"Як"-истребитель. Чужая судьба - Роман Юров

После посадки обнаружилось, что в водяном радиаторе самолета Пищалина застрял кусок мяса. Летчики обступили машину, пересмеиваясь и подначивая бедного Артема. Подошел Дорохов, поглядел и весело приказал:

– Доктора позовите. Это по его епархии.

Когда прибежал запыхавшийся военврач, ему вручили напильник и заставили выковыривать мясо из радиатора.

– На вкус, на вкус попробуй, – сложившись в хохоте, посоветовал комэск-два Евсеев, – вдруг это говядина? Бульон сварим…

– Может, это лошадка была, на махан пойдет.

– Теперь с мясцом будем. Тут его, считай, с фунт, смело можно на рынке торговать.

– Артем, а за что тебя немцы на мясное довольствие поставили?

Доктор наконец выковырял кусок, задумчиво осмотрел его и, ковырнув его пальцем, под смех присутствующих, резюмировал:

– Арийское мясо. В пищу непригодно.

С этими словами он отдал злосчастное мясо Пищалину.

– Прикопай подальше, – прокомментировал действия врача Дорохов. – Близко за ведущим шел, вот и попал под разрыв его бомб. Впредь наука будет.

Виктор немного удивился сам себе. Раньше подобная новость повергла бы его в шок. А теперь факт того, что кусок убитого им врага находят в самолете ведомого, дает лишь повод для веселья. Определенно, он изменился. Вот только неизвестно, в какую сторону.

Вылетов на сегодня больше не было. На аэродроме закончился бензин, и летчики, ожидая ужина, забились в тень отдыхать. День завершался. Солнце склонялось за горизонтом, и усиливающийся ветер доносил запах гари. Горели зажженные бомбами и снарядами хлебные поля, и всю ночь над степью полыхали зарницы далеких пожаров…

* * *

Солнце уже поднялось довольно высоко и начало понемногу припекать, моментально высушив утреннюю росу. Ночная прохлада быстро и незаметно сменилась привычным зноем, и все живое спряталось, избегая палящих лучей. Летчики не были исключением и расположились в небольшой роще на краю аэродрома. Здесь было неплохо: деревья давали тень, небольшой заболоченный ручей дарил прохладу, и поэтому сюда перебрался почти весь полк. Даже перетащили большую часть самолетов, вырубив на окраине рощи стоянки. Бензина не было, и народ после скудного завтрака расслаблялся ожиданием и ничегонеделанием.

Полк в очередной раз сменил свое базирование, отойдя за реку Маныч. Такая рокировка аэродромов постигла всю их воздушную армию, севернее Дона уже были фашисты. Остатки наших войск спешно покидали правый берег реки, подвергаясь яростным атакам на переправах. Немцы же захватили плацдарм на нашем берегу и теперь быстро насыщали его войсками. На донских переправах стало очень жарко.

Но это было далеко, почти на сто километров севернее, а пока можно было отдохнуть. Шишкин спал, положив под голову кулак и тихо сопя. Пищалин читал фронтовую газету, хмурясь и недовольно кривя губы. Сергей Лукьянов достал из планшета тоненькую пачку писем и принялся их перечитывать, улыбаясь. Когда он улыбался, на щеках у него появлялись ямочки, и Виктор подумал, что их новый комэск наверняка нравится девушкам. Самому Виктору заняться было нечем. Он тоже просмотрел газету, но читать написанную там ерунду было неинтересно. Лукьянов прочел одно письмо и, используя планшет вместо стола, принялся писать ответ. На минуту отвлекшись, чему-то улыбнулся и спросил сидящего рядом Артема:

– Пищалин, а у тебя невеста есть?

Тот скорчил недовольную гримасу и буркнул:

– Нет!

– Почему? – искренне удивился Сергей.

– Война идет, какие могут быть невесты, – как-то нервно ответил Артем и покраснел.

– Ну, это ты зря, – голосом мудрого дедушки ответил Сергей. – Это же хорошо, когда тебя там, – он показал рукой на восток, – кто-то ждет.

