Волшебник - Андрей Земляной

Элегантный мотороллер пару раз останавливали ГАИшники, но заглянув в моторный отсек видели вполне знакомый им двигатель от мопеда, и отставали, удивляясь как это такой моторчик может разгонять транспорт чуть не с прыжка. А всему виной был вариатор, который спроектировали и наладили выпуск на том же Кулоне. Он и давал возможность плавного, но быстрого разгона.

А шлем-интеграл, Виктор сделал сам, выклеив из синтетической ткани, на форме из деревяшек и пластилина. Толстое оргстекло купил в магазине Юный Техник, где торговали остатками и обрезками всяких интересных материалов, и согнул его по лекалу, разогрев на газу.

Первое время он привлекал внимание, но со временем, на улицы Москвы стали выезжать почтальоны и связисты на таких же мотороллерах, и Виктор просто потерялся в этой толпе.

Наступил ноябрь, и люди Александра Николаевича Скворцова наконец собрали досье на Николаева, которое генерал читал не отрываясь, даже на обед, приготовленный приходящей домработницей.

Читал, и не понимал, как такое возможно. Ну ладно. Предположим, парень — гениальный боец. Надёргал где-то пособий и учебников, (где? каких?) и самостоятельно занимался. Предположим. Хотя бред конечно ну ладно. И вот это его умение работать с радиостанцией. Ну, да. Не для энштейнов машинку сделали. Армейский связист это в лучшем случае десятилетка, а часто восемь классов и ПТУ при сноповязальной мыловарне. Но вот так, слёту распаковать и включиться в канал? Это ещё более удивительно. Но, возможно конечно. Возможно. Предложения по беспилотнику тактического звена — логичны, но… никто в мире такого не делает. То есть совершенно никто. В совершенной секретности готовят запуск дистанционно-управляемого аппарата Луноход. Но парень об этом не мог знать. Сейчас это допуск нулевой группы. А у отца мальчишки только первая группа — «Сов. Секретно». Ну ладно. Предположим, что он вот такой гений, и слепил из известных элементов нечто неизвестное. Мотороллер — фигня. А вот его поездки за продуктами, это интересно. И с директором универмага, а он тот ещё жук, и с азербайджанско-грузинско-армянским интернационалом разобрался моментально. Его, мальчишку и школьника принимают как своего! Директор вообще считает, что парень — сын кого-то из Минторга, а рыночные жучки, уверены, что парень рос и воспитывался на Кавказе. И вот это — умение везде быть своим, оно явно не взялось, само собой. Кто-то его научил, или учит… Возможно тот же, кто учит его искусству боя? Но нет среди контактов парня никого кто хоть на каплю был бы похож на такого человека.

И вот ещё. Медаль свою не носит. И на седьмое ноября не одел, как в школе не просили не требовали. Объяснил просто. Спросил за что военруку дали такую же медаль, и тот рассказал, что два часа удерживал немецкую роту, прижав пулемётным огнём. Под артобстрелом. В одиночку. Не чаял выжить, когда подошло подкрепление.

— А я, говорит пацан, лишь два раза ударил. Так что не просите, носить не буду.

В шестнадцать лет, редкое здравомыслие и ещё более редкое отсутствие тщеславия. Тогда как сто процентов парней его возраста с этой медалью даже в сортир ходили бы.

И вот с девчонкой его. Нашёл себе подругу с первого курса второго мединститута. Девчонка жила в общаге, так этот пострел снял ей квартиру, убедив, что жильё его родственников, и что девушка может в ней жить совершенно бесплатно. Ну и понятно захаживает к ней. Точнее заезжает вечерами на час — два. Привозит какие-то продукты, иногда цветы или книги. В общем с пустыми руками не появляется.

Нет. С этим парнем определённо что-то не так. Но с другой стороны, с ним даже разговор начать не с чего.

Люди Александра Николаевича пытались подсунуть ему своих девиц, и всё без толку. А разрабатывать его подругу — опасно. Может обидеться. А он определённо нужен в хорошем настроении и добром здравии.

А точно в это же время, вспоминали о самом Александре Николаевиче, причём в самых нелестных выражениях. Юрий Владимирович Андропов, листал розыскное дело на некоего Гаранина Игоря Петровича, тысяча девятьсот десятого года рождения, и не мог понять, почему всесильное КГБ не в состоянии найти одного человека. Фотографий — масса. Отпечатки пальцев — пожалуйста. Психопортрет, родственники, всё известно, а человека нет, как в воду канул.

