Ворон. Кровавый глаз - Джайлс Кристиан

Я также сообразил, что северные воины гораздо моложе, чем мне сперва казалось. У них были обветренные непогодой лица и всклокоченные бороды, однако по чистым голубым глазам я понимал, что вижу перед собой мужчин в самом расцвете сил. Поэтому-то мне еще труднее было вспоминать ту дикую ярость, которая бурлила в них, но была скрыта под загорелой просоленной кожей. Теперь, разумеется, я знаю, что именно молодые способны на самую зверскую жестокость. Юнец убивает не раздумывая, а затем наслаждается пролитой кровью. Время частенько гасит пламя в сердце. Воин в годах иной раз уберет меч в ножны, увидев в противнике собственного сына или мужа своей дочери. Эти скандинавы были молодыми парнями и, несмотря на смех, очень опасными, прирожденными убийцами.

— Если нам повезет, шторм пройдет восточнее и не затронет нас, — заметил Эрик.

Молодой норвежец поднял лицо к потемневшему небу, рассыпав по плечам светлые волосы. Со своего места за веслом мне показалось, что он испугался.

— Только не на этот раз, сынок, — спокойно заметил Улаф. — Сомневаюсь, что сегодня даже Сигурд сможет заставить Ньорда улыбнуться. — Он повернулся ко мне, махнул рукой на запад и объяснил: — Этот бог повелевает ветрами. Ему принадлежат море и огонь, а сегодня у него отвратительное настроение. — Кормчий печально усмехнулся.

Все смотрели на зловещую черную тучу. Она висела очень низко. Мне казалось, что я мог бы достать до ее брюха стрелой и выпустить настоящий потоп. По краям тучи сияла ослепительная серебристая кайма, но мы были далеко от них. Сердитый ветер принялся хлопать шерстяным парусом и греметь щитами, которые скандинавы развесили сегодня утром по бортам «Змея», собираясь отгонять другой дракар, проплывший на восток у самого горизонта.

— Мы в пасти у бури, Эльхстан, — сказал я, проводя рукой по верхней доске обшивки «Змея» и гадая, как поведет себя корабль в хаосе яростного шторма.

Старик с такой силой стиснул скамью, что побелели костяшки пальцев.

— А скоро мы окажемся у нее в утробе, — добавил я.

Мне еще никогда не приходилось бывать в шторм в открытом море, и меня охватил ужас.

— В следующий раз, Асгот, надо будет перед выходом из фьорда принести в жертву быка помоложе, — крикнул Сигурд.

Он стоял на носу корабля, одной рукой обвив шею дракона, тупо смотрящего в море тусклыми красными глазами.

— Этот мешок дерьма Хаэстон продал мне старое, хилое животное, — поморщился ярл.

— Только глупец может оскорбить такого бога, как Ньорд, подношением плохого быка, — с укором промолвил Асгот. — Уж если очень хочется, вызывай гнев кого-нибудь из добрых, не столь могущественных владык Асгарда. Например, Балдра или даже Фрейи, если не боишься, что твой член засохнет и отвалится, — добавил он, схватился за пах и затряс головой так, что загремели кости, вплетенные в волосы. — Но только не Ньорда, Сигурд. Нельзя гневать Повелителя морей.

Сигурд подгибал колени в соответствии с тем, как «Змей» проваливался вниз и взлетал на волны.

— Клянусь, годи, аппетит старого Ньорда растет, — сказал он, наблюдая за небесами. — Убрать парус, Дядя! Давайте-ка окунем в воду весла и скорее уведем нашего красавца подальше отсюда. — Ярл кивнул в южную сторону.

С предыдущей ночи береговая линия состояла лишь из острых камней и голых скал. Если ветер переменится и задует с юга, то оба корабля разобьются об эти негостеприимные утесы. Мы схватили весла, согнули спины и стали уходить в открытое море, борясь с набегающими волнами. Они оказались такими высокими, что мое весло то и дело вгрызалось лишь в шапку белой пены на гребне.

Надвигалась ночь. Сигурду предстояло принять решение, которое предопределило бы нашу судьбу. Нам нужно было отойти от скалистого побережья, но не слишком далеко. Мы могли заблудиться, ибо сплошные тучи затянули звездное небо. Кормчие были вынуждены вести дракары вслепую.

Снасти хлестали вправо и влево, словно ветер налетал одновременно со всех сторон. Я в который раз зацепил лопастью весла пенистый гребень волны и оглянулся через плечо на далекие скалы. Тут нос «Змея» взлетел к небу. Корабль заскрипел, вздыхая, словно говоря: «Не оглядывайся, Озрик. Здесь и сейчас мы одни. Нет ни земли, ни укрытия, только дерево, гвозди и человеческая плоть».

— Если мы уйдем в море еще дальше, то потеряем землю из вида! — крикнул Улаф, перекрывая свист ветра. — Сигурд, мы не можем знать, в какую сторону направляется шторм! Нам придется прокатиться на дочерях Ран.

Дочерьми Ран были волны. Когда нос «Змея» ударял по одной из них, она перехлестывала через борт, била в лица и жалила глаза.

Сигурд нахмурился. С его волос и бороды капала соленая вода. Если он примет неверное решение, то все его люди утонут. Может, скандинавы и боялись, но не показывали этого. Кто-то призывал своих любимых богов, черноволосый Флоки с вызовом предлагал Ньорду, Повелителю морей, разыграться в полную силу, но соседи ругали его последними словами и призывали замолчать. Мы гребли изо всех сил, словно мышцы и сухожилия могли противостоять могуществу ветра и волн. Вода пробивалась в отверстия для весел, да и сами они грозили вот-вот сломаться под напором волн. Дождь и морская вода промочили нас насквозь. Соль жгла мне лицо, и я никак не поспевал грести вместе с остальными.

Оглушительный раскат грома заполнил весь мир.

— Достаточно, ребята! Убираем весла! — крикнул Сигурд. — Эрик, передай сигнал Глуму. Мы отдаемся на волю волн. — Ярл указал на масляный светильник в кожухе из полого рога.

Эрик кивнул, вытер дождь с лица и неловко, хватаясь за скамьи, перебрался на подветренный борт «Змея». Мы убрали весла, закрыли отверстия в бортах кожаными затычками и приготовились испытать на себе гнев Ньорда. Внезапно я поймал себя на том, что завидую Эрику, получившему задание, которое отвлечет его мысли от страха.

— Уберите щиты! — крикнул Сигурд.

Я поднялся на ноги, и как раз в этот момент нос с головой дракона взметнулся вверх. Я налетел на скамью, упал, больно ударившись головой о деревянный шпангоут.

Еще одна молния расщепила ночь, прогремел гром. Эльхстан, находящийся рядом со мной, издал долгий утробный крик. Он вцепился в верхнюю доску обшивки «Змея» и уже походил на утопленника. Я валялся в плещущейся лужице морской воды, и тут что-то ударило мне в грудь. Это оказался кусок веревки, пахнущей дегтем.

— Привяжи старика к мачте, иначе его кости смоет за борт! — крикнул Свейн Рыжий.

Он с трудом держался на ногах, но раскатывал запасный парус, чтобы прикрыть маленький трюм у основания мачты.

— Переговори с Одином, Отцом всех! — добавил рыжебородый гигант, и у него на лице появилось подобие улыбки. — Скажи ему, что я плохо плаваю.

Ветер срывал с гребней волн белую пену, корабль скрипел и стонал. Эльхстан стоял на трясущихся ногах, тщетно стараясь приноровиться к качке.

Я с трудом добрался до него, обхватил его и крикнул прямо в ухо: