Марсиане. Марс – наш! - Андрей Абинский

Последние слова космонавта заглушили аплодисменты из зала.

И тут произошло невероятное. Справа и сверху в кадр вписалась фигура обнажённой женщины. По лягушачьи оттолкнувшись от переборки, она плавно нырнула в сторону космонавтов. В широкоугольном объективе проплыли округлые ягодицы, и непропорционально большие ступни ног. Длинные рыжие волосы струились за спиной русалки. Женщина сделала в воздухе грациозный кульбит и приземлилась на колени космонавтов. Одной рукой она прикрыла обнажённую грудь, а другой послала землянам воздушный поцелуй.

В этот момент экран зарябил яркими брызгами. Картинка на мониторе свернулась и исчезла в снежном облаке звёздных помех. «Россия» вышла из зоны видимости Земли и связь прервалась.

На несколько секунд зал остолбенел от изумления. Потом грянули аплодисменты, послышался смех и возбуждённые голоса:

– Высший пилотаж! Во, дают, лётчики!

– Это она даёт…

– Космический стриптиз!

– Что это за девочка и как её зовут?

– Виктория Потеряева! Это Виктория Потеряева! – неожиданно загремел удивлённый голос Бакланова.

Менеджер космических проектов забыл выключить микрофон. Так планета узнала имя первого в мире космического зайца. Вернее, зайчихи.

Космонавты не могли видеть фокус с русалкой. Её наблюдал только штурман Плотников в зеркале своего монитора. При этом талантливый программист хихикал и веселился от всей души.

Пока космонавты отдыхали, ЦУП напряженно работал. Космический корабль тщательно сориентировали на орбите, вычислили оптимальный импульс разгонных двигателей и задали автоматам время начала «Большого старта».

В назначенный час включились маршевые двигатели и за двенадцать минут увеличили скорость ракеты еще на пять километров в секунду. «Россия» устремилась в чёрную пустоту, к воображаемой точке встречи с планетой Марс.

После включения разгонных двигателей к космонавтам вернулось ощущение тяжести, а затем их прижало к креслам силой перегрузки.

С окончанием ускорения экипаж ожидал неприятный сюрприз. Один из двигателей отключился на несколько секунд раньше остальных и это привело к хаотичному вращению корабля. Подвела автоматика станции – вышел из строя один из датчиков гироплатформы. На приборном щите тревожно мигали красные лампочки и противно дребезжал прерывистый зуммер. Звезды чертили яркие полосы в иллюминаторах.

– Частота колебаний – один герц, – сказал Плотников, сверяясь с секундомером.

– Это как? – спросил Саша.

– Один оборот в секунду, – ответил штурман-электронщик.

– Крутой вираж… Ручку управления влево и на себя! Элероны и триммеры на максимум! – пошутил Влад Найдёнов.

– Из «Бочки» в «Боевой разворот», – оценил шутку Плотников. – Жаль, что мы не в самолёте. Самое паршивое в этой ситуации – не будет связи с Центром, пока антенны не отсканируют передающий луч.

– Коля, займись датчиками и гироскопами, – сказал Найденов. – Саша, попытайся наладить связь. Вдруг, получится.

– А ты? – ехидно спросил Ча Су Бок.

– Я осуществляю общее руководство и думаю, как жить дальше.

– Хорошо быть полковником! – сказал Плотников и выдвинул из переборки электронный блок, опутанный сетью проводов. – Запустим резервный агрегат.

На самом деле ситуация на корабле была очень тревожной. И космонавты отлично это понимали. Неправильная ориентация станции при разгоне могла привести к искажению траектории полёта и промаху на миллионы километров.

– Индикатор принимаемого сигнала явно спятил, – доложил Саша через минуту.

Столбик зелёных кубиков индикатора плясал синхронно с вращением корабля.

– «Земля», «Земля»! Я – «Россия»! Приём! – кричал в микрофон Саша.

– Земля, земля, я Хабибуллин, кто я? – передразнил его Плотников.

– Чего?

– Песенка такая есть, – ответил Николай. Как раз в тему: – Земля, земля, не слышу зов Кремля. Земля, земля, я рапортую стоя. Я Хабибуллин. Я забыл кто я!

– Давай, продолжай молитву, – сказал Найдёнов.

– И в тот же миг в наушниках зацокал

Далёкий крик, идущий на таран.

Ты «Сокол» ё-кэ-лэ-мэ-нэ, ты – «Сокол».

Запомни, «Сокол», «Сокол» ты, баран!

Молитва возымела действие. В динамике послышался хрип искаженного сигнала и обрывки слов: «…сия… уп … оссия… рос…»

– «Земля», я – «Россия», слышу вас! – заорал в микрофон Саша. – Все живы! Корабль вращается. Вышла из строя гироплатформа. Устраняем неисправность.

– Саша, повтори текст десять раз, слово в слово. Там догадаются склеить фрагменты и, может быть, получится смысловуха, – посоветовал Плотников.

Ча Су Бок начал бубнить в микрофон набор одинаковых фраз.

– Есть! Разгон гироскопа пошёл! – наконец, сказал Плотников. – Влад, хорошо бы помочь ручником.

– Поехали! – согласился лётчик, усаживаясь за пульт. – Командуй!

– Правый восьмой, один импульс, – сказал штурман.

– Сделано!

– Ждём!

– Правый четвертый, два тычка.

– Есть!

– Ждём.

– Левый первый, один импульс!

– Есть, левый первый!

– Ждём…

Вращение корабля замедлилось и Ча Су Бок начал разбирать некоторые обрывки слов: «… где…откуд… женщина … теряева… жите…»

После видеоконференции в ЦУПе поднялся невообразимая паника.

– Баба на корабле – это катастрофа! Это – к беде, – злобствовал Жбанков. – Я вас, между прочим, категорически предупреждал!

– Никто её туда не посылал, – оправдывался Бакланов. – Ума не приложу, как эта блудница проникла на спутник. Да ещё нагишом, без скафандра.

Видеозапись трансляции срочно отправили экспертам-криминалистам. Через два часа они заявили, что элементов цифровой обработки не обнаружено. К сожалению, видеосигнал был загрязнён атмосферными помехами, которые смазали возможные стыки искусственного монтажа.