Танец кровавых ма­ков - Ирина Молчанова

Они всплыли в Мойке, прямо под Синим мостом, составляющим часть Исаакиевской площади. Поднялись по лесенке на набережную и остановились.

Небо все еще оставалось довольно светлым, и кожу как будто саднило.

Георгий, который отходил после пыток ксеноном, от боли закрыл лицо руками.

— Боже, — прошептал он.

Анжелика вновь взвалила его на себя.

Люди, прогуливающиеся вдоль канала, не успели их даже увидеть, с такой скоростью передвигалась девушка со своей ношей. О том, что несколькими секундами ранее из воды поднялись двое, свидетельствовала лишь пара золотистых туфелек, оставленных на нижней ступеньке лестницы.

Ворвавшись в квартиру, Анжелика скинула Георгия на диван в гостиной, а сама распорядилась:

— Даймонд, собери мои вещи, только самое необходимое.

— Ты уезжаешь? — заволновался он. Синие бархатистые глаза вспыхнули.

— Мы, — бросила она. — Ты тоже. Давай быстрее.

Она видела из окна, что вокруг ее дома происходит настораживающее движение, его окружали, отрезая все пути к отступлению.

Георгий тем временем переоделся в джинсы, рубашку и ботинки, одолженные Даймондом.

На столике возле дивана запиликал телефон. Анжелика сняла трубку и услышала голос Феррана:

— Почему не берешь сотовый?

— Я его потеряла.

— Вертолет будет с минуты на минуту. Где ты?

— В своей городской квартире. Пусть сажает на крышу!

Она положила трубку и пробормотала:

— Я должна вернуться за Микой, он… — Девушка замолкла. Чего толку было произносить бессмысленные слова, Георгий и так знал каждую ее мысль, как свою собственную.

Он вздохнул. И в этом вздохе она прочла то, чего тот не посмел сказать. В подземелье уже наверняка повсюду выставили охрану, вернуться означало бы остаться тут. Анжелика прекрасно понимала, но чувство утраты было таким сильным… Сейчас ей хотелось побыть одной, чтобы никто не видел ее уязвимой и слабой.

Даймонд принес на подносе пять бутылок крови и подал Георгию. Тот опустошил их одну за другой.

Зеленовато-карим глазам вернулась живость, с лица исчезла печать болезненности. Молодой человек медленно встал.

— Можем идти.

На чердак они поднялись прямо из квартиры. Литую винтовую лестницу в просторной кладовке велел сделать Лайонел. «На всякий случай», как он сказал несколько лет назад. И вот этот самый случай представился.

На чердаке хранились старые вещи, которые по каким-то причинам хозяйке разонравились или надоели.

Даймонд залез по деревянной лесенке, распахнул чердачный люк, ведущий на крышу, и выкинул в него чемодан.

Вертолет с тонированными стеклами был уже близко, шум лопастей приближался. Анжелика едва успела выломать деревянную лестницу, ведущую на крышу, и захлопнуть люк, прежде чем на чердак ворвалась вооруженная группа.

Анжелика буквально закинула Георгия в кабину вертолета, а когда обернулась к Даймонду, увидела, как тот медленно оседает на чемодан. В спине у него торчала капсула. Один вампир с пистолетом уже успел выбраться на крышу.

Девушка хотела выпрыгнуть из кабины, но Георгий схватил ее за руку, приказав пилоту: «Взлетай».

Анжелика яростно вырвала у него свое запястье и кинулась к распластавшемуся на чемодане юноше. Вертолет оторвался от крыши.

Девушка ухватила Даймонда за руку, взгляд ее на миг остановился на чемодане, а затем она в два прыжка оказалась под вертолетом и схватилась за трубку шасси. С крыши открывался прекрасный вид на Дворцовую площадь, колонну, увенчанную Ангелом с мечом, и на Зимний дворец — зелено-белый, изобилующий позолотой и скульптурами.

Парни из отдела по борьбе с преступностью стреляли. Анжелика прикрылась телом юноши и в него угодило еще несколько пуль.

Вертолет набирал высоту, Георгий тянул к девушке руку, но схватиться за нее Анжелике было нечем, потому что одной рукой она обхватила Даймонда, другой держалась за полозья.

Тогда пилот оставил управление и вместе с Георгием втащил девушку с юношей вовнутрь. В кабине было светло и уютно: кремовая обивка, того же цвета диванчик, напротив него два кресла и между ними столик. Даймонда уложили на диван, Анжелика с Георгием опустились в кресла.

Зазвонил телефон, висящий над столиком.

— Все в порядке? — поинтересовался Ферран.

— В полном, — ответила Анжелика, кинув косой взгляд на лежащего с закрытыми глазами юношу. Из-за него она была лишена своих любимых вещей.

— Жду тебя с нетерпением.

Она повесила трубку и откинулась в кресле. Долгое время полет проходил в молчании.

Наконец, девушке надоело, и она спросила:

— Что теперь? Куда отправишься?

После короткой паузы он промолвил:

— Техас.

— Точка отсчета? — приподняла она брови. В Техасе все началось — там Лайонел спас ему жизнь и оттуда они двинулись по миру вдвоем. И с тех пор никогда не разлучались.

Георгий никак не прокомментировал ее предположение, вновь надолго повисла тишина.

Девушке не оставалось ничего иного, как рассматривать сидящего перед ней мужчину. Она знала его ровно столько, сколько знала Лайонела. Это был первый вампир, которого правитель Северной столицы ей представил сразу, как только они сошли с самолета.

Ей тогда показались странными его слова: «Вы будете часто встречаться, постарайтесь проникнуться друг к другу симпатией».

И очень скоро после официального знакомства ей пришлось убедиться, что «часто» — это не пару раз в неделю, а в противовес божьему дню — каждый дьявольский вечер.

Тень Лайонела — называла она его. Одно время ее даже терзали сомнения относительно предпочтений Лайонела в постели. И она ревновала, ловя взгляд ледяных глаз, который иной раз оценивающе останавливался на хорошеньких мальчиках.

Но однажды, поймав ее за мыслями об этом, Георгий очень категорично сказал: «Мы не любовники».

Когда же она спросила: «А другие мужчины его интересуют?», он лишь загадочно улыбнулся: «Почему бы тебе не спросить у него самого?»

На свой вопрос в конце концов она получила ответ, хоть и странный. Лайонел сказал: «Когда мальчики из церковного хора исполняют сто двадцать девятый псалом, на словах «Если ты, Господи, будешь замечать беззаконие, Господи, кто устоит?» у меня неизменно встает».

— Помнишь Новый год? — внезапно заговорил Георгий, подняв на нее глаза.

Анжелика растерянно кивнула.

— Как забавно… если не считать Вильяма, ближе нас с тобой у него никого не было. Ты назвала меня тогда идеальной служебной собакой. — Он засмеялся. Но сколько горечи было в этом тихом звуке.