— Так может нет его в живых-то? — Андропов посмотрел на лучшего сыскаря Комитета — полковника Беляева.

— Тогда бы они запустили процедуру смены главы организации, товарищ председатель. — Сыскарь покачал головой. — Мы отслеживаем пару человек, предположительно связанных с этими людьми. Они вовремя получают деньги и сигнал что всё в порядке. Значит вертикаль власти не утеряна.

— Пару человек! — Андропов в сердцах стукнул кулаком по столу. — Из огромной организации! Сколько их вы насчитали?

— Опять же по косвенным признакам не менее пяти тысяч. Но это всё вилами на воде писано, товарищ председатель. Их может быть и пятьдесят тысяч и две тысячи. После войны люди растворялись толпами. Мы так потеряли тысяч десять. Выехали типа на всесоюзную стройку, и канули с концами. Армейские разведчики, связисты, штабники. Да и потом, сколько специалистов исчезло. У нас статистика по пропавшим словно заговорённая. Раз в пять лет, прыгает вверх тысячи на две — три, и снова уходит до средних значений. Понятно же что чертовщина происходит. А что сделаешь? Работать не с кем. Одни дубы вокруг. Вон, архив даже взять не смогли. Один человек! Держал штурмовую группу под огнём пока огонь не сожрал всё до пепла, а после — застрелился. И ни клочка, ни крошки не осталось. Всё в прах. А последний случай, вообще позорный. В Ставрополе, сгорел районный архив по выдаче паспортов за последние десять лет. По сути, нам бы все паспорта из этого района ставрополья нужно отзывать, объявив недействительными. Ну и мы начали это дело согласовывать, как ухнули ещё три пожара. В Ленинграде, Свердловске, и Владивостоке. И всё. Такое количество документов нам не поменять в ближайшие десять лет. И ведь нет никакой уверенности, что именно там выдавали паспорта нашим потеряшкам. Нам просто обозначили края дозволенного, словно это они хозяева в стране, а не мы.

Полковник давно ушёл, а Андропов всё сидел, глядя куда-то в пустоту. Власть в такой стране как СССР, не могла быть полной и всеобщей. Вроде бы всесильное КГБ проморгало настроение людей и в шестьдесят седьмом страну тряхнуло по-настоящему. В мае — город Фрунзе, где захватили и сожгли два райотдела. В следующем месяце восстал Чимкент. Поводом были слухи об убитом ментами шофере местного автопарка. У здания УВД собралась огромная толпа, его штурмовали и сожгли. Опять народ разгоняли оружием — в город ввели войска, убито семь человек, ранено пятьдесят. Восемнадцать руководителей восстания арестованы. Прошел всего месяц и крупные народные беспорядки начались в Степанакерте. Восставших было две тысячи человек. Причина восстания — недовольство мягким приговором преступникам, убившим мальчика. Восставший народ отбил осужденных у конвоя и сжег их живьем прямо на улице. При вооруженном разгоне восстания были жертвы. Затем в городе Прилуки восставший народ штурмовал РОВД — по слухам там милиция убила гражданина. В этом случае удалось обойтись без жертв. После громыхнуло восстание в Слуцке. Слуцкие беспорядки начались с уголовного дела об убийстве. Возможно, на происшествие не обратили бы столь большого внимания, если бы не личности обвиняемых. Имя первого — член КПСС Геннадий Гапанович, который до описываемых событий занимал должность завотдела культуры Слуцкого горисполкома. Вторым по делу проходил родственник партийца Леонид Сытько. Как выяснило следствие, апрельским вечером 1967г. Сытько и Гапанович, находясь в состоянии алкогольного опьянения, «учинили хулиганские действия» в подъезде одного из домов города. Случайно столкнувшись в подъезде с гражданином Николаевским, они попытались выгнать последнего на улицу, сопровождая свои действия побоями. В результате пьяные партийцы сломали жертве позвоночник, после чего добили его до смерти. Население города было возмущено совершенным злодеянием и особенно тем, что виновником этого преступления является коммунист, депутат, ответственный работник горисполкома. Когда число бунтовщиков выросло до 5 тысяч, волнения усилились. В стены деревянного здания суда полетели первые бутылки с бензином. Здание суда догорало на глазах у пожарных, машинам которых не позволили подъехать ближе. Бесчинствующая толпа встретила их камнями. Головную машину с включенными сиренами таранили брусом, ее водителя тяжело ранили. Следующими были народные беспорядки в Туле. Опять причиной был конфликт с милицией — толпа требовала расправы над сотрудниками милиции.