Создатели - Эдуард Катлас

Лекс кивнул. Пока что об обещанной упорядоченной лекции речи явно не шло. Хотя говорить Михаил умел, можно было заслушаться.

Словно почувствовав мысль мальчика, Михаил замер на полушаге, сделал паузу, развернулся чуть раньше, чем делал до этого, и пошел в обратную сторону:

Так вот. Появиться здесь можно, сохранив полноценный разум, тремя способами. Первое: остаться без сознания на очень длительный срок. Это, мне кажется, мой случай, хотя я не уверен. В нашем родном мире этот метод, конечно, приятного с собой не несет, но здесь он один из самых лучших. Потому что ты оказываешься здесь надолго и очень осмысленно.

– Наверное, – вклинился Лекс, – и я так попал. Ударился затылком. А в том мире, в нашем, я уже умер?

– Нет, – замотал головой Михаил, – нет и нет. В этом и проблема. Умирая в том мире, ты гибнешь и здесь. Сто процентов. Ни малейшего шанса на выживание. Поэтому раньше этот мир и не был заселен. Почти. Сейчас пациентов в коме могут держать живыми годами, и это позволяет нам хранить надежду.

– А можно вернуться? – Мгновением раньше этот вопрос не интересовал Лекса совершенно. Он вообще мало задумывался, жив ли он еще или нет. Его слишком сильно поглотили текущие занятия – схватки и создание этой долины. Но, как только гость направил его мысли в это русло, он сразу вспомнил о родителях.

– Не перебивай, говорю. Можно. Из комы же возвращаются иногда. Вопрос, сумеешь ли ты это сделать. Не перебивай. Второй путь – это транс. Древнейшая цивилизация знала, что делает – индусы попадали сюда еще века назад, и постепенно накапливали здесь осознанные знания о правилах этого мира. Они сотни раз терялись, уничтожались вместе со смертью их владельцев или возвращением их в реальность, но постепенно все равно росли.

– А…. – Лекс не успел ничего спросить, потому что Михаил предупреждающе поднял руку.

– Нет. Если ты возвращаешься в реальность, то ничего не помнишь. Также как после сна. Обрывки, тени воспоминаний, сны, не более того. И третий путь, появившийся давно, но лишь недавно люди, пришедшие сюда этим путем, заполонили все вокруг – это наркотики. Самый легкий и короткий путь. И, понятно, самый скоротечный. Даже такие как мы с тобой коматозники живут дольше. Через наркотики сюда приходят лишь набегами, на время, как и спящие. Но, в отличие от спящих, сюда попадает полноценная личность.

– А если заснуть?

– А если заснуть, то сюда попадает не человек, а лишь его сон. Это сложно объяснить, но очень легко почувствовать. Когда ты встретишь сон – ты поймешь. Он может даже говорить, крайне редко, но бывает. Но сон в этом мире – пешка. Марионетка. Легко подчиняем. Вторая фигура по силе после фантомов.

– Фантомов, – кивнул Лекс. – Конечно.

– Я же говорил, не перебивай. Каждое слово, что я скажу, будет вызывать у тебя еще десяток вопросов, а у меня сейчас не так и много времени. Ухвати пока суть, чтобы выжить. Шутки и детские шалости для тебя закончились на ударе по затылку. Взрослей. Взрослей быстрее, иначе родители не дождутся твоего возвращения из комы. Лекс смолчал.

– Есть еще кое-какие совсем уж экзотические пути попасть сюда, но они почти не используются. Те, кто попал сюда так, как я описал – единственные, кто здесь важен. Считай их игроками. Воинами. Врагами или друзьями, это уж как пойдет. Они создают и меняют эту реальность. Или, если хочешь, реальности. Еще есть сны – их миллионы. Это тени людей, проекции земных снов в этот мир. Убить человека через сон невозможно, именно потому что он слишком инертен. Хотя, не совсем так. Это почти невозможно. И еще – есть огоньки. Я их так называю. Души умерших, если ты веришь в существование души. Проекции навсегда погибшего разума, если ты хочешь псевдонаучного объяснения.

