Дзержинский. Кошмарный сон буржуазии - Иосиф Уншлихт

– Отправляйтесь в Петроград, – сказал нам Дзержинский. – Надо влиться в контрреволюционные организации и найти нити, которые ими управляют. Ясно? Через две недели доложите обстановку.

Две недели в Петрограде мы отыскивали пути, как связаться с контрреволюционными организациями. Знакомились с бывшими офицерами и чиновниками, водили многих в рестораны, вызывая на откровенный разговор, но организации не нащупали. Через две недели вернулись в Москву с пустыми руками и со страхом ждали беседы с Дзержинским. Скажу прямо, чувствовали мы себя очень неважно и совсем, как говорится, носы повесили.

Феликс Эдмундович встретил нас, как обычно, приветливо. Рассказав о своих неудачных поисках, мы стали просить освободить нас от этого задания.

– Пошлите кого-нибудь поопытнее, – говорили мы, – у нас не получается.

– Кого же поопытнее? – ответил он. – Мы все пришли в ЧК одновременно – один месяцем раньше, другой позже. Нет уж, вы эту работу продолжайте – получится. Кто вам ставил условие: закончить все дело за две недели? Такого условия не было.

Он ободрил нас, заставил поверить в свои силы, и мы снова отправились в Петроград.

Прошли недели новых поисков, и нам удалось раскрыть не одну, а несколько контрреволюционных организаций и заговоров. Мы выдали себя за представителей московского контрреволюционного подполья, приехавших в Петроград для установления контакта с петроградским подпольем.

Под видом офицеров латышского полка, недовольных Советской властью, проникли в организацию, которой руководил английский военно-морской атташе Кроми. Нам стало ясно, что напали на верный след и столкнулись с иностранной разведкой. Вскоре на сцене появился и опытный английский шпион Сидней Рейли. Войдя в доверие к ним, мы получили от Кроми рекомендательное письмо к руководителю всех этих заговорщиков – английскому посланнику в Москве Роберту Брюсу Локкарту.

Особенно запомнилась мне ночь накануне отъезда с письмом Кроми в Москву. Мы ее провели в гостинице, размышляя над тем, как передать письмо, прежде, всего в руки Феликса Эдмундовича.

Вдруг рано утром в дверь раздался стук. Вошел Сидней Рейли. Он спросил нас:

– Не возникло ли каких-либо затруднений с передачей письма Локкарту? Не нужна ли моя помощь?

Нам стало ясно, что этот ранний визит был проверкой: не попало ли письмо в чужие руки. Увидев, что все в порядке, он спокойно покинул гостиницу.

Приехав в Москву и опасаясь слежки, мы направились с вокзала пешком. При этом мы шли только нам известным путем, который гарантировал нам уход от слежки, если бы мы ее обнаружили. Убедившись, что за нами никто не наблюдает, мы в тот же день доставили письмо Дзержинскому. Он внимательно нас выслушал и дал указание, как действовать дальше.

Придя к Локкарту, я вручил ему письмо Кроми. Представился я подпоручиком царской армии Шмидхеном, поддерживающим связь с влиятельными командирами латышских стрелков. Я рассказал, что среди латышских командиров растет недовольство и разочарование Советской властью и многие из них готовы выступить в контакте с союзниками.

Прочитав письмо, Локкарт убедился в его подлинности и назначил мне новое свидание. Конечно, он поверил мне не сразу, у такого опытного разведчика, как Локкарт, могли оставаться в душе какие-то сомнения. Недаром же он позже в своей книге «Буря над Россией» писал: «С тех пор я со Шмидхеном не встречался. То ли его расстреляли за участие в заговоре, то ли наградили за раскрытие заговора». Но все же через некоторое время Локкарт изложил свой план. Он предложил путем подкупа и провокаций поднять на восстание латышские части, охранявшие Кремль, и при их помощи свергнуть Советскую власть, арестовать правительство и убить В. И. Ленина. При этом сказал:

– Денег на это будет сколько угодно.

При первой же возможности мы обо всем сообщили Дзержинскому. Услышав от нас о намерении заговорщиков убить В. И. Ленина, Феликс Эдмундович изменился в лице. Я никогда не видел его в такой тревоге и волнении.

– Немедленно, немедленно к Ленину!..

Он сел в машину и уехал в Кремль к Владимиру Ильичу.

У Феликса Эдмундовича созрел новый план, и он предложил нам познакомить Локкарта с Э. П. Берзиным, командиром латышского особого дивизиона, которому в то время была поручена охрана Кремля. Я представил Берзина Локкарту и в дальнейшем присутствовал при всех их встречах. Мы понимали, что Локкарт установит за нами наблюдение, и делали все возможное, чтобы убедить его в нашей заинтересованности в осуществлении заговора. Я встречался с Берзиным только в условленных местах. Обычно это происходило в Сокольниках, у Оленьих прудов. Локкарт знал о предстоящих встречах и, конечно, за нами следил. Но все его предосторожности были напрасны. Заговор чекистами был раскрыт.

Локкарт и его сподручные были арестованы, иностранные шпионы и заговорщики разоблачены, пойманы с поличным. Они предстали перед советским судом, и об их гнусных делах и намерениях с возмущением узнали трудящиеся Советской России и всего мира. Планы врагов были вовремя сорваны.

Радостным событием для чекистов был приезд Владимира Ильича Ленина 7 ноября 1918 года, в первую годовщину Октябрьской революции, к нам в клуб на митинг-концерт. В своем выступлении он говорил о задачах и работе чекистов. Когда речь зашла о саботаже чиновников и специалистов, Владимир Ильич сказал, что нужно уметь отличать и отбрасывать мелочи, не всегда действовать одними только репрессиями, надо уметь воспитывать людей, влиять на них убеждением.

Вскоре мне пришлось по заданию Дзержинского заняться такой работой. В ВСНХ саботаж служащих принял широкие размеры, и Феликс Эдмундович выделил специальную комиссию «по борьбе с саботажем и преступлениями по должности в органах ВСНХ», как значилось в мандатах членов комиссии (Фридмана, Матулевича и в моем).

Изучая обстановку в ВСНХ, мы установили, что часть старых специалистов работает добросовестно. Однако их было меньшинство. Многие служащие работали кое-как, некоторые из них приходили только в дни выдачи заработной платы, чтобы получить деньги. Пришлось заняться воспитанием: беседовать с ними, убеждать их. Когда же наши уговоры не помогали, мы предупреждали, что если они не станут честно работать, а будут продолжать злостный саботаж, то придется вызвать их для беседы на Лубянку.

Вскоре саботаж прекратился. Но дисциплина осталась очень низкой. Служащие приходили на работу, когда им заблагорассудится, даже через несколько часов после начала рабочего дня. Тогда мы взяли чистый лист бумаги и терпеливо стали поджидать «опаздывающих». Когда они приходили, их заставили самих на этом листе проставить время явки на работу и расписаться. После этого дисциплина, конечно, подтянулась.

Феликс Эдмундович был доволен результатами работы нашей комиссии.

Деятельность ВЧК проходила под непосредственным контролем и руководством партии. Дзержинский сам был очень самокритичен и заставлял нас критически оценивать свою работу. Он постоянно напоминал, что ВЧК – это вооруженный отряд рабочего класса, осуществляющий диктатуру пролетариата, и учил нас всегда опираться на партию и трудящиеся массы…