Невеста с Бесовского места - Лана Синявская

Куда направляются эти маленькие засранки? – думала я, пытаясь восстановить дыхание. В отличие от меня, девчонки скакали впереди как две молодые козы. Расстояние между нами ничуть не сократилось, но теперь я, по крайней мере, их хорошо видела. Попытка громко позвать беглянок потерпела полный провал: от быстрого бега у меня начисто пропал голос. Тихо свирепея, я порысила вперед, предвкушая знатную головомойку, которую устрою Наташе.

Минут через пять, когда я почти настигла девчонок, они снова исчезли из вида. Я немного замешкалась, пытаясь определить место, где они свернули с дороги. Заметить в траве еле заметную тропку удалось далеко не сразу. Тропинка вела вглубь небольшой рощицы. Раньше мне не приходилось бывать в этих местах, так что я понятия не имела, куда она ведет. Не испытывая никаких дурных предчувствий, я смело ступила на дорожку.

Покрытые молодой клейкой зеленью ветви все время лезли в лицо и мешали видеть дальше чем на пару метров вперед. Девочек я теперь совсем не видела. Зато прекрасно слышала. Звонкий смех раздавался впереди. Как бы я ни была рассержена, меня обрадовало то, что с беглянками ничего плохого не случилось. Вон как веселятся. Ну, щас я им… Что-то подвернулось под ногу, я споткнулась, упала, больно стукнувшись коленкой о какую-то железку. При ближайшем рассмотрении железка оказалась могильным крестом, наполовину вросшим с землю. Я подняла голову. Впереди, за кустами маячила характерная металлическая оградка, крашеная выцветшей на солнце голубой краской. За ней – еще одна.

Обалдеть! Да я на кладбище!

Мне вдруг стало зябко. Погода стояла не по-летнему жаркая. Одета я была соответствующе: в легкие бриджи и футболку. На кухне я едва не задохнулась у плиты, а, гоняясь за мелюзгой, обливалась потом. Но теперь меня колотил озноб. Может из-за старых тенистых деревьев?

Новая подружка Наташи скакала среди могил, заливаясь хохотом. Я оперлась на чью-то ограду, с изумлением наблюдая за весельем девочек. Что-то в этом было противоестественное. Подруга Алка говорит, что у меня слишком богатое воображение, и время от времени меня «заносит», но когда видишь, как две маленькие девочки носятся по кладбищу в голову лезет черт-те что.

Наташина подружка вдруг остановилась и наклонилась над какой-то ямой. Пыхтя, она пыталась что-то вытащить. На поверхности показалась крышка гроба!

Так! Веселье пора прекращать директивно.

К несчастью, я стояла достаточно далеко, чтобы сделать это немедленно, а кричать побоялась, чтобы не напугать девочек. Пока я протискивалась между оград, теснившихся почти вплотную, Лилибет спрыгнула в могилу и протянула Наташе руки.

– Нет! – завопила я, уже не скрываясь. Но было поздно. Их руки соприкоснулись, и Наташа упала вниз.

«Я вытащу ее, вытащу!» – твердила я, преодолевая последние метры. Я уже не обращала внимания на препятствия, оставляя на острых прутьях клочья одежды, царапаясь о ветви и пару раз больно ударившись обо что-то ногой. Я все время прислушивалась, боясь услышать крик или плач. Но было тихо. Тишина буквально звенела в ушах. Не слышно было ни щебета птиц, ни гудения насекомых.

Вот я уже рядом. На самом краю… Боже мой, ничего не видно. Меня всю трясло, стоило больших усилий заставить себя заглянуть в безмолвную темноту глубокой ямы.

– Сюрприз! – От звонкого вопля Наташи я чуть не оглохла. А маленькая разбойница, выскочив из могилы, отплясывала вокруг меня папуасский танец.

– Немедленно домой! – прошипела я, схватила Наташу за руку и потащила за собой. Девчонка упиралась.

– Ну, что ты? Отпусти! Мне же руку больно! – канючила она.

– Ничего, не отвалится.

– Чего ты злишься? Мне было так весело!

Зато мне сейчас не до веселья, – подумала я, а вслух сказала:

– У твоего отца сегодня важное событие. Гости, наверное, собрались. Нужно торопиться.

– Да что я там не видела? Каринку в кружевах? – сразу ощетинилась Наташа.

Она уперлась, как ослица и обернулась, должно быть, высматривая подружку, но та, осознав ситуацию, благоразумно куда-то испарилась. По-хорошему, ей надо было всыпать, и рассказать обо всем ее родителям, но сейчас мне было не до этого. Я не хотела себе признаваться, но не только гнев гнал меня прочь с кладбища.

Это был страх.

Уже в холле дома я поняла, что что-то не так. Гостиная должна быть полна народу, а я не слышу ни звука. Полнейшая тишина давила на уши. Кошмар, начавшийся на кладбище, продолжался. Вымерли они там, что ли? Или ушли?

Они все были там. Вокруг стола сидели все, кого я там оставила: Игорь Владимирович, Карина, Розалия Львовна, Скворцов и Татьяна. Вот только почему-то они не двигались. Как будто кто-то, дурачась, заменил живых людей манекенами. Никто не вздрогнул от моих шагов, никто даже не обернулся.

– Что это с ними? – прошептала Наташа, про которую я совсем забыла. В ее голосе не слышалось страха. Только любопытство. Ей происходящее казалось какой-то новой игрой. Но я уже понимала, что это не игра.

Наташа шагнула вперед, чтобы рассмотреть все поближе. Я снова схватила ее за руку.

– Опять? – Девочка сморщилась от боли и взглянула на меня укоризненно.

– Извини, – как можно спокойнее сказала я, – я сама посмотрю. Тебе лучше всего подняться к себе и подождать там.

Совершенно неожиданно Наташа послушалась. Оглядываясь, то на меня, то на сидящих вокруг стола молчаливых людей, она поднялась по лестнице. Только тогда я заставила себя сдвинуться с места.

Я ожидала чего угодно. Даже того, что все они мертвы, но, подойдя ближе, я с облегчением поняла, что это не так. Они дышали. Не так, как дышат нормальные люди, а часто и прерывисто, как собаки. Но они дышали! Уже хорошо. Значит, живые!

Ближе всех ко мне сидела Татьяна. Я протянула руку, чтобы проверить пульс. Кожа была бледной и неприятно влажной, но под ней бился пульс. Осторожно, как будто рука была фарфоровой, я опустила ее на скатерть.

– Что здесь происходит? – От властного окрика из-за спины я подпрыгнула и даже, кажется, взвизгнула. Оказывается, обернуться – это так сложно. Иногда. Как сейчас, например.

Я все-таки обернулась. Мужчина был мне незнаком. Высокий и тучный, в светлом костюме из дорогой тонкой шерсти, он стоял прямо за мной и смотрел на людей, сидящих за столом. Очки в массивной оправе съехали на кончик носа. Огромная лысая голова поблескивала, словно отполированная.

– Вы кто? – спросила я, преодолевая страх.

– Друг.

Замечательно! Исчерпывающий ответ. Друг! Чей, позвольте спросить?

Кажется, я сказала это вслух, потому что незнакомец наконец-то удостоил меня взглядом. В нем не было ничего угрожающего, но я отчего-то вся съежилась.

– Я друг Игоря Владимировича. – Он говорил медленно и раздельно, почти по слогам, как будто я была умственно отсталой, и он боялся меня обидеть. Я разозлилась.