Здравствуйте, я ваша мама! - Полина Нема

— Я же не голая буду. Что позорного в моей одежде? Она чистая, выглаженная и приятно пахнет. Поверь, это самое главное. Можно быть самым бедным человеком в мире, иметь всего одно платье. Главное — аккуратно носить, — сказала я.

— Она не такая, как у нас! — возмутилась девушка.

— А это просто друзья. Вчера Клейтон был на похоронах брата, — напомнила ей. — Я сомневаюсь, что они будут придираться к одежде.

— Вы плохо знаете высшее общество, — скрестила руки на груди Лиза, пока я натягивала юбку. — Внешний вид — самое первое, на что обращают внимание.

— Встречают по одежке, провожают по уму, — усмехнулась я. — Ну как?

Так удивительно показывать кому-то из другого мира одежду, которую чуть ли не каждый день носишь на работу. Еще и ждешь мнения модника.

— Это ужас, — процедила Лиза. — Хотя бы свое похоронное наденьте.

— Нет, — ответила ей.

Не могу надеть то, что служило для печальных событий.

Лиза тяжело вдохнула и выдохнула.

— Но как вы не понимаете, в таком не ходят.

— А как ты думала, вообще появляется мода? Кто-то что-то надел не так или задом наперед и вышел в люди. Кому-то понравилось — и пошло-поехало в массы. Или наоборот: порвала часть одежды — и вот новая модель. А если ты еще и можешь это показать многим, то тут вообще без шанса, что кто-то не последует за тобой.

— Такое точно никто носить не будет.

— Хорошо, кто эти друзья Клейтона? Высшее общество. Они видят, как ходит и как позволяют ходить… — я на секунду подвисла, — маме Николая. Что будет думать жена друга? Если ей так можно, то, может, и я так могу.

— Скорее, будет думать, что это неприлично и что так никто не должен ходить, — вставила Лиза.

— А ты глянь на ткань. В ней же жарко.

— Ничего не жарко. Мы, драконы, вообще не чувствуем жару, — сказала она, скривившись.

Да у нее так морщин будет полно, если не прекратит. Молодая же девушка.

Спорить со мной — лишь нервы тратить.

Они не чувствуют жару. Это я тоже заметила. Как спокойно Клейтон пил кофе. Только я рядом с ним еще как чувствую тепло. А вот рядом с Лизой нет. И рядом с Колей тоже ничего не чувствую, но он ребенок.

Ожидание гостей было довольно-таки напряженным.

Лиза бегала по дому, как ужаленная. Доставалось всем слугам. Прям как хозяйка в доме. Хотя я тоже так нервничала, когда к нам домой в первый раз приходили Сережины родители. Хотелось показать, что я хорошая хозяйка. Собственно, в этом и ответ на мои подозрения. Ну и ладно. Мне пока точно не до мужчин. Тут бы свое сердце привести в порядок, чтобы оно с каждой минутой не вспоминало про время, проведенное с любимым. Даже время с Колей не глушили всю ту боль, что таилась во мне.

Ждать гостей — полный стресс. Причем для всех. Под горячую руку попадали не только слуги, но даже я с Колей. Мы вышли пообедать, а динозаврище еще порычал на нас, что мы отвлекаем всех. И вообще, ему мой наряд не понравился. И лишь махнул рукой, когда я объяснила, что ребенку необходимо питаться три раза в день, а не как они с Лизой — так и не пообедали.

Вот он сам сказал собрать вещи, или он думал, что мы в таких же и там ходим? Но на это Клейтон не ответил.

Устроили из дома дурдом ромашку. Ужас.

А гости прибыли к пяти часам вечера.

Мы встречали их на пороге по сторонам от двери. Коля рядом со мной, Лиза рядом с Клейтоном. На ней платье ничем не лучше надето, чем она мне предлагала. Все закрыто, прям монашка в монастырь собирается. Я думала, она меня хотела как-то скрыть под своими тряпками. А оказывается, у нее просто нет вкуса.

Клейтон еще бы слуг выставил вперед и караул с ружьями, чтобы стреляли в небо.

И вскоре к дому подъехала карета, запряженная единорогами. Никогда не привыкну к лошадям с рогами на лбу. Следует сказать, что от входа в дом и до ворот пара метров. То есть будь тут автомагистраль, то вся пыль и шум летели бы в окна. Но здесь природа, свежий воздух.

Первым вышел мужчина в темно-синем камзоле и черных штанах. На вид ему было лет сорок. Подал руку женщине в красивом темно-зеленом платье. Ее волосы были собраны в пучок, а лицо было красивым, хоть и не молодым. За ней выскочил паренек лет семи с темными длинными волосами. За ним вышел еще один юноша — долговязый парень в черном камзоле с золотыми пуговицами. Приятное лицо с прямыми чертами. Правда, скучающее.

Понимаю его прекрасно. Ты уже взрослый, студент. И вместо того, чтобы гулять с друзьями, нужно тащиться с родителями в гости. Особенно, если ты студент.

У каждого члена семьи на одежде виднелся значок пламени.

— Мишель, — Клейтон вышел вперед и пожал руку мужчине.

Все так напряжены, даже не улыбаются.

Парень лениво осматривал дом, а затем его взгляд опустился. И застыл на мне. Скользнул по мне, задержавшись на груди, а затем к ногам. Я себя почувствовала мухой под микроскопом. В чем-то Лиза была права насчет платья. И пока двое мужчин разговаривали о том, как они рады видеть друг друга, остальные чуть ли не зевали, но уйти не могли, потому что так не принято. Этот парень рассматривал меня чуть ли не похотливым взглядом. В уголках его губ появилась едва заметная улыбка. Я даже на Лизу посмотрела. Может, это на нее он так смотрит? Но нет, этот взгляд предназначался только мне. А что? Приятно, когда смотрят. Повышает самооценку и чувство, что я не такая уж и старая.

А вот его мать положила руки на мелкого, будто сдерживала его. Да я и сама ощущала, что Коля готов вырваться из моей хватки.

— Клейтон, друг мой, прости, что не смог вчера приехать. Слишком много дел было.

— Спасибо, что был на кладбище, — ответил Клейтон. — Шелли, рад видеть.

Он подошел к жене Мишеля и поцеловал ее руку. А затем пожал руку ребенку.

— Не вопрос. Тем более у нас были дела с твоим братом.

— Хочу представить вам моих гостей. Элизабет Рейн, — Клейтон указал на девушку, которая кивнула головой и вышла вперед. — Мы с ее отцом служили в огненных просторах.

— Приятно познакомиться, — Мишель вышел вперед и поцеловал ее руку.

— Это Каролина. Знакомая Марины, — сказал Клейтон.

— Матери Николая? — мужчина просканировал меня взглядом.

И застыл на месте, склонив голову набок. Перевел взгляд на Клейтона.

— Представь свою семью, — сказал тот.

А до меня дошло, что я-то руку не протянула для поцелуя. Засмотрелась на молодого.

— Шелли Скрив — моя жена.

Женщина обвела нас взглядом своих ярко-зеленых глаз. Изучающий, ничем не уступающий мужу. Вот только на лице ни одной эмоции.