Закон о чистоте крови. Слуги богини - Александра Черчень

— Нет, ну что это такое… прямо нечего надеть!

Не удержав улыбку при виде этой картинки, я сладким голосом спросила:

— И какой же оттенок розового ты предпочитаешь в это время суток, моя птичка?

Птичка встрепенулась и, тронув когтем одну из вешалок, возмутилась:

— Где ты взяла столько этой дряни поросячьего цвета?!

Двигал вешалки он очень занятным образом. Лапами цеплялся за предыдущую и клювом сдвигал ту, что впереди, разворачивая ее, насколько это возможно, к нам «лицом», чтобы изучить наряд спереди. В исполнении крупного красно-черного попугая это смотрелось в высшей степени забавно.

— Гани считает, что розовый мне чрезвычайно идет.

На деле Гаррини объясняла это несколько иным.

«Детка, ты в этом выглядишь в высшей степени наивно, невинно и… почти без мозгов. Поверь, наряды, преобразующие девушку в „очаровательную дурочку“, должны быть всегда!»

— Ага, — проницательно уставился на меня феникс. — Значит, есть и другие?

— Ну разумеется, — фыркнула я и, пройдя к шкафу, распахнула его, демонстрируя еще одну шеренгу вешалок.

— Во-о-от, судя по расцветке, из этого можно выбрать что-то достойное! — воодушевился Кешка и слетел на пол. — Доставай!

— А почему ты так себя ведешь? — тихо спросила я, пристально глядя на птицу. — Сейчас… Ты же не обязан.

Феникс медленно развернулся, задумчиво меня оглядел и сказал:

— Наверное, объяснение покажется странным.

— И все же.

— Не знаю, — встряхнул головой Кеша. — Просто… я очень долго был один. Я был в сознании, но вокруг — лишь серый туман с отзвуками голосов и видениями то реальной жизни, то прошлого. Сначала злился, бился и пытался строить планы мести. Потом потихоньку начал сходить с ума от одиночества, от того, что конца и края этому нет. А потом… словно и сам уснул. Разбудили твои родители, а потом снова заперли… в себе.

Скорее всего, ему было очень плохо первое время. Опять вернуться в свое заточение.

— И сейчас у меня появился шанс что-то изменить, — грустно посмотрел в окно феникс. — Но я сам… ущербный. Я даже общаться разучился. Я срываюсь, я невоздержан… я асоциален. Но для того чтобы вернуться и отплатить тем, кто сотворил со мной такое, той же монетой, я должен быть силен как никогда. — Он игриво покосился на меня зелеными глазами и уже весело гаркнул: — Так что ты — мой тренировочный полигон!

Я медленно покачала головой, села на корточки рядом с ним и протянула руку:

— А без ерничанья?

— А как тебе еще сказать? — уже более мирно откликнулся он и перепрыгнул на тыльную сторону ладони.

— Как тебя зовут? — не удержалась от вопроса я. Раз у него сейчас минута откровенности, то почему бы и не воспользоваться?

— Нурикеш, — фыркнул попугай и быстро перебрался на плечо. — И да, ты права: именно из-за этого меня и обратили именно в попугая. Кеша — Нурикеш.

— Я же еще ничего не сказала!

— Ты очень выразительно думала, — легонько ущипнул меня за ухо птиц и напомнил: — А сейчас одежда. У тебя беседа со змеем.

— Планировала какой-то около деловой стиль, — потерла висок я.

— Ага… — иронично начал Кеша. — А как одевалась раньше? Как понимаю «свободно-романтичный»?

— Откуда ты так в одежде разбираешься?

— Подрабатывал фрейлиной королевы, — серьезно глядя на меня, выдал этот паяц.

Я не стала по десятому разу повторять вслух свое мнение о нем…

— Почему считаешь, что нельзя?

— Потому что это будет выглядеть или как попытка маленькой девочки возвысится, или как… приглашение на игру «Растопи меня», — глядя, как у меня отвисла челюсть, Нурикеш только страдальчески вздохнул, перелетел на тумбочку и закончил: — Бери то, что обычно надевала, а потом поработаем над мелкими деталями, которые и создадут нужное впечатление.

Я взяла и выжидающе уставилась на него.

— И? — спустя полминуты, нетерпеливо начал попугай.

— И! — передразнила я его и, немного замявшись, покраснела и спросила: — А ты… мужчина?

Судя по виду, в осадок выпал уже Нурикеш.

— С утра был самец.

— Да я не про это! — нетерпеливо взмахнула я рукой. — Меня ты как воспринимаешь?

— Как дур-р-рочку! — рявкнул Кешка, злобно сверкнув глазами. — Я сейчас попугай, бестолочь, как я могу тебя воспринимать?! Меня самка попугая сейчас заинтересует в этом плане больше, чем ты!

— А кто тебя знает! — уже совсем залилась краской я и, чтобы хоть как-то преодолеть смущение, скинула халат. Оставшись в одном белье, начала натягивать широкие штаны с завязками на лодыжках. — Ты — феникс, а вы вообще извращенцы редкостные! А по поводу самки… приглашение сводить тебя в зоопарк остается в силе.

— Да я с дурами даже при дворе не спал! — оскорблено взвыл Нурикеш.

Я подняла голову и озадачено вопросила:

— И где связь?

— Тупые они, — вздохнул феникс. — Совсем тупые… как и самки попугаев. И что ты копаешься?! Давай скорее! У нас еще знаешь сколько всего?!

Я в темпе вальса натянула тунику, верхний расшитый кафтан и выпрямилась:

— Готова.

— Ага, — удовлетворенно кивнул он. — А теперь пошли.

Мы вернулись в спальню, мне велели сесть перед зеркалом и выложить все свои женские богатства.

— И это не грудь, уточняю для дур-р-рочек!

— Уточняю для пернатых хамов: прекрати меня так называть!

Мы несколько секунд буравили друг друга взглядами. Первым сдался феникс. Он отчетливо скрипнул клювом, но неохотно сказал:

— Я был слишком резок, ио Лалидари.

— Я не менее, — мягко улыбнулась в ответ я и достала из ящиков несколько шкатулок с украшениями.

— Золото отметаем сразу, — отодвинул одну Кешка. — да и маловато его у тебя, кстати…

— Ну, я не гонюсь, — пожала плечами я и открыла вторую шкатулочку. — Тут мое любимое. Серебро и полудрагоценные камни.

— Отлично! — кивнул феникс и оценивающе глянул на меня. — Хватаем больную бирюзу, ту, что с зеленоватым отливом, видишь? Вещи-то у тебя цвета морской волны. Ага… О, какой браслетик! — Он повертел в когтях на мой взгляд немного массивный браслет с классической голубой бирюзой и сказал: — Надевай. И серьги вот эти… в самый раз. На грудь… — на грудь тоже так оценивающе посмотрели, что мне захотелось прикрыться. — Что-то массивное, но одиночное.

— И все же, откуда такие навыки? — спросила я, послушно надевая указанное.

— Женщин много раздевал, — хмыкнул этот специалист.

— Не за это ли тебя в попугая?