Творческая диета. Как сотворить идеальную фигуру - Джулия Кэмерон

Основное правило таково: если, съев все запланированное, вы чувствуете голод — вам нужно больше еды. Если вы чувствуете, что наелись, пусть даже от порции еще сколько-то осталось, — останавливайтесь. Если не уверены, голодны или нет, попробуйте записывать свои ощущения в дневник. Многие люди испытывают чувство так называемого «ложного голода», и нужно учиться отличать его от настоящего. Тут вам пригодятся четыре вопроса, да и дневник будет весьма ценен. Записывайте в него все — ведь мы, как вы помните, «творим» себе идеальную фигуру.

Для меня приступ голода — это что-то из разряда второсортных малобюджетных фильмов, в которых внезапно, хотя этого ничего не предвещает, из темноты появляется НЕЧТО. Это «нечто» — зловещий негромкий внутренний голосок, который шепчет, что ведь «совсем не вредно», если «совсем чуть-чуть». Но «совсем чуть-чуть» чего именно? Мороженого? Чипсов? Домашних печенек? Попроси любого назвать его личную отраву — и большинство ответит в духе «то, что нельзя держать в доме». Для меня, например, это вишневый пирог. Для моей сестры — орехи.

«Я говорила себе, что орехи — здоровая еда, — замечает Клэр. — Может, несколько орехов и действительно полезны, вот только на отметке „несколько“ я никогда не могла остановиться. Арахис, кешью и миндаль я могла есть пачками. Да, в орехах уйма полезных веществ — но и уйма калорий. В конце концов я сказала себе: „Фиг тебе, а не орехи!“»

«Мороженое тебе полезно, — говорил сам себе Монти. — В нем сплошное молоко, а сахара и нет почти». Каждый вечер он уговаривал себя, что тарелка мороженого, пока новости идут, не повредит. «Но новости становились все хуже, и тарелка становилась все больше». Как и талия Монти.

Вегетарианка Натали искренне считала, что гуакамоле и чипсы ее личного, домашнего приготовления — это полезная еда. Она гордилась, что не ест никаких продуктов, прошедших термическую обработку, а в качестве перекуса всегда выбирала синие начос. И очень удивилась, что от столь «добродетельной» еды раздобрела на два размера. «Кажется, я стала немножко толстой», — призналась она.

Приступы голода уверяют нас, что они абсолютно безвредны. Они играют на нашем умении давать разумные объяснения: «Ты сегодня на велосипеде, а не на машине, значит, можешь позволить себе горсточку чипсов». Они настигают нас, когда нам скучно или когда мы испытываем неприятные эмоции, с которыми не хочется разбираться. Мы кусочничаем, когда голодны, сердиты, одиноки, устали, но и когда печальны, или радостны, или возбуждены; в общем, каждый раз, когда не можем сопротивляться эмоциям.

Майкл всегда перекусывал в одиночестве поздно вечером. После рабочего дня, забитого людьми и требующего большой энергии, по дороге домой он заезжал за тройным чизбургером. «Меня словно накрывало каждый вечер. Приступ голода всегда заставал меня врасплох. На следующий день я чувствовал себя словно с похмелья, как если бы накануне сильно выпил».

Для некоторых соблазном становится именно алкоголь. «Я так старалась не выйти за пределы нужных очков на диете весонаблюдателей, что позволяла себе пропустить стаканчик спиртного на ночь, — говорит Мэнди. — Потом стаканчик превратился в два. Наконец я просто не могла уже прожить день без того, чтобы не выпить пару бокалов».

Как мы поступаем, когда сталкиваемся с приступом голода? Вместо того чтобы опустить руки и сдаться, мы можем сделать кое-что полезное. Можно вспомнить четыре вопроса и спросить себя: «Хочу ли я есть? Хочу ли я съесть именно это? Хочу ли я съесть это именно сейчас? Могу ли я съесть вместо этого что-то другое?» Можно заглянуть в дневник и записать в нем, какое чувство мы не даем себе выразить. Наконец, можно обратиться к высшим силам, как бы кто это ни воспринимал, и попросить их. Помолиться: «Пожалуйста, мне нужна помощь».

Агата, молодой композитор, обнаружила, что она часто ела, избавляясь от стресса, вызванного творчеством, необходимостью придумывать что-то новое. Но молитва, как поняла девушка, помогала ей двинуться в правильном направлении. «Мне нужно было оркестровать песню, а вместо этого я принималась мечтать об арахисовом печенье. Если я съедала его, то напрочь забывала о песне. Если я молилась, то забывала о печенье. Тогда у меня появлялись силы — силы справиться и с песней, и с тягой к еде. Я сосредоточивалась на том, на чем должна была — на написании музыки, — и мысли о еде переставали меня тревожить».