Перекресток судьбы - Кара Уилсон

– Путешествия расширяют кругозор, – спокойно произнес Фабиан. – Ты начала по-другому смотреть на мир, на людей, на собственную жизнь.

– Правильно. Я многое узнала за последние двенадцать лет.

Глаза Фабиана потемнели.

– Рад за тебя. – Теперь в его голосе сквозила горечь.

Эмили скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться от надвигающейся бури. Единственным ее желанием было сменить тему беседы.

Их глаза встретились.

– Когда ты была в Испании, – продолжал допытываться Фабиан, – ты научилась наслаждаться пучеро?

Необъяснимая ярость охватила Эмили. Это вовсе не было невинным вопросом. Инстинктивно она сделала шаг назад и напряглась, будто готовясь к обороне.

– Что, черт возьми, происходит с тобой?! Давай обойдемся без лишних вопросов, ладно? Если не будет вопросов, то не понадобятся и ответы. – Она с трудом перевела дыхание. – Но поскольку ты спросил – отвечу. Да, Фабиан. Я научилась есть пучеро, моллюсков, рыбу по-астурийски и многое другое.

Фабиан угрюмо смотрел па нее, стиснув зубы.

– Я тоже хотел показать тебе мир, черт возьми! – резко проговорил он, подходя к Эмили. – Да, очень хотел! – повторил он. – Мечтал открыть тебе глаза на жизнь, чтобы ты увидела, как прекрасен мир за пределами того, в котором без надежд и мечтаний вырастила тебя мать. Она заставляла тебя жить ради ее собственных прихотей и радостей, держала подальше от реальной жизни, не желая, чтобы ты взрослела. Эми, ты жила для нее. Она не имела на это права.

Эмили вырвалась из его крепких рук.

– Нет, – вскрикнула она, – не смей осуждать мою мать!

Фабиан бросил на нее укоризненный взгляд.

Эмили сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

– Моя мать сделала многое для меня, – продолжила она, стараясь говорить спокойнее. – Просто она оказалась жертвой собственной неудачной жизни.

Глаза Фабиана стали злыми и холодными.

– Она не имела права удерживать тебя. И запрещать делать то, чего ты хотела. Она манипулировала тобой!

– Мама делала это, чтобы защитить меня.

– Защитить? От меня?

– От разочарования и необдуманных поступков.

– А она что, была уверена, что ты разочаруешься? – Ярость и негодование вспыхнули в его глазах.

Внутри у Эмили все сжалось от волнения и противоречивых чувств.

– Жизнь не жаловала ее. Отец ушел, когда она была беременна мной, ты знаешь это. – Да, отец был неугомонным, непоседливым благодаря своей цыганской крови. Он играл на гитаре в маленькой труппе и разъезжал по западным штатам. Мать ездила с ним, пока не забеременела. А потом отец бросил ее. Эмили посмотрела в лицо собеседнику. – Однажды мама проснулась в мотеле совершенно одна. Она с трудом вспомнила, где находится. На тумбочке лежала десятидолларовая купюра и записка: «Не сердись, малышка, но мне с тобой скучно».

– И Синди решила, что я так же поступлю с тобой? – холодно спросил Фабиан.

Эмили попыталась оправдаться:

– Мама дала мне самое лучшее. И в конце концов я приняла свое собственное решение.

Он усмехнулся.

– Ты приняла решение?

– Да.

– Но тогда почему ты не поехала в Африку вместе со мной?

Эмили закрыла глаза, сопротивляясь потоку старых воспоминаний.

– Я боялась, Фабиан.

– Боялась чего? Ради бога, скажи чего. Ведь я же был с тобой.

Сердце Эмили забилось так, будто сомнения и страхи прошлого вновь овладели ею.

– Мне снились страшные сны, – дрожащим голосом проговорила она. – Я не понимала их значения. Страх затмил все, мучили предчувствия. – Их глаза встретились. – Но теперь я знаю, почему так произошло. Я поняла это позднее.

– И что же ты поняла? – с ухмылкой спросил Фабиан.

– А то, что мама нуждалась во мне. Не из-за материнского эгоизма, а потому, что она болела. – Эмили вздрогнула. – Я запуталась. Меня пугали многие вещи – жизнь в Африке, к примеру. Но это и все прочее было бы легко преодолимо, если бы я не чувствовала другой непонятный страх. Я часто думала об этом. И сейчас знаю, что это было. Предчувствие смерти моей матери.

Фабиан молча изучал ее лицо, словно пытаясь поверить в искренность слов.

– Скажи, если у тебя были такие проблемы после смерти матери, почему ты не дала мне знать?

Эмили беспомощно покачала головой.

– Все произошло так быстро, что я даже не имела представления, где искать тебя. Ты был так далеко. Африка казалась мне другой планетой. Ты ничего не мог сделать. Кроме того… – она сглотнула, – кроме того, я думала, что между нами все кончено.

Ее сердце сжалось при воспоминании об их последней встрече.

«Я не люблю тебя! Не люблю!..»

– Так, значит, ты вышла за Энди замуж, – припомнил Фабиан, – всего через несколько месяцев после нашей последней встречи. – Это прозвучало как обвинение в легкомыслии и неразборчивости.

Эмили разозлилась.

– Я вышла замуж потому, что он был добрым и отзывчивым. Потому, что просил меня об этом. – Она стиснула зубы, пытаясь унять нервную дрожь. – Мне было так плохо тогда, что я не видела другого выхода. На меня свалилось столько проблем. Я потеряла все: у меня не было денег, родных. Энди позаботился обо мне, он вытащил меня из этой беспросветной нужды.

Эмили видела, как сосредоточенно слушал ее Фабиан. Она глубоко вздохнула.

– Возможно, я была не права, но и судить меня за это нечего. Энди предложил рай юной, неопытной девчонке. И я не раскаиваюсь в своем решении. Муж любил меня. В нашем браке было все – и любовь, и счастье. – Эмили едва стояла, чувствуя сильную дрожь в коленях. Она ухватилась за высокую кожаную спинку компьютерного кресла. – Я не собираюсь лгать тебе! – отчаянно выпалила она.

Лицо Фабиана ничего не выражало.

– Я и не просил тебя лгать, – спокойно проговорил он.

Ногти Эмили впились в мягкую кожу кресла.

– Знаешь что, Фабиан, я не должна отчитываться о своем браке ни перед кем. Тем более перед тобой.

Фабиан оставался непроницаемым.

– Конечно, не должна.

Повисла тягостная тишина. Эмили взглянула в холодное лицо мужчины. Лицо, которое могло быть полно любви и нежности. Лицо человека, которого она так безумно любила.

И вновь волна тоски и сожаления захлестнула ее.

– Я виновата в том, что мы друг друга не поняли, – хрипло произнесла Эмили. – Но не жалею, что осталась тогда здесь, с матерью. Я знаю, что причинила тебе боль. Извини, прожитую жизнь уже не переделаешь. Это звучит банально, но у меня нет других слов. Попробуй понять.