Пленительная красота - Джон Элдридж

— Я не позволю тебе так со мной обращаться, Джерри.

Или мать Розы из кинофильма «Титаник»:

— Мы должны выжить.

Так же ведет себя и противная мамаша из кинофильма «Только в танцевальном зале», да и прочие злодейки, такие как Стервелла де Виль и Эсмеральда. Заметьте, что чаше всего в произведениях искусства зло олицетворяют женщины, выступая в роли ведьм, колдуний или злых мачех. Вы никогда не задумывались, почему долгие годы, вплоть до вмешательства феминисток, что само по себе символично, ураганам присваивались женские имена? Правда, в наши дни роль внушающего страх злодея взял на ичиг расчетливый безжалостный мужчина, но почему-то женщина в этом качестве выглядит более отталкивающе.

После грехопадения Ева отказывается быть беззащитной — она контролирует свои взаимоотношения, а при невозможности гарантировать их стабильность безжалостно расправляется с желаниями своего стремящегося к близости сердца, что приносит ей чувство безопасности и возможность управлять ситуацией. Она становится женщиной, «которой никто не нужен, особенно мужчина». Как подобная ситуация отражается на ее жизни и как полученные в детстве душевные раны формируют ее убеждения, зачастую понять очень сложно, и тем не менее в этом стоит разобраться. Но в основании всех перечисленных нами проблем, за всеми искаженными моделями поведения женщин стоит простая истина: женщины стремятся к главенству и контролю над ситуацией, потому что боятся своего зависимого положения. Вдали от Бога и Эдемского сада такая житейская мудрость, кажется, не лишена здравого смысла, но не упускайте из виду того, что «все, что не по вере, — грех» (Рим. 14:23). Не забывайте о том, что самозащита не имеет ничего общего с настоящей любовью и подлинным доверием к Богу, что подобная «мудрость» — не более чем наша инстинктивная реакция на опасности окружающего мира.

Мы не говорим о том, что женщина не может быть сильной. Мы лишь хотим сказать, что слишком многие женщины за ощущение собственной безопасности и возможность контролировать ситуацию заплатили утратой женственности. Их сила стала больше походить на мужскую, нежели на женскую. В них больше нет ничего пленительного или зовущего, ничего сострадательного или нежного. Леди Макбет — вот яркий пример такой женщины. Она обращается с просьбой к силам тьмы; «Пусть женщина умрет во мне»[18], стремясь изжить в себе женскую природу, чтобы контролировать жизнь окружающих ее мужчин и тем самым обезопасить себя.

К стремящимся к главенству женщинам смело могут себя отнести те из нас, кто ни за что на свете не доверит другому вести свою машину, не разрешит помочь себе на кухне, не позволит выступить вместо себя на каком-нибудь собрании или что-то себе поднести. Мы принимаем решения, которые должны принять «самостоятельно», и даем всевозможные рекомендации по поводу одежды, расписания, выбора ресторана или маршрута. Путешествуя, мы стремимся разместиться отдельно от всех. Планируем идеальные дни рождения и вечеринки для своих детей. Со стороны это может выглядеть как попытка «быть хорошей мамочкой» или хорошим другом, но удовольствие, в котором мы себе никогда не откажем, — это устроить жизнь других людей. Держащие все под слоим контролем женщины — это «такая разновидность женского пола», про представительниц которой К. Г. Льюис в «Письмах Баламута» сказал: «Она из женщин, живущих для других. Это видно по тому, как другие загнаны»[19].

Властные женщины любят признательность этого падшего мира. Общественность охотно выдвигает их на руководящие должности. Им поручают вести женские служения. Как много среди них женщин, живущих под девизом «я все могу», «практический результат — вот достойная цель» или «ну-ка сделай это». Им и в голову не приходит, что перфекционизм превозносимой всеми Марты Стюарт[20]может оказаться не такой уж добродетелью. Мы, женщины, никогда не задумываемся над тем, что наше стремление к главенству и контролю над ситуацией свидетельствует о недоверии к Богу. Разве мы можем подумать, что утратили что-то ценное? Что-то, чего от нас с вами очень ждет этот мир?

Несчастные женщины

Перед нами две крайности. На одной чаше весов Ева, которую грехопадение сделало строгой, властной и стремящейся все взять под свой контроль особой, а на другой — ее прямая противоположность: несчастная, нуждающаяся в опеке и чересчур ранимая женщина. Такая, как Рут Джеймисон из кинофильма «Жареные зеленые помидоры». Она наивна, растеряна и лишена чувства собственного достоинства. Даже подвергшись насилию со стороны мужчины, она не находит в себе решимости оставить его. Уберем сцены насилия, и вот перед нами такая женщина, как Мариан, героиня кинофильма «Разум и чувства», которая с чрезмерной поспешностью отдает свое сердце недостойному мужчине. Она отчаянно жаждет быть любимой, а в результате ее сердце разбито.

Несчастными женщинами движет внутренняя пустота. Они покупают такие книги, как «Ненавидящие женщин мужчины и любящие их женщины», «Женщины, которые любят слишком сильно» и «Наконец-то свободна». Они поглощены жаждой общения. Один двадцатилетний молодой человек, хороший знакомый нашей семьи, сокрушался как-то о том, что его мама слишком часто ему звонит:

— Ну, и как часто она вам звонит? — поинтересовался я, полагая, что он преувеличивает.

— Каждый день.

Вот это да! Каждый день — это действительно слишком часто, если учесть, что речь идет о взрослом мужчине, покинувшем родительский дом.

К сожалению, одинокие женщины склонны скрывать свое истинное лицо. Они уверены, что если другие узнают их поближе, они не станут их любить, а ведь именно одиноким не с руки рисковать своими взаимоотношениями. Такие женщины напоминают Тулу Портокалос из кинофильма «Моя большая греческая свадьба», которая буквально забилась в угол, когда привлекательный мужчина зашел в кафе, в котором она работала. Она скрывает свою красоту при помощи больших очков (это в наше-то время контактных линз?), мешковатой одежды (тщательно подобранный гардероб!) и старомодной прически, потому что не хочет привлекать к себе внимания, ибо убеждена, что недостойна его. Несчастные женщины могут быть и чрезвычайно занятыми особами, прикрывающимися своей любимой фразой «мне так много всего надо сделать».

Именно благодаря этой фразе женщины в моей семье (семье Стейси) примирились со своим существованием. Моя мама выросла в сельской местности штата Северная Дакота. Ее родители всю жизнь прожили в том же доме, в котором она родилась. Ее отец был неприветливым, отстранившимся от семьи человеком. Он никогда не говорил ей тех слов, которые так хотят услышать — нет, которые так необходимо услышать маленьким девочкам. Ни разу он не назвал ее ни драгоценной, ни привлекательной. Ни разу не обмолвился о том, что любит ее. Ни разу. Однажды, пережив ужасные неприятности в школе, она в слезах прибежала домой. Глубоко уязвленная маленькая рыдающая девочка с разбитым сердечком, она отважилась обратиться за утешением к отцу. Он ее оттолкнул.