– Меня мама ждет, – мрачно ответил Артем, – и две сестры младшие. А на войне нужно воевать, а не про невест думать.

Виктор удивился. Насколько он помнил, это была самая длинная речь его ведомого, и он улыбнулся:

– Так вот чего ты на танцах сычом сидел? А я уж подумал, что у меня ведомый – ахтунг. Летать боялся, а ну как сзаду подойдет, сотворит чего. А оно вот как. – Он захихикал.

Лукьянов с Пищалиным непонимающе посмотрели на Саблина, но ничего не сказали.

– Да ты просто женщин еще не нюхал, – ответил Артему Шишкин. Он незаметно проснулся и, широко зевнув, приподнялся на локте. – Это лечится. Я знаю, я тебя научу.

– Идите к черту, – злобно огрызнулся Пищалин, – хватит нести всякую ерунду.

В глазах у Игоря разгорелся охотничий азарт. Он уже открыл было рот, чтобы ущучить Артема посильнее, но тут прибежал посыльный и позвал всех на КП. Привезли бензин, и летчики окружили Дорохова, словно цыплята курицу-наседку, торопливо перерисовывая на карты наземную обстановку. Раз привезли бензин, значит, скоро лететь, значит, снова в бой…

…Станица Раздорская горела, пачкая небо бело-черными облаками дыма. В районе переправы наших войск тоже все было окутано пылью и копотью. Там был ад. Вражеские бомбардировщики подходили группами и пикировали вниз, сбрасывая свой смертоносный груз на тоненькую нить переправы, на головы беженцев, на наши переправляющиеся войска. Вода в реке бурлила от разрывов. Сверху воды Дона, обычно голубоватые, казались пенно-огненными и одновременно грязными от взбаламученного бомбами ила. Однако переправа работала: по реке сновали лодки и катера, по мосту двигались букашки машин и безликая человеческая масса. Двигалась, невзирая на падающие с неба, воющие сиренами вражеские бомбардировщики и смертельный свист осколков.

– Спереди слева ниже девятка бомбардировщиков, – захрипел в наушниках голос Дорохова, – атакуем в лоб, после разворачиваемся боевым и заходим сверху. Саблин, вы второй раз не атакуете, прикрываете.

Появление над переправой шестерки советских истребителей оказалось очень своевременным – подходила очередная девятка «Хейнкелей». Бомбардировщики стремительно увеличивались, приближаясь, и Виктор торопливо загнал в прицел крайний левый самолет. Он нажал на гашетки, сразу отвернул в сторону, избегая столкновения, и выругался, увидев, что трасса легла чуть выше и в стороне. Спустя миг, и вражеские самолеты остались позади, перегрузка вдавила в сиденье, и «Яки» полезли вверх.

Со стороны уже пикировала четверка «Мессершмиттов», но они немного не успевали. Пара Виктора кинулась им наперерез, издалека поливая пулеметным огнем. Немцы клюнули и вчетвером кинулись в смертельную карусель.

Попавшие под повторный удар и оказавшиеся без прикрытия «Хейнкели» сбросили бомбы, не доходя до переправы, и торопливо развернулись. За одним из них тянулся четкий серый след, а вокруг злыми осами носились наши истребители.

– Саблин, вниз уходите, мы сейчас поможем, – приказ Дорохова прозвучал своевременно. Четверка «мессеров» вцепилась по-бульдожьи: на хвосте у Виктора уже сидел вражеский истребитель, второй гнал Пищалина, еще пара набирала рядом высоту. Саблин короткими очередями согнал нахала от ведомого, чуть довернул, помогая Артему снимать немца уже с его, саблинского, хвоста, увидев, что враг отвернул, кинул свой «Як» вниз. Почему-то сзади-сверху оказалась непонятно откуда взявшаяся пара «мессеров». Они быстро догоняли, и Виктор инстинктивно вжался в сиденье, опасаясь, что в бронеспинку сейчас застучат пули, дал ногу и резко потянул ручку в сторону. «Як» завертелся волчком, снижаясь, вокруг замелькали дымные шнуры трассирующих пуль.