Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Александр и Алестрия - Шань Са

Александр и Алестрия - Шань Са

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 47
Перейти на страницу:

Мы пошли на восток, потом на запад, отправились на север и снова повернули на восток. Преследуя Дария по обрывистым дорогам, я брал штурмом города. Тем, кто сдавался без сопротивления, я доверял гарнизон и отправлялся дальше, держа в одной руке щит, а в другой копье. Я шел через города, деревни и крепости, не останавливаясь даже на краткий миг, чтобы отдохнуть. Я не запоминал названий завоеванных мною мест и для простоты давал всем городам свое имя, покидая их, как невесту на брачном ложе.

В горах дорога разветвлялась. Я всегда сворачивал налево и скакал порой дни напролет, подстегиваемый жаждой скорости. Глядя на глубокие долины и бурные реки, я иногда думал о девушке в красном, что ждала меня на вершине скалы. Где она? Неужели мы разминулись, когда я решил обогнуть гору слева? Я горько улыбался при мысли, что она могла остаться на дороге, по которой я уже прошел, или в тех землях, что я давно завоевал.

Долгое возбуждение сменялось унынием и печалью. Я оставался в шатре, никого к себе не допускал и целыми днями писал Олимпии. Я то обвинял ее в том, что так мало любила меня, то превозносил, как светоч своей жизни. Только мать связывала меня с далекой, почти забытой Македонией.

В горах царила вечная зима, снег шел не переставая. Только меха варваров спасали от холода, и мои генералы вынуждены были одеваться на восточный манер. Вечером в лагере разводили костры. Один праздник сменял другой, на пирах вино лилось рекой, люди предавались неистовым пляскам, совершали жертвоприношения, произносили заклинания.

Однажды утром персидский генерал Бесс выдал мне труп Дария. Армия пришла в возбуждение, а я ощутил могильный холод. Для Александра окончательная победа, одержанная без боя, равносильна поражению. Я стоял, склонившись над изуродованным телом своего врага, и не мог смириться с его смертью. Поздно ночью, когда весь лагерь уснул, мы с Багоасом вернулись к телу, и бывший любовник Дария подтвердил мои сомнения: мне «преподнесли» двойника. Трус Дарий отрекся от трона, прислав победителю свой труп, но он жаждал спасти свою жизнь и собирался во что бы то ни стало избежать схватки один на один. «Умерев», Дарий надеялся умиротворить меня своими городами и любовниками. Пока Дарий жив, он будет для меня вечной угрозой. Он снова появится, чтобы отомстить и отобрать свое.

Я сделал вид, что попался на обман, устроив двойнику по-царски пышные похороны, и воспользовался его «смертью», чтобы принять пышный титул царя Азии. Все персидские провинции должны были покориться Александру — это позволило мне пуститься в погоню за настоящим Дарием. Гоняясь за живым призраком, я заходил все дальше во мрак восточной земли.

Я покорил все горные вершины. Меня провожали орлы, не боявшиеся ни холода, ни одиночества и летавшие над жизнью. Я смотрел на мир с высоты и думал, улыбаясь самому себе, что могу погибнуть в грядущем сражении. Но Дарий переживет меня. Он проиграл войну, но станет победителем.

Приспешника Дария Бесса казнили, содрав с него кожу живьем. Теперь только Багоас знал, что мой враг все еще жив.

Мир умирал и возрождался. Там, где прежде вилась узкая тропа, появлялась широкая дорога с гарнизонными заставами. Там, где проходило мое войско, открывались харчевни, и дела у хозяев шли превосходно, купцы богатели, возя товары с Запада на Восток и обратно.

Мое войско бесконечной нитью вилось по склонам гор. Слух об Александре опережал меня, и противник сдавался без сопротивления. Моя армия разрослась. К воинам Коринфского союза добавились персы и солдаты, присланные покоренными племенами. Я приказал им брать в жены местных девушек, чтобы они рожали будущих солдат моей империи. Я призвал ученых из Греции и Вавилона, чтобы они сопровождали меня в походе, рисовали, изучали и описывали природу, фауну и неизвестные доселе народы. Кузнецы и оружейники трудились, не покладая рук. Торговцы оружием собирали на полях сражений вражеский арсенал, а взамен продавали нам посуду, ткани, меха и все, в чем возникала нужда. Портные и швеи следовали в обозе, чтобы одевать армию. Македонские кожевники с помощью восточных рабов шили десятки тысяч сандалий, меняли стиравшиеся в бесконечном походе подошвы сапог. Я заключил договор с грабителями могил — они отдавали мне половину добычи и тайно отсылали сокровища в Экбатан Пармениону, ведавшему снабжением.

Я носил пышный титул царя Азии, но ел дважды в день, как и мои солдаты, как и они, спал на брошенной на землю подстилке. На заре мне подавали хлеб, мед и сушеные фрукты, в конце дня, когда солнце опускалось на верхушки деревьев, я ужинал вареными овощами, супом и мясом. Пиры с обильными возлияниями я позволял себе только по праздникам, приглашая разделить со мной трапезу всех солдат и придворных.

Легкость, с какой мы одерживали победы, имела неожиданные последствия: проявилась усталость от долгого похода. Ветераны, не покидавшие меня последние восемь лет, затосковали по родине. Недовольство овладело даже генералами. Они не осмеливались противоречить мне в открытую и поручили Гефестиону узнать, когда мы вернемся к родным очагам.

Командование огромной армией было мне в тягость. Много времени терялось в бесконечных бессмысленных спорах. Как только кончалась война, возобновлялись придворные интриги. Я отправился покорять мир, а превратился в царя с обременительными обязанностями, в раба своих подданных. Многочисленные досадные помехи и неприятности заставили угаснуть мой пыл, я начал сомневаться в самой идее похода.

Гефестион давил на меня, и я придумал отговорку, чтобы защититься:

— Дарий мертв, но его сторонники продолжают оказывать нам сопротивление, как если бы он был жив. До тех пор, пока я не завоюю всю территорию Персии, мятежи не прекратятся, покоренные города будут выходить из повиновения, ахеменидская знать — предавать. Мы должны преследовать непокорных и истребить всех, до последнего.

Я не мог признаться Гефестиону, что утратил воинственный пыл. Мне исполнилось двадцать восемь лет, я был покрыт шрамами и порой мечтал об отдыхе и семье. Но живой Дарий был отравой, по капле вливавшейся в мой мозг. Я не мог открыться друзьям — они считали меня победителем. Я гонюсь за временем, выставляющим хитрость против моей силы. Мы состязаемся в выносливости и упорстве.

Бегство Дария вынуждает меня преследовать его.

— Довольно споров, — повторил я. — Мы выдвигаемся!

Гефестион удалился. Мой старый друг пребывал в печали. Он давно уступил свое место Багоасу, который посчитал его опасным соперником и упорно старался разлучить нас. Молодой кастрат растолстел, как персидский кот, с которым хорошо обращаются в доме. Моя страсть к нему угасла, но об этом мало кто знал. Место Багоаса на моем ложе заняли другие любовники, моложе и красивее. Они были разными — стройными, кряжистыми, высокими и низкорослыми, закаленными обращением с оружием, их глаза — зеленые и черные, голубые и золотистые, светящиеся страстью и умом — завораживали и успокаивали меня. Но Багоас оставался фаворитом, потому что никто не занял его места в моем сердце. С тех пор как меня стали называть Александром Великим, я жил в окружении придворных, евнухов, стражников и утратил вкус к любви. Я стал нетерпеливым и раздражительным, в моей жизни осталась одна неизменная привязанность — Олимпия.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 47
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?