– Они нападают? – Лекса озарило. Михаил посмотрел на него внимательно.

– Да, но только в первые мгновения, как только ты сюда попал. Если напавший огонек, его последняя эмоция, страх, отчаяние или злость, окажется слишком силен, а ты – слаб, то он может утянуть тебя за собой. Это будет значить, что в реальном мире ты умрешь, а здесь будет бездумно дрейфовать двойной огонек. Две души, два духа, два осколка от разума. Если ты победишь – то ты получаешь некую эмоцию, силу, возможность, которую в будущем сможешь использовать. Я называю это фамильярами. Здесь они с тобой с самого начала, и до конца. Ты их не поменяешь, не получишь новых, не избавишься. Чаще всего, как у меня, у игроков один фамильяр, но я слышал и о пяти разом. Хотя не знаю, как можно такое пережить. Сколько у тебя?

– Я не знаю. Сильно сдавило горло, почти задохнулся. И колено тоже болело, хотя по сравнению с шеей – мелочи. Михаил покивал:

– Наверное, два. Не знаю, ты позже сможешь это определить, когда разберешься. Но огоньки ты можешь собирать и потом. Фамильярами они уже не станут, но дадут тебе нужную здесь силу. Единственный способ поначалу окрепнуть, это собирать огоньки.

– А как? – Лекс огляделся. Как и ожидалось, ни одного огонька в окрестностях он не увидел.

– Потом. Следующий, кто на тебя напал – пожиратель душ. Это местная фауна. Я же говорил, что все непросто – здесь есть и местная живность. Даже в мире сплошных грез и фантазий. Хотя некоторые считают, что и пожиратели, и демоны, и остальные – не исконно принадлежат этому миру, а всего лишь огоньки, переродившиеся тысячелетия назад. Кто знает. Тут, знаешь, раскопки не проведешь, и теорию эволюции на практике не проверишь.

– Пожирателей можешь больше не опасаться, если только сам за ними охоту не устроишь. Они нападают всегда один раз, в самом начале, после твоего появления, пока игрок слишком слаб. Единственный шанс его одолеть на его территории. Пожиратели, из тех, кто поудачливей, убивают много игроков – и могут переродиться в демонов. Вот от этих пока лучше прятаться. Но это просто – не высовывайся за свой мирок, и все. Лекс кивнул. Ему было чем здесь заняться.

– Мне скоро уходить. Поэтому коротко, совсем коротко. Как игроки находят друг друга. Не только игроки, то же самое относится и ко снам, и к огонькам. Но прежде всего игроки. Они должны быть близко, чтобы тебя обнаружить. Что такое «близко» в нашем с тобой мире. Это значит – близко по месту в той реальности, где ты лежишь в коме, это раз, и это не самое важное. Другие параметры: возраст, язык, стиль мышления, развитость – что даже важнее возраста, и самое важное – эмоция. Твоя развитость, не по возрасту, позволила мне найти тебя. Обычно я встречаюсь с игроками постарше. Твоя эмоция – редкая, поэтому пока ты легко можешь спрятаться. Ты создаешь, а здесь это умеют на удивление мало людей. Но если в какой-то момент ты впадешь в ярость – то станешь видим для многих других и так далее. Это все сложно, запутанно, и нет мер и весов, и не напишу я тебе таблицу коэффициентов, позволяющую найти кого-то, кого ты хочешь найти. Но главное, улови суть.

Лекс кивнул. Не впадать в ярость – это было легко. Он в нее никогда не впадал, хотя помнил ту эмоцию, что пришла вместе с болью в колене.

– Пойми, здесь на самом деле нет миль. И даже нет часов и дней. Если ты сумеешь это захотеть – то ты окажешься на вершине того пика, – Михаил указал пальцем на самую дальнюю вершину, но мгновение освободившуюся от облаков, – через мгновение. Но при этом будешь искать меня целую вечность, и не найдешь никогда. Я знаю, как закрываться. Ты не знаешь. Этому надо учиться. Но у тебя есть другая сила. Михаил присел рядом с Лексом и коснулся пальцами его бицепса.