Дар из глубины веков - Дмитрий Агалаков

Вот и Анна Ярославна знала таких мудрецов из народа и умельцев и многому у них научилась.

Юная княжна приложила к строке палец и прочитала:

– «Все сотворенное можно познать, если понять тайну Триглава: богов Сварога, Перуна и Святовита…» Так, батюшка?

– Почти, – кивнул он. – Читай дальше, Аннушка…

– «Хвала Триглаву», – прочитала Анна на первой дощечке самое начало «Книги судьбы». И стала читать дальше:

Что-то дивное рождалось от этих слов в самой глубине ее сердца! И хотелось читать дальше. Но для начала стоило потрудиться, чтобы разобрать эти хитрые буквы. Но у нее получилось, еще как получалось!

И она читала дальше:

– Красиво, батюшка!

– Еще как красиво, Аннушка, жаль будет, если эти доски сгорят! А ведь они их точно спалят, ведь сколько тут одних только имен прежних богов перечислено!

– Так я прочитаю дальше? – Она взяла следующую дощечку.

– Читай, Аннушка, – кивнул любящий отец.

– «Сварог, Перун и Святовит – эти три бога охватывают небо, – прочитала она. – А в небе том Белобог сражается с Чернобогом… А за ними стоят Велес, Хорс и Стрибог. А затем – Вышень, Леля и Летеница. Затем Радогощ, Крышень и Коляда, за ними – Удрзец, Сивый Яр и Дажьбог. А там Белояр, Ладо, а также Купала…» – Она посмотрела на отца.

– Он самый, только теперь он Иваном Купалой зовется… Читай, милая, у тебя хорошо выходит…

Палец девушка вновь заскользил по строке.

– «…а дальше и Сенич, и Житнич, и Венич, и Зернич, Овсенич и Просич, и Студич, и Ледич, и Лютич. За ними вслед Птичич, Зверинич, и Милич, и Дождич, и Плодич, и Ягодинич, и Пчелич, Ирестич и Кленич, Озернич и Ветрич, Соломич и Грибич, и Лович, Бесидич и Снежич, и Странич, и Свендич, и Радич, Свиетич, Корович и Красич, и Травич, и Стеблич…» Но как же их много, батюшка! Запутаешься, к кому обращаться!

– А наши предки не путали. Они еще и говорили с каждым из них!

Анна взяла новую дощечку.

– И ведь никак не кончатся! «За ними и Родич, Масленич и Живич, и Ведич, – на одном дыхании читала девушка, – и Листвич, и Цветич, и Водич, и Звездич, и Громич, и Семич, и Липич, и Рыбич, Березич, Зеленич, – она едва перевела дух, – и Горич, и Страдич, и Спасич, и Мыслич, и Гостич, и Ратич, и Стринич, и Родич! И с ними Семаргл-Огнебог: он чистый и яростный, быстро рожденный!» Да, батюшка, нелегко ведунам нашим было! Со всеми-то разговаривать! Но зачем их так много?!

– А ты по их именам должна рассудить, зачем! Для всякого случая свой бог, милая, – рассмеялся Ярослав Мудрый. – Для чего Дождич?

– Чтобы дождь шел и земля плодоносила? – ответила вопросом умная девушка.

– Правильно, – кивнул великий князь. – А Ратич зачем?

– Чтобы в бою победить?

– Именно! А Мыслич, чтобы думать искуснее можно было! Я так мыслю, – рассмеялся Ярослав Мудрый. – А иначе зачем ему такое имя? – Он вдруг стал очень серьезным. – А теперь представь, попадут эти дощечки к нашим монахам. Что будет?

– А что будет?

– За сердце они схватятся, вот что будет! Монахи наших Птичичей и Ратичей, Дождичей и Листвичей пуще смерти боятся и ненавидят! Для них все, что прежде было, от дьявола. А ведь это не так. Да поди докажи! А станешь заступаться, еще в чародействе каком обвинят.

Анна Ярославна взяла еще одну дощечку.

– Должна же я понять, к чему такое перечисление, а то не усну! «И все те боги подчиняются Триглаву, – прочитала она продолжение. – К ним ты придешь, и служитель ворота откроет, и пустит сюда – в прекрасный сей Ирий…» А что такое Ирий, батюшка?

– А это наш славянский рай, дочка. Так, я помню, говорили волхвы. Из Ирия аисты выносят души младенцев и несут их к чреву рожающих матерей…

– Понятно, – кивнула Анна. – «Течет Ра-река там, та, что разделяет небесную Сваргу и Явь…» А что такое Сварга?

– А Сварга то же, что Ирий, это мир небесный, а Явь – наш мир…

– Ну, это понятно, – вновь кивнула Анна.

– А Ра-река разделяет два этих мира.

– «И Числобог наши дни здесь считает. Он творит свои числа богам, быть дню Сварожьему, быть ли ночи. И дни отсекает у смертных, но сам он в едином дне божьем, где нету времен…» Как интересно-оо! – со вздохом протянула княжна.

– Хорошо, Пимен нас не слышит, – вздохнул Ярослав Мудрый, – а то решил бы, что я спятил на старости лет, или что мной дьявол овладел! За святой водой послал бы – отпаивать! – он погладил самую любимую дочку по голове: – Забирай, дочка, эти дощечки, вези их во Франкию. Будет у тебя своя библиотека, королевская, там и сохранятся наши чудеса…

Анна сама командовала погрузкой книг. Указывала пальчиком и говорила, что делать. Завернув в холсты, рукописные фолианты в дорогих окладах аккуратно сложили в княжеские сундуки. «Что таскаем?» – спрашивали одни княжеские холопы. «Книги, говорят!» – отвечали другие, знающие. «По что нашей княжне столько книг-то?» – спрашивали первые. «Видать, читать будет! – отвечали вторые. – Она ж у нас умна-я-я-я!» – «Девке надобно мужниным умом жить, – вступали бабки и мамки. – Только так порядок будет!» – «Поменьше балабольте, – осаждали их добры-молодцы в кольчугах. – Растрещались, сороки!» А сундуков оказалось много! Самые ценные сундуки поставили в кареты, другие отправили в телеги под рогожи. Сундучок с древними досками, под тремя замками, упрятали в ее карету, под скамью. Для надежности!

На прощальному пиру весь киевский двор рыдал. Анна храбро сказала, что как родит старику наследника, так и приедет. Покажет сыночка! Ярослав Мудрый прослезился. Скоморохи кувыркались, дудели в дуды и звенели бубенцами, но тщетно. Вино горьким казалось!

Утром уезжали. Волчицами выли мамки и няньки, любившие «свою Аннушку». Даже мать, Ингигерда, суровая северянка, и та пролила слезу у Золотых ворот Киева. Не верила она обещаниям дочери приехать и показать первенца. Жизнь, она ж какая? Думаешь так, а выйдет эдак. Да и кто наследника трона за тридевять земель отпустит? Детей их Аннушки как зеницу ока беречь станут! Государи и государыни, отдавая дочек в другие страны, готовились к тому, что уже никогда не увидят своих кровиночек!