Прелюдия к чуду - Энн Вулф

Оказалось, что до самой деревни Мишвидце мы поедем не на старушке «дакии», к которой я уже успела привыкнуть, а на телеге. Поэтому машину пришлось оставить на стоянке в небольшом городке, неподалеку от Сигишоары. Дальше мы пошли пешком.

Уже начало смеркаться. Алый глаз солнца прятался за горами, обливая последними лучами вершины гор и заснеженные деревья, росшие на них. Снег в заходящих лучах казался розовым. «Окропленный кровью заката», пришла мне в голову метафора. Если бы я умела писать стихи, то непременно написала бы что-нибудь о Трансильвании. Но, увы, я могла лишь фотографировать то, что уже создано природой. Я поделилась с Микаэлем своими соображениями.

– Ты знаешь, – ответил он мне, поправляя ремешок камеры, съехавший с плеча. – Фотография – это уже немало. Собственно, это то же самое выражение твоих чувств, только с помощью техники и бумаги. Ведь для того, чтобы сделать хорошую фотографию, тоже нужно иметь талант…

Вдохновленная словами Микаэля, я решила запечатлеть уходящее солнце. Сняв с плеча фотоаппарат, я сделала снимок. Оставалось только надеяться на то, что все пленки, которые я нащелкала в Трансильвании, доедут до дома в целости и сохранности.

По тропинке, ведущей по полю, мы шли где-то около получаса. Я была благодарна Микаэлю за то, что он забрал мои вещи. В противном случае, я быстро выбилась бы из сил. Впрочем, и без вещей дорога казалась мне утомительной. Единственным облегчением было то, что мы постоянно болтали с Микаэлем и то, что я могла любоваться прекрасными видами, которые окружали нас со всех сторон.

– И все же, почему мы не поехали на машине? – поинтересовалась я у Микаэля. – Дорога довольно ровная, думаю, «дакия» смогла бы проехать.

– Дальше будет хуже, – ответил Микаэль, а потом повернулся ко мне и с лукавым огоньком в глазах спросил: – А что, ты уже устала?

В его словах мне послышался вызов. Эх ты, английская девчонка! – перевела я его фразу. Небольшая прогулка уже выбила тебя из седла…

– Нет, – с деланным равнодушием ответила я. – Ничуть. Просто любопытно, вот и все.

– Не переживай… – Микаэль словно не услышал моих слов. – Скоро мы доберемся до того места, где проезжает телега.

– Проезжает телега? – переспросила я. – Это что-то вроде местного такси?

– Вроде того, – улыбнулся Микаэль, глядя себе под ноги. – Многие в Мишвидце зарабатывают на жизнь торговлей. Жены делают сувениры для туристов, а мужчины возят их в город на продажу. А на обратном пути подхватывают тех, кому нужно в Мишвидце и берут со своих попутчиков символическую плату. Попутчики, правда, встречаются нечасто, но все же…

Чем больше мы отдалялись от города, тем тревожнее становилось в моей душе. Не то чтобы я боялась чего-то мистического, нет. Просто мне казалось, что мы не найдем телегу, что нам придется возвращаться назад, что я замерзну… И еще мне было не по себе, оттого что я отправляюсь в совершенно незнакомую местность, где не будет ни одного человека, который говорит на моем языке… Но, пожалуй, все это было лишь отговорками. Больше всего я боялась того, что окончательно отрезала себе пути к отступлению. Если бы я отказалась от поездки в Мишвидце, у меня был бы шанс устоять перед очарованием Микаэля. А теперь этот шанс таял на глазах…

Я чувствовала, что влюбляюсь в этого мужчину с головокружительной быстротой. Я не зря употребила этот эпитет. Потому что именно так чувствует себя человек, который стоит на краю высокого обрыва. Вначале ему кажется, что он – повелитель Земли, а потом… Потом он боится упасть с этой головокружительной высоты и разбиться о камни. Я боялась упасть. Очень боялась. Потому что еще совсем недавно я падала, и знала, как это больно. Что-то подсказывало мне, что это падение было мягким. И в следующий раз будет гораздо больнее. Джеф был лишь робкой тенью из моего прошлого. А Микаэль… О том, какое место в моей душе займет этот мужчина, мне даже думать не хотелось…

