Бизерта - Юрий Шестера

* * *

Переход через Средиземное море от Константинополя до Бизерты оказался для его пассажиров неожиданной и приятной переменой обстановки после более чем месячной стоянки в Константинополе, связанной с лишениями и бытовыми неудобствами на многих судах эскадры.

«Константин» хорошим ходом пересекал Эгейское море. Множество островков, где у самого берега белые дома походили издалека на большие белые камни под ярким солнцем, представляли собой красочную картину архипелага.

Иногда «Константин» заходил в какой-либо порт по пути следования. И тут же множество лодок окружало пароход. Горы халвы, апельсинов, сухого инжира, рахат-лукума — чего только в них не было! Трудно было устоять перед этим соблазном, и некоторые дамы, у которых оставались еще драгоценности, спускали на веревочке кольцо или браслет, чтобы обменять их на эти лакомства для своих детей.

Ольга Павловна с Ксенией радовались хорошей погоде, хотя и понимали, учитывая предупреждение Степана Петровича, что в декабре это не могло долго продолжаться. И действительно, ветер стал свежеть, когда «Константин» вошел в Наваринскую бухту. Они с замиранием сердца смотрели на линейный корабль «Генерал Алексеев», который одиноко стоял на якоре в центре бухты. Ведь на нем находился их Павлик. Но, как говорится, видит око, да зуб неймет. И они, конечно, так и не смогли встретиться, ибо уже на следующий день «Константин», наполнив свежей водой из речки свои бочки, покинул Наваринскую бухту.

Однако в их души запал рассказ одного из офицеров морского ведомства о морском сражении, произошедшем здесь почти сто лет назад с турецко-египетским флотом, которое закончилось полной победой союзников: русских, англичан и французов. И сердца двух пассажирок «Константина» наполнились гордостью за этот подвиг моряков русского флота, к которому принадлежал и горячо любимый ими Степан Петрович.

* * *

После того как пассажирский пароход покинул Наварин, погода стала портиться и началась сильная качка. Пассажиры стали страдать морской болезнью, а попросту говоря — их укачало. А советы молодых офицеров дамам — «побольше харчить», то есть кушать, — не имели практически никакого успеха.

Бурное море, густой туман, богатая фантазия и несдержанность молодости способствовали появлению видений. Среди толпившихся на верхней палубе пассажиров кто-то, видимо, из молодых новобрачных жен, разлученных на время перехода со своими мужьями, оставшимися на своих кораблях, закричал, что какой-то миноносец несется прямо на них. А кто-то, видимо, под впечатлением рассказа о морском сражении, произошедшем в Наваринской бухте, «поправил», что это, мол, турки идут на нас войной. Поднялся шум, крики, кто-то громко зарыдал…

— Молчать! Кликуши — по каютам!

Неожиданный окрик капитана мгновенно разогнал взволнованную женскую толпу. И это всегда такой вежливый капитан!

Когда Ольга Павловна с дочерью, выполняя его приказ, поспешно спустились в свою каюту, то Ксения, видимо, находящаяся под сильным впечатлением от его громкого окрика, неожиданно для нее спросила:

— А наш папа как командир корабля тоже может вот так же резко обращаться к своей команде?

— А как же, Ксюша! — ответила та, несколько удивленная вопросом дочери. — Только, конечно, тогда, когда в этом есть крайняя необходимость. Как, например, то, что произошло только что сейчас, — пояснила Ольга Павловна и, подумав, добавила: — Тем более, что в отличие от «Константина», на его миноносце нет женщин и детей, так что можно особо и не стесняться в выражениях.

Ксения задумалась над столь откровенными для нее словами матери.

— А папа когда-нибудь подобным образом выражался при тебе? — несколько смущенно спросила Ксения и пояснила: — Раз ты так уверенно говоришь об этом, то, стало быть, это могло и быть.

Ольга Павловна понимающе улыбнулась:

— Только один раз, Ксюша.

— А ты можешь рассказать, как это было? — спросила та, лукаво посмотрев на мать.

— Конечно. В этом нет никакого секрета. Еще во Владивостоке мы с папой как-то ехали на извозчике. А так как этот город расположен на сопках по берегам бухты Золотой Рог…

— Как и бухта в Константинополе? — удивленно перебила ее Ксения, пораженная этим неожиданным совпадением.

— Совершенно верно. Ее так назвали русские моряки, первыми открывшие ее, потому что она очень похожа на эту самую бухту, неоднократно посещаемую ими до этого, — пояснила та и встрепенулась: — Кстати, среди них был и твой дедушка, Петр Михайлович, служивший мичманом на фрегате «Аскольд».

— Еще один из представителей флотской династии Шуваловых! — с гордостью воскликнула Ксения.

Ольга Павловна согласно кивнула головой и продолжила:

— Потому-то там практически и нет ровных улиц или хотя бы с небольшими ровными участками. И вот, спускаясь под довольно крутой уклон на одной из них, кучер, видимо, замешкался, и нашу повозку понесло вниз. «Сейчас разобьемся!» — испугалась я. Кучер же, натянув вожжи, изо всех сил пытался остановить лошадь, но у него ничего не получалось. И тогда папа рывком подался вперед, вскочил на облучок рядом с кучером и, перехватив у того вожжи, направил лошадь в декоративные кусты, росшие вдоль обочины улицы. Колеса повозки запутались в кустарнике, и лошадь, храпя, наконец-то остановилась. Вот тогда-то папа и высказал кучеру все то, что о нем думал. Я же, потрясенная произошедшим, лишь видела, как прохожие, приостановившись, с интересом наблюдали за тем, как лейтенант распекал кучера самыми отборными выражениями из ненормативной флотской лексики.

— И это не оскорбило тебя? — ошеломленно спросила Ксения, заглядывая в глаза матери.

— Нет, Ксюша. Ведь еще раньше папа говорил мне о том, что при возникновении на корабле критической ситуации необходимо немедленно привести растерявшихся матросов «в чувство». И лучшим средством в этом случае будет как раз крепкое слово командира, сразу же прекращающее возникшую было панику. Да что это я, собственно говоря, объясняю тебе, когда ты только что испытала на себе решающее значение окрика капитана «Константина», — улыбнулась та.

Ксения согласно кивнула головой:

— Эффект от окрика капитана был потрясающим!

— Ведь не зря же, — продолжила Ольга Павловна, — командир является на корабле первым человеком после Бога. И это не просто красивые слова. Это, по мнению папы, сущность корабельной жизни. И не дай Бог, если командир потеряет авторитет у своей команды…

Ксения с замиранием сердца слушала мать — для нее это было откровением.

— Мало того, — продолжила та, — в соответствии с Морским уставом командир, находясь в самостоятельном плавании, обязан любыми средствами навести порядок на корабле вплоть до применения оружия.

— Но это же ведь жестоко, мама! — с широко открытыми глазами от охватившего ее ужаса произнесла дочь.

Ольга Павловна согласно кивнула головой.

— Папа считает, что лучше пожертвовать малым ради спасения корабля и его команды в критической ситуации.