Шотландские тайны - Элизабет Торнтон

Когда словесный поток иссяк, Ренд ответил Шарлотте парой вежливых, ничего не значащих фраз, а затем вопросительно посмотрел на Гленшила.

— Я хочу также представить вам моего брата Дональда, — сказал Гленшил.

Тусклые голубые глаза за стеклами очков в проволочной оправе уставились на Ренда.

— Я имею честь говорить с самим лордом Рендалом? — осведомился Дональд.

— Именно так, — ответил Ренд, с уважением глядя на почтенного джентльмена, который отвешивал ему официальный поклон. Очки не вполне соответствовали впечатлению, сложившемуся у Ренда об этом господине как о человеке весьма деятельном и предприимчивом.

Дональд Рендал в отличие от Гленшила, казалось, улыбался вполне искренне. Прокашлявшись, он заявил:

— Ну, наконец-то! Давно пора. Как вам известно, я никогда не одобрял всех этих междоусобиц. И не ваша ветвь семьи виновата в том, что…

— Не сейчас, Дональд, не сейчас, — раздраженно оборвал брата Гленшил. Его глаза пробежали по лицам столпившихся вокруг людей. Потом он снова сосредоточил все внимание на Ренде и с видом рыбака, насаживающего наживку на крючок, проговорил:

— А это моя внучка Фиона.

— Лорд Рендал, — застенчиво произнесла девушка и, опустив ресницы, сделала реверанс.

Существовало лишь одно слово, которым можно было описать ее красоту. Красота эта была небесной. Во время службы Ренд уже обратил внимание на то, что почти все молодые люди в храме не сводили с Фионы глаз. Ее золотые локоны были немного более темными и вьющимися, чем волосы Ренда, хотя он и не мог толком разглядеть ее прическу из-за той украшенной цветами принадлежности женского туалета, которая, как он предположил, являлась дамской шляпкой. Губы Фионы выглядели… соблазнительно, как и ямочки, которые временами вдруг появлялись у нее на щеках. Ренда ни капли не удивило, что Дэвид был увлечен этой девушкой.

— Мисс Рендал, — произнес он с печалью во взоре, — мой двоюродный брат Дэвид часто говорил о вас перед своей безвременной кончиной.

Голубые глаза Фионы расширились от удивления.

— Он вам говорил?.. — прошептала она.

Потом эти прекрасные синие очи увлажнились, и она промолвила:

— Бедный Дэвид.

Сейчас не было ни малейшей возможности поговорить с мисс Рендал наедине. Ренд пообещал себе, что еще сделает это — в другое время и в другом месте.

— Гленшил, — произнес Ренд отрывисто и четко, — вы окажете мне честь, встретившись со мной завтра утром.

Сейчас вождь обращался к своему вассалу. Гленшилу Удалось отвесить ему поклон, не согнув при этом шеи. Старик явно не желал склонять головы перед этим мальчишкой.

Ренд был доволен: он добился всего, чего хотел. С веселой улыбкой молодой человек развернулся на каблуках и стал пробираться сквозь толпу. При этом он не забывал про то лицо, которое совсем не ожидал увидеть, — ни здесь, ни где-нибудь еще.

Рука Ренда легла на плечо молодому хайлендцу, когда тот беседовал с некоей неряшливо и немодно одетой особой, которая сидела в храме рядом с семьей Гленшилов. Ренд лишь мельком взглянул на эту женщину. Не стал он смотреть на нее и теперь. Мысленно он уже составил представление о ней: «серая мышка». Он отнес ее к категории служанок или кого-то в этом роде; ему также показалось, что время от времени она уже попадалась ему на глаза на улицах Баллатера, хотя поручиться за это Ренд не мог.

— Вот так встреча, солдат, — сказал он.

Джеймс Макгрегор вздрогнул, а затем лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Вы меня помните? — воскликнул парень.

