Мертвая хватка - Виталий Гладкий

Они действовали вполне грамотно. Наверное, бандитам не раз приходилось совершать разбойные набеги на сельву, где они грабили золотоискателей и добытчиков алмазов. Кто принял на себя командование после гибели блондинов, я не знал, но этот человек имел башку на плечах. Он разбил бандитов по трое, и теперь эти группы методично обшаривали развалины, стараясь не упускать друг друга из виду. Спору нет, план был хорош, только не в моем случае…

Один из них прошел буквально в двух шагах от меня, а второй, идущий следом, едва не наступил. И тем не менее они меня не видели.

Наступил мой час – ЧАС ЗМЕИ, КУСАЮЩЕЙ СЕБЯ ЗА ХВОСТ. Таким понятием в хэсюэгун обозначалось состояние бесконечного движения, сродни движениям удава, беспрерывно вьющего свои смертоносные кольца. Противник должен, даже избавившись от одного кольца, попадать в следующее, и так до того момента, пока его не поглотит вечность. Или пока не сойдет с ума, пытаясь найти врага-невидимку, наносящего разящие удары со всех сторон.

Первого я убил настолько бесшумно, что идущий впереди, в пяти шагах, мулат с охотничьим карабином в руках даже не услышал обычного в таких случаях предсмертного хрипа; правда, я успел нажать на нужные точки, и из горла умирающего вырвалось лишь сипение. Впрочем, мулат ненадолго пережил своего товарища; он умер, когда оборачивался, чтобы тихо окликнуть первого – я сломал ему шею. Третьего я трогать не стал. Мне хотелось, чтобы он увидел остальных из своей группы. Бандитов было чересчур много, и я хотел посеять среди них зерна паники, чтобы потом собрать жатву страха.

Переполох среди бандитов поднялся, когда на моем счету уже было четыре человека. Сначала кто-то заорал дурным голосом, наверное обнаружив трупы товарищей, а затем началась пальба в белый свет, как в копеечку. Пули крошили лианы и листву низко над землей, а я отлеживался в ложбинке, поджидая очередную партию своих "клиентов".

Странно, но я неожиданно почувствовал эйфорию, словно накачался наркотиками. Мне казалось, будто я до сих пор жил в стране теней, и только теперь, к своему удивлению, обнаружил, что мир многокрасочен, наполнен энергией, хлынувшей в мои жилы горячей, обжигающей струей. Я вдруг с ужасом ощутил, что жажду убивать, что мне нравится это делать. С ужасом… Но он был восхитительно приятным и нравился мне, как лакомке сдобная булочка или пирожное. Остатки здравого рассудка, как незадачливые альпинисты, сыпались вниз с внезапно выросшего до небес пика безумия, судорожно цепляясь за малейшие выступы…

Я крался сквозь заросли как тень. Мои преследователи бестолково обшаривали окрестности лагеря, все еще не осознавая, во что они вляпались. Я убивал их с бесшумностью и эффективностью огромного удава, не оставляющего своим жертвам ни малейшего шанса. И только когда счет навеки упокоившихся бандитов приблизился к десятку, их главарь наконец сообразил, что охотники почему-то превратились в безжалостно истребляемую дичь. Подрастерявшее свой боевой пыл отребье с поспешностью, больше напоминающей бегство, нежели организованное отступление, возвратилось в лагерь и заняло круговую оборону. В сельве, напуганной непривычной суетой и выстрелами, воцарилась мертвая тишина. Даже птицы в поднебесье изменили свои обычные маршруты, облетая развалины старого города стороной. Пробираясь вслед за бандитами поближе к лагерю, я видел обезьян, затаившихся в листве. Испуганные глаза-бусинки зверюшек были неподвижны, будто остекленевшие. Я понимал их состояние: в сельву пришла смерть. Они этого не осознавали в общепринятом смысле слова, но их несформировавшееся подсознание, именуемое инстинктом, трепетало от первобытного ужаса, привитого обезьянам миллионы лет назад.

В сельву пришла смерть…

Газоны Гайд-парка радовали глаз изумрудной зеленью, и Арч Беннет невольно перешел на медленный шаг. Людей в парке было много, но он не старался затеряться среди гуляющих. Скорее наоборот – агент МИ-6 направлял свои стопы туда, где блуждали в основном влюбленные парочки. Так он дошел до озера Серпентайн, плескавшего тихой волной в самом сердце Гайдпарка. Побродив в задумчивости по берегу, без особых усилий изображая уставшего от городской суеты обывателя, вырвавшего час-другой из своего расписания для общения с природой, Беннет все так же не спеша взял курс на Найтсбридж.

Топтунов он заметил два часа назад, когда садился в такси у музыкального театра Друри-Лейн. И сейчас они шли за ним, но в некотором отдалении, чтобы не попасться ему на глаза. Судя по внешнему виду, ищейки не принадлежали к элите спецов наружного наблюдения. Старший из них, краснолицый здоровяк с похмельными глазками, страдал одышкой, а его напарник, ростом пониже, похоже, был язвенником – время от времени он скорбно кривился и массировал живот.

Кто они, из какой "конторы"? Почему и кто ему прицепил "хвост"? Беннет подумал, что, будь у него побольше времени, он бы "побеседовал" с топтунами. Подумал не без огорчения – Арч уже больше года не имел стоящего дела по основной профессии, которую опошлил своим ходульным суперменом, агентом 007, Ян Флеминг, и небольшая тренировка не помешала бы. Но он торопился на встречу с шефом, а потому решил не отвлекаться и поскорее уйти в отрыв.

Беннет удовлетворенно хмыкнул: табличка на стене дома извещала, что он наконец вышел на Бромтон-роуд. Арч незаметно зыркнул на топтунов и ехидно ухмыльнулся – они были взмылены, как загнанные лошади; последние полмили для полноценной разминки он прошел спортивным шагом. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, Беннет восстановил дыхание и направился в универмаг "Хэрродс".

Еще на заре своей карьеры, когда он был молодым и зеленым контрразведчиком, один вид "Хэрродса" нагонял на него смертельную тоску, смешанную с зубной болью. Огромный фешенебельный универмаг имел множество входов и выходов, там всегда толклась масса покупателей, и агенты КГБ, его подопечные, лихо рубили в "Хэрродсе" любые "хвосты", растворяясь буквально на глазах топтунов в разношерстной толпе.

Но теперь Арч мысленно поблагодарил судьбу за науку, которую она преподала ему в молодости: что-что, а "Хэрродс" он знал как свои пять пальцев. Поболтавшись с полчаса на первом этаже, где находились товары для мужчин, подарки и сувениры, он дал старт гонкам по вертикали: перебегал с этажа на этаж, менял лифты, делал вид, что направляется к запасным выходам, скрывался в примерочных, откуда не без удовольствия наблюдал за бестолково суетящимися разгоряченными топтунами, а когда их одежду можно было выжимать, направился в секцию фарфора, всегда заполненную под завязку туристами…

Уже ныряя в "трубу" – лондонское метро, Беннет неожиданно расхохотался, на миг представив потерявших способность здраво рассуждать топтунов, обалдело мечущихся среди толпы покупателей. Вспомнив, как ему доставалось от начальства за подобные промахи в работе, он попытался посочувствовать незадачливым топтунам, но душная и грязная утроба подземки вмиг разрушила его благочестивые намерения. Наступив кому-то на ногу и попутно заехав локтем в челюсть дышащему перегаром негру, Арч штопором ввинтился в вагон и облегченно вздохнул – если его часы шли точно, то он опаздывал на встречу совсем ненамного.