавством, как бывает у тех, кто уверен в собственном преимуществе.

— Ты сказала, что можешь разобраться в моих проблемах. Откуда знаешь?

— Ты, что еще не понял, что я ведьма? — она хохотнула и указала рукой на бардак, царивший вокруг. — Ведьма, значит ведаю… вижу тебя насквозь, дракон, что горишь, словно изнутри… Не всегда, конечно, а только когда девица твоя под боком. Да, ты и сам понял уже…

— Продолжай.

— А ты не присядешь?

Аластер остался стоять на месте, не решая опуститься в соседнее кресло.

— Сгоришь, если ничего с этим не сделаешь, а ты не сделаешь, потому что считаешь себя умнее других. Полсилы, разве с этим можно что-то сделать? Так думаешь? Или о том, брата ты убил или нет?

— Ну, для этого ведьмой не надо быть.

— Не надо, ты прав, — она махнула длинными пальцами и откуда-то из-под завалов вылетела глиняная кружка, закружилась вокруг своей оси, к ней подоспел чайник, и прозрачная жидкость влилась в нее, сквозь облачко пара. Затем кружка приземлилась в руки хозяйки. — Считаешь, что если узнаешь прошлое, станет легче?

— А разве не так?

— Ты ведь и так уже все решил. Зачем ворошить-то?

Мэй совершенно не понимала, о чем они говорят. Она обеспокоенно переводила взгляд с одного на другую и сжимала в пальцах лямку сумки, которую ей предала мать. Расценив, что стоять так можно долго, она все же решила занять кресло, раз этого не делал дракон. Как только сумка коснулась закатанной обивки мебели, ведьма тут же сердито глянула на Мэйгрид, но та все же, набравшись смелости, уселась, счастливо вытянув ноги.

— Может, и решил, все равно никто в прошлое смотреть не может, как и в будущее.

— Никто кроме меня, Золотой, в этих краях. Мое имя Нэндэг — я охраняю эти болота слишком давно, ну, и эту кучку идиотов, что живет рядом. За мой век научилась кой-чему интересному.

Затем она встала, отставив чашку, та балансировала на шкурах, не без помощи магии, порылась возле раковины и достала ножницы, а потом сделала ровно то, что Мэй никак не ожидала, она срезала у нее прядь волос ниже уха, а затем кинула ее в огонь дровяной печи. Тут же полетел стакан с варевом, в котором плавала нога петуха и ведьма зашептала…

— Он не слишком добр к тебе? Одинокий мужчина и у него появилась молодая служка… Которую он спешит доставить к родителям, чтобы она проповедовала их. Не пойми меня неправильно, я очень счастлива, видеть тебя, но я никогда не слышала, чтобы драконы охотно отпускали людей проповедовать родных. Он ведь не обижает тебя… — появилось обеспокоенное мамино лицо, искаженное поднявшимися языками пламени в открытом проеме, но вполне узнаваемое.

— Мама, нет! Ничего такого, ни разу, ни словом, ни делом!