Сыграй мою жену - Кэтрин Гарбера

Бьянка рассмеялась. Ее братья всю жизнь соревнуются с братьями Карутерс. По правде говоря, та же ситуация складывалась между наследниками всех семей старожилов Коул-Хилла. Некоторые семьи жили на ранчо, некоторые были городскими жителями, но так или иначе они постоянно шутливо конкурировали между собой.

– Я поговорю с ним. Как я выгляжу? Нормально?

– Ты выглядишь лучше, чем нормально. Ты изумительна.

Мама Бьянки подалась вперед к зеркалу и потянула кожу на висках в стороны, придирчиво изучая свое отражение.

– Мама, что ты делаешь?

– Руководство предложило мне сделать ботокс… Что скажешь? – спросила она, снова натягивая кожу. – Я не думала, что выгляжу настолько старой, но, наверное, в новых телевизорах высокой четкости все выглядит по-другому.

Бьянка обняла маму за плечи. Конечно, Елена до сих пор изумительно выглядела, но она работала в той сфере, которая требовала совершенства во всем.

– Насколько серьезным было предложение? Я считаю, что ты выглядишь прекрасно, но ты же знаешь, что иногда у нас просто нет выбора.

– Ну, это было действительно лишь предложение. Говард даже сказал, что это будет превентивной мерой до того, как морщинки станут заметны на экране. И он предложил мне постараться поменьше улыбаться.

Говард был непосредственным боссом ее матери, и Бьянка понимала, что он искренне пытается ей помочь. Бьянка знала, что дни ее модельной карьеры сочтены. После рождения Бени ей поступили несколько предложений поучаствовать в показах в качестве модели размера плюс, хотя она почти не поправилась после родов. Когда эффектная внешность – залог успешной карьеры, правила игры становились очень жестокими.

– Решать в любом случае тебе, мам. Знаешь, у меня есть в Париже одна подруга, у нее есть кое-какая продукция, которую можно попробовать до ботокса. Хочешь, я с ней свяжусь?

– Было бы здорово, – сказала Елена. – Спасибо.

Бьянка обняла маму.

– Мы с тобой – единственные женщины Веласкес и просто обязаны держаться вместе.

После замужества Бьянка оставила свою фамилию ради карьеры, а Бени носил двойную фамилию: Руис-Веласкес.

– Ну, раз уж мы единственные женщины семьи Веласкес, может, хоть намекнешь, по какому поводу мы собираемся?

Бьянка покачала головой и выпроводила мать из ванной комнаты. Она посмотрела на свое отражение и поняла, что ужасно нервничает.

Коби трудился весь день, и теперь сад выглядел просто потрясающе. Когда Дерек оглядел его в последний раз перед прибытием гостей, то понял, что хочет, чтобы этот день стал особенным для Бьянки. Она значила для него куда больше, чем он готов был признаться себе.

Бьянка сделала несколько звонков, и они решили остановиться на ресторанной еде из клуба. Коби даже организовал отдельный детский стол. Хотя детей за ужином будет всего двое – Бенито и Пенни, для них был установлен небольшой фуршетный столик по высоте их роста, и еду можно было брать прямо руками.

Итан зашел во внутренний дворик и протяжно присвистнул.

– Очень впечатляет, брат. Можно даже подумать…

– Да тихо ты! – шикнул на него Дерек. – Тебе Нейт ничего не говорил?

– Говорил, конечно. Я собирался сказать, что можно даже подумать, что ты к ней неравнодушен.

– Конечно. Мы же друзья.

Друзья. Просто друзья.

Хотя с их поцелуя прошло два дня, Дерек надеялся и с нетерпением ждал, что снова поцелует Бьянку. Возможно, это было не самой умной мыслью, но ему было все равно. Пожалуй, это было одной из причин, по которой он сделал предложение именно ей. Как только Дерек сказал Марни, что помолвлен, он знал, что ни одна женщина, кроме Бьянки, не сможет стать его невестой. И это говорило само за себя.

– Просто друзья, да-да, – хмыкнул Итан.

– Заткнись.

– Хорошо. Но здесь действительно очень красиво, ты постарался на славу, – сказал Итан. – Я рад, что ради этого вернулся из Лос-Анджелеса.

– Ты много времени проводишь на Западном побережье. У тебя все в порядке? – спросил Де-рек.

Он отметил, что брат выглядит уставшим. Де-рек взял Итана за запястье и взглянул на часы, отсчитывая его пульс. Итан отдернул руку, и он не стал настаивать. Со здоровьем у него все было в порядке, значит, дело в чем-то другом.

– Да. Просто клиент, требующий много внимания, и это дело нельзя согласовать по телефону или электронной почте.

– Но ты уже почти закончил?

– Думаю, да. У моего клиента скоро родится ребенок, а сам он выполняет очень опасную работу, поэтому он хочет создать фонд на имя будущего ребенка, чтобы обеспечить его финансово на случай, если с ним что-то случится на работе.

– Звучит сложно. Как будто собираешь пазл по кусочкам.

– Примерно так и есть. Знаешь, иногда, когда я летаю между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, мне начинает казаться, что это не моя жизнь, – признался Итан, и Дерек кивнул.

– Ну, вы с Хантером всегда хотели вырваться из Коул-Хилла.

– Хантер в большей степени, чем я. Мне нравится бывать дома, но иногда мне нужен перерыв.

– Я тебя понимаю, – признался Дерек. – Мы с Бьянкой и Бени вчера были в клубе, и все на нас смотрели. Я впервые ощутил себя рыбой в аквариуме. Я понимаю, что сплетни в любом случае поползут и в больнице, но мне это никогда не мешало выполнять свою работу.

– Ты всегда был кем-то вроде вундеркинда в своем собственном мире. Ты всю жизнь шел к единственной цели – стать лучшим кардиохирургом.

– Это всегда было для меня главным в жизни, – пожал плечами Дерек.

– А теперь? – спросил Итан. – Глядя на все это роскошество, невольно закрадывается мысль, что твоими помыслами завладел кто-то еще.

Дерек не хотел думать об этом. Он не желал даже допускать мысль, что Бьянка и Бени могут изменить его жизненные приоритеты. Он всегда был ориентирован на карьеру, и именно это делало его таким хорошим хирургом.

– Нет, это все притворство, – сказал он с куда большей уверенностью, чем ощущал на самом деле.

Он не собирался рассказывать брату, что Бьянка всегда занимала особое место в его жизни, а теперь, когда все вдруг изменилось, он и вовсе не знал, что делать дальше.

От неловкого разговора Дерека спас звонок в дверь, и он поспешил к входу, а Итан направился к установленному Коби бару. Сегодня Дерек решил лично поприветствовать каждого гостя. Он открыл дверь, и улыбка застыла на его лице, когда он увидел Бьянку. На ней было облегающее серебряное платье, оттенявшее загорелую кожу, а боковой разрез открывал изящную ножку до середины бедра. На Бьянке были туфли с такими высокими каблуками, что они с Дереком оказались почти одного роста. Волосы она убрала в высокую нарядную прическу, и Дерек облизнул внезапно пересохшие губы. Он чувствовал себя подростком на первом свидании. Еще ни одна женщина не производила на него такого впечатления.