Я - его алиби - Галина Владимировна Романова

Александр обиженно засопел и, склонившись над ящиком, принялся укладывать инструменты.

— Извини… — буркнула я через минуту, понимая, что грубить в данной ситуации совсем неуместно. — Я погорячилась…

Ничего не ответив, он кивнул мне и вышел.

«Всех разогнала! — печально выдохнула я, останавливаясь перед зеркалом. — И опять одна… Поплакать, что ли, с горя?..»

Подумав так, с последним я все же решила повременить. Во-первых, будет испорчен макияж, а я собиралась прогуляться перед сном. А во-вторых, слезы превращали мое миловидное лицо в полнейшее недоразумение с картофелеобразным носом и опухшими щелочками вместо глаз.

Я принялась натягивать на себя спортивный костюм и попутно мысленно материть сильнейшую половину человечества. Это всегда помогало, особенно в те дни, когда я в очередной раз оказывалась жертвой коварства и вероломства ее представителей.

Когда мой словарный запас поиссяк, я вышла на улицу и тихонько двинулась в направлении к местному парку. Ни один здравомыслящий человек не сделал бы этого в такое время — шел двенадцатый час ночи. Но поскольку рассуждать здраво и размышлять трезво я не привыкла, то продолжала свой путь в выбранном направлении и совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг.

А зря!

Как только свет фонарей стал теряться за густыми кронами деревьев и меня обступила темнота, кто-то сильно ударил меня по затылку, совершенно лишив возможности двигаться. Я кулем свалилась на землю, больно расцарапала лицо и принялась тихо скулить.

— Заткнись! — сдавленно прошипел напавший. — Пришибу, сука!..

Не скажу, чтобы я очень испугалась… Очевидно, лишив меня возможности двигаться, некто повредил мне заодно все нервные рецепторы, поэтому я послушно замолкла и принялась ждать, что же будет дальше.

А дальше он подхватил меня, взвалил на плечо и побежал по аллее в глубь парка.

— Куда ты меня несешь? — сдавленно пискнула я, пытаясь пошевелиться.

Он приостановился, подбросил меня немного, поровнее устраивая на своем плече, и, не удостоив ответом, молча продолжал свой путь.

Ну, не хочет человек разговаривать, не принуждать же его к этому!..

Я умолкла и попыталась определить, где мы. Изображение прыгало и расплывалось перед глазами, но все же мне удалось разглядеть габаритные огни припрятанной за кустами автомашины.

— Мы что, поедем куда-нибудь? — не выдержала я.

Похититель опять не ответил, а свалил меня с плеча прямо на капот и тяжело перевел дыхание.

— А ты тяжела!.. — наконец произнес он, вытирая пот со лба.

— А зачем нес? Я что, ходить не умею? — пожала я плечами, соскальзывая на землю и разминая затекшие конечности. — Ударил еще для чего-то…

Я потерла ноющую шею и покрутила головой вправо и влево.

— Что, начнешь орать на всю округу?.. — сплюнул он, открывая дверцу машины. — Лучше садись, прокатнемся…

Куда, я уже не спрашивала, потому что узнала в нем одного из парней, сопровождавших кареокого красавчика. Я молча села на переднее сиденье рядом с водителем и принялась оглядывать салон.

— Кондиционер работает? — деловито осведомилась я, пытаясь потыкать кнопочки.

— Работает… — ухмыльнулся парень, заводя мотор. — Дикая, что ли?

— Нет, но такого никогда не видела, — обиделась я и тут же, углядев трубку сотового, схватила ее, спросив: — А телефон работает?

— Положи на место! — рявкнул он, внезапно прозрев от догадки. — Шустра ты, мать! Киса предупреждал меня, что ты со сдвигом…

— А кто… эта Киса? — заинтересовалась я.

— Не эта, а этот… — обронил парень, выруливая на загородное шоссе. — Ты же его видела. И не далее как два часа назад.

— А-а-а, — протянула я, догадавшись, о ком идет речь. — Это красавчик такой темнокудрый?

— Он самый, — хмыкнул парень, на мгновение оторвав свой взгляд от дороги и с интересом взглянув на меня. — Кто бы мог подумать… Такая с виду безобидная… Глазками — луп-луп, а на самом деле…

— А что на самом деле? — непонимающе уставилась я на него.

— Приедем — увидишь, — лаконично ответил парень и больше за всю дорогу не проронил ни слова.

Я замолкла и принялась размышлять, что же такое будет представлено моему вниманию.

Но то, что я увидела, превзошло все мои ожидания…

Мой кареглазый знакомый стоял посреди комнаты, уперев руки в бока, и с эдаким хищным прищуром смотрел на меня в упор.

— Это что такое?! — с яростью набросился он на меня, швыряя к моим ногам распотрошенный газетный сверток.

Первым моим желанием было кинуть ему его обратно, но, опустив глаза, я просто остолбенела.

— Боже мой! — только и прошептала я, невольно приложив пальцы к губам.

— Что это?! — взревел он снова.

— Это Милкины кроссовки, — пролепетала я, сама не своя от ужаса.

— Кто такая Милка? — не снижая тона, продолжал допрашивать он.

— Моя подруга… — Я судорожно сглотнула. — Пакеты лежали рядом на антресолях… Она заезжала без меня, очень спешила… Очевидно, схватила первый попавшийся под руку и полетела на дачу…

— Едем! — схватил он меня за рукав.

— Куда?!

— На ее дачу, мать твою! — заорал он, брызгая слюной. — Впервые встречаюсь с такой идиоткой!..

— На знакомство не напрашивалась! — обиделась я, семеня рядом с ним к машине. — А с дачи, между прочим, Милка уже приехала. И была у меня в гостях перед тем, как вы выбили дверь.

— Что?! — На него стало невозможно смотреть, так перекосилось от злости его лицо. — И она тебе ничего не сказала?!

— О чем? О том, что пакеты перепутала?

— Да! — У бедного брюнета мелко затрясся подбородок. — Да! Черт тебя побери!

— Нет, — качнула я головой, недоумевая по поводу вспышки гнева. — Чего же так орать-то?.. Я хорошо слышу…

Он яростно схватил меня за плечо и, больно сдавив, прошипел:

— Если у нее не окажется того, что мне так необходимо, то вообще перестанешь слышать! Причем всю оставшуюся жизнь!.. Поняла?! А теперь вперед, к машине!

— Поняла, конечно, — пожала я плечами. — Чего же тут не понять… А в том, чтобы оглохнуть, есть свои положительные моменты, между прочим…

Но он не оценил моего тонкого юмора, отвесив в ответ увесистый подзатыльник, отчего моя настрадавшаяся шея опять заныла, и швырнул на заднее сиденье машины.

Милочка сушила ноготки…

Тот лак, которым сегодня покрыли ей ногти в салоне, показался темноватым, поэтому она решила исправить оплошность маникюрши и, недовольно бурча, выкрасила ногти в более светлый оттенок.