Принцесса Анита и ее возлюбленный - Анатолий Афанасьев

— Чего ты боишься? — Голос мадам сразу подобрел.

— Вы видели, какая публика в зале? Некоторые пришли прямо в шортах. Зачем им моя скрипка?

— Девочка моя, возьми их за горло. Тебе всегда это удавалось…

В концертной программе, кроме Аниты, участвовал фокусник из Одессы, Георгий Михальчук, сумрачный господин в черном фраке и с мраморно-бледным лицом, при взгляде на него в голову невольно приходила мысль, что этот печальный человек вышел на сцену по недоразумению или в силу лютой необходимости, и, как только покажет свои фокусы, сразу ляжет обратно в гроб; еще была никому не известная певица, значившаяся в афише под именем Земфира-2, исполнительница модных шлягеров; а также пародист из Киева Семен Филин. Весь концерт был непродуманной сборной солянкой. Что тоже нервировало Аниту. Ей отвели двадцать минут следом за пародистом, потом шел заупокойный фокусник, а замыкала программу Земфира-2, пользующаяся, по ее признанию, бешеным успехом среди курортной публики. Анита в этом не сомневалась.

На сцене в первые минуты, как всегда бывало, она почувствовала себя безмерно одинокой и несчастной, словно подступила к краю земли, откуда начиналась бездна. Из бездны раздавался приглушенный гул, покашливания, хлопки, но при первых звуках скрипки все стихло. Анита не заблуждалась на сей счет: не музыка тому причиной. Публика отреагировала легким обмороком на ее стройную, затянутую в сверкающее длинное платье фигурку, на худенькое испуганное личико, на пляску смычка в тонких пальцах, тем самым давая единственный шанс завладеть ее вниманием; и если у нее не получится, то через короткое время зал опять загомонит, зашевелится, уйдет в себя, как будто ее и нет на сцене. Но удача зависела не от нее, а от того, сойдет ли на ее скрипку благодать. Изредка это случалось, чаще — нет. Сегодня она ни на что не надеялась, тем более что аккомпанировал пузатый дядька с красным похмельным лицом, и это не было обманом зрения. Пианист Александр Михайлович час назад сам признался, что у него все трубы горят. До выступления он, похоже, успел немного притушить пожар, раскачивался на стуле, как на качелях, и еще до начала композиции два раза сбился с ритма.

Анита умоляла Софью Борисовну сесть за пианино. Но та высокомерно отказалась, сославшись на мигрень.

Анита исполняла фантазии на тему Мендельсона, технически не сложные, но глубокие и страстные, как река подо льдом. Главное — пробить лунку, погрузить в музыку хотя бы пальцы, но это никак не удавалось. Что-то мешало оттуда, снизу, из бездны. Не выдержала, скосила глаза — и увидела кромешную тьму, из которой пучилось, всплывало, пялилось на нее чье-то недреманное око. Сердце перехлестнуло жутью, и она чуть не выронила скрипку. Тут же и пианист, фигурально говоря, ткнулся носом в клавиши. Однако зал словно не заметил сбоя, публика по-прежнему безмолвствовала. Пересилив себя, Анита еще раз, уже смелее, поглядела вниз: страшное око потухло, но кто-то все же следил за ней, посылал жаркий, магический импульс.

Пронзительные, печально-сладострастные звуки завладели ее душой, отторгли от замкнутого пространства и унесли в свободный полет. Анита прикрыла глаза, но не удержала крохотной алмазной слезинки, скатившейся на щеку. Теперь она была в небесах, и ангел улыбался ей. Но это не могло длиться вечно, даже не могло длиться долго.

Так и случилось, да иначе и не бывает. Зал взорвался аплодисментами, и Анита, низко поклонившись, побрела по сцене, как больная, поддерживаемая за талию подскочившим аккомпаниатором.

— Чаровница! — бормотал он в ухо, слишком горячо прижимая к себе. — Вы чаровница, моя дорогая! Простите меня, старого дурака.

За кулисами ее встретила Софья Борисовна, отвела в гримерную, усадила на стул, налила рюмку коньяка. Трещала без умолку, но Анита не улавливала, о чем она говорит, еще полная пережитым страданием. Каждой жилкой ощущала, что сегодняшний вечер не окончится так просто, должно произойти еще что-то небывалое. И предчувствие не обмануло. Когда вышли на крылечко музыкального центра, открылось диковинное зрелище. Неподалеку от входа ярко пылал на асфальте черный «ситроен», который выделил им Станислав Ильич для поездок по Крыму. Переулок безлюдный, лишь Гоша и Леша суетились возле горящей машины, приплясывали, делали вид, что спасают хозяйскую собственность. Анита застыла, открыв рот, а Софья Борисовна с визгом сбежала по ступенькам, размахивая руками, вздувая длиннополый белый плащ.

— Красиво горит, — произнес кто-то сзади, и Анита невольно оглянулась. Высокий белокурый парень приветливо ей улыбнулся. Странно: когда пересекали холл, вроде никто за ними не шел.

— Вас это забавляет?

— Это ваша?

Анита не ответила, хотела сойти с крыльца, но парень удержал ее за локоть.

— Не надо, опасно.

Анита отняла руку:

— Так помогите, чем хихикать. Видите, вон женщина не в себе.

Парень в два прыжка одолел расстояние до машины, что-то сказал Гоше и Леше, втроем они подхватили упирающуюся, выкрикивающую проклятия Софью Борисовну и поволокли через улицу. Тут как раз и рвануло. Сперва в машине что-то заурчало, будто в ней завелся пчелиный рой, потом, преодолевая закон гравитации, она приподнялась и зависла над асфальтом и наконец, рассыпая вокруг дым и желтые снопы огня, развалилась на куски. Гошу, Лешу и Софью Борисовну взрывной волной повалило на землю, лишь незнакомый парень каким-то чудом устоял. Кусок бампера со свистом пролетел у него над головой и шлепнулся под ноги Аниты. На том все и кончилось. Откуда ни возьмись наскочила пожарная машина, бравые пожарники в сверкающих касках приладили шланги и в считанные минуты превратили догорающий железный остов в белый пенистый сугроб. На улице уже скопилась небольшая толпа зевак. Софья Борисовна с пристрастием допытывалась у Гоши с Лешей, что произошло, но они ничего не могли толком объяснить. За них это попытался сделать белокурый незнакомец.

— Зависит, чья тачка, — заметил глубокомысленно. — Может быть, бандитская разборка. Может, антиглобалисты балуются. А возможно, самовозгорание. Такие случаи тоже известны… Но если вы, господа, не хотите иметь дело с милицией, то надо уносить ноги.

Совет был вполне разумный, Софья Борисовна первая ему вняла и за руку потянула Аниту вверх по улице в направлении центрального парка. Гоша и Леша, как положено, отстали на несколько шагов, а парень поплелся с женской компанией. Не прошли и десяти метров, как Софья Борисовна развернулась, упершись в приставучего блондина пронзительным взглядом:

— Вы, собственно, кто такой, молодой человек?

— Никита Соловей, — представился тот. — Здешний предприниматель. На месте происшествия оказался случайно.

— За нами тоже идете случайно?

— Нет. Хочу познакомиться.

— С какой стати нам с вами знакомиться? — фыркнула наставница.

— Софи, — вмешалась Анита. — Зачем вы так? Мы должны поблагодарить молодого человека за помощь.

— Неужели? Может, еще скажешь, за какую?

Анита не нашлась сразу с ответом, выручил Никита.