– Ну вот и все, – остановил меня виновник моих тревог. – Здесь мы можем отдохнуть. Думаю, ждать телегу придется недолго, потому что продавать сувениры уже некому…

Микаэль поставил в рыхлый снег наши пожитки и, прищурившись, посмотрел в сторону дороги.

– Надеюсь, я не обманул тебя, и в Мишвидце ничего не изменилось. Иначе нам придется возвращаться назад, не солоно хлебавши. – Увидев тоскливое выражение моего лица, он улыбнулся и добавил: – Не волнуйся, я шучу. Но если нам придется идти назад, – посерьезнел он, – я понесу тебя на руках…

Мои щеки предательски заалели. Обладая неплохим воображением, я представила себя на руках у Микаэля. Мое лицо на его плече, его обжигающее дыхание, касающееся моей шеи, его сильные и нежные руки, сжимающие меня в своих объятиях. Эта картина, так отчетливо представшая перед моими глазами, заставила мое сердце биться чаще, а дыхание – участиться. Я старалась не смотреть на Микаэля, чтобы он не понял, какие чувства полыхают сейчас в моей душе. Но чего мне это стоило!

На мое счастье, он увидел телегу, выезжающую в сторону поля.

– А вот и наше «такси», – пошутил он. – Мишвидце не за горами.

Я посмотрела в ту сторону, куда показывал Микаэль. К нам двигалась телега, запряженная белой лошадью. Уже стемнело, и эта лошадь была ярким пятном среди густого мрака.

Когда телега приблизилась, я разглядела возницу. Это был полный мужчина лет пятидесяти, одетый в черный полушубок с высоким воротником, закрывающим шею и половину лица. Увидев нас, мужчина остановил лошадь, торопливо выпрыгнул из телеги и подошел к нам. Снег хрустел под его тяжелой поступью. В телеге мужчина казался менее объемным. Теперь он напоминал колобка. Только с ножками. Я увидела радостную улыбку на его лице и догадалась, что он знает Микаэля.

– Михаил! – воскликнул мужчина и хлопнул Микаэля по плечу.

Микаэль ответил ему тем же хлопком, и они заговорили по-румынски, оба довольные встречей.

Мне оставалось только стоять, перетаптываясь с ноги на ногу и глупо хлопать глазами. Потому что из всего их диалога я поняла лишь несколько слов. Наконец они обратили на меня внимание. Хозяин телеги рассмеялся, глядя на то, как я переминаюсь с ноги на ногу, и сказал что-то Микаэлю.

– Мадэлайн, – представил меня Микаэль своему собеседнику. И добавил что-то на румынском. – А это – Марин, мой хороший приятель. Он увидел, что ты замерзла, и предложил нам поскорее забраться в телегу.

Наконец-то. В джинсах, сшитых явно не для холодной трансильванской зимы, и коротенькой курточке я начала превращаться в ледышку… Микаэль залез на телегу первым и протянул мне руку.

– Еще пара часов, и мы будем в Мишвидце, – шепнул он мне. – Но если ты замерзла, я могу отдать тебе свою куртку.

– Спасибо, я продержусь до Мишвидце, – ответила я Микаэлю.

Но на самом деле я совсем не была уверена в своих словах. Мои ноги замерзли до такой степени, что я уже почти не чувствовала пальцев. А руки не согревали даже теплые варежки, связанные мне Ба. Но все же я продолжала строить из себя независимую девушку, стойко переносящую большие расстояния и суровые погодные условия. Обнаружив в телеге набитый чем-то мешок, я уселась на него и начала усиленно растирать пальцы рук, чтобы они не замерзли окончательно.