— Разумеется, — кивнул Ренд. — Разве забудешь такого рубаку? Ведь это ты ухватился за мое стремя во время кавалерийской атаки при Ватерлоо! Вот не думал, что еще увижу тебя живым.

Краем глаза Ренд заметил, что, пока он говорил, «мышка» отошла, не попрощавшись, и сразу же растворилась в толпе. Он протянул парню руку.

— Мое имя — Рендал, — с дружеской улыбкой произнес молодой человек.

— А я — Макгрегор… Джемми Макгрегор, — ответил хайлендец. Он никак не мог опомниться от изумления. Парень прекрасно понимал, сколь великой чести удостоен. Сам вождь клана Рендалов, сиятельный лорд, отважный полковник выделил его из всех и беседует с ним как с равным!

— Мне было бы интересно послушать, как ты дрался с французами, — сказал Ренд. — Меня ждет карета с кучером, так что если у тебя есть сейчас свободное время…

* * *

Так случилось, что у Макгрегора оказалось полным-полно свободного времени. Когда двое молодых людей направлялись к карете его светлости, к ним были прикованы все взоры. Глаза Кейтлин, как и глаза всех присутствующих дам, были устремлены на колебавшуюся при ходьбе юбку его светлости. Легкий ветерок задирал килт несколько выше, чем следовало… И все взгляды тоже поднимались несколько выше. Кейтлин не могла сдержать удивленного вздоха, увидев… Но нет, благовоспитанной девушке о таком и думать не пристало. Очередной порыв холодного воздуха взметнул ткань килта его светлости вверх…

— Ни рожи, ни задницы, — прокомментировал Гленшил язвительно. — Бесстыдник!

Но общее мнение выразил вовсе не он, а Мег Дагит. Эта почтенная особа держала пирожковую в Крати.

— Его светлость — отличный парень! — воскликнула Мег. — Рендал — истинный хайлендец. Это бесспорно!

Бесспорным было то, что, впервые появившись на публике в качестве вождя клана Рендалов, английский лорд чрезвычайно понравился суровым шотландским горцам.

Для Кейтлин все воскресные дни были похожи один на другой. Воскресенье она проводила со своими почтенными родственниками, пребывая в обществе Гленшилов сначала прилюдно, во время церковной службы, а затем и в узком семейном кругу, в большом родовом доме. На самом деле, по дисайдским меркам дом этот вовсе не был таким уж большим. Почти у всех окрестных помещиков особняки были или более просторными, или более роскошными, или, более древними. Но когда Кейтлин была маленькой, дом деда казался ей самым огромным и прекрасным на свете. И если бы за окном у нее вдруг вырос дворец Шехерезады, девочка все равно осталась бы при своем мнении. Большим домом могло быть только жилище ее деда.

В двухэтажном особняке было шестнадцать комнат, не считая помещений на чердаке. За долгие годы дом не раз переходил из рук в руки, как и все другие здания в округе. Превратности войны, знаете ли… Гленшил купил поместье у одного из абергельдийских Биссетов и, чтобы скрепить эту сделку, женился на его младшей дочери.

Кейтлин всегда интересовала бабушка. Девушка не могла без сострадания думать об этой бедняжке. Хотя Эуфония Биссет и умерла задолго до рождения Кейтлин, ту все же удивляло, что в доме деда не было никаких — вообще никаких — следов женского присутствия. Ни картины, ни портрета, ни вышитого лоскутка материи… Словно у дома этого никогда не было хозяйки. Зато почти в каждой комнате со стен, обшитых панелями из темного дуба, глядели безжизненными глазами головы оленей, самолично застреленных стариком Гленшилом. Это было жилище холостяка; оно наводило Кейтлин на мысль о джентльменском клубе. Вообще-то девушка ничего о джентльменских клубах не знала, однако была уверена, что ни одна нормальная женщина в такой обстановке долго не выдержит. Да и не дом это был. Это был мавзолей.