Я - четвертый - Питтакус Лор

Около ста лет назад Могадор начал умирать, примерно так же, как Лориен умирала двадцать пять тысяч лет назад. Но они отреагировали не так, как мы, и не поняли того, что сейчас начинают понимать земляне. Они проигнорировали опасность. Они погубили свои океаны, залили свои реки и озера отбросами и нечистотами — и все только ради того, чтобы продолжать застраивать свои города. Начала умирать растительность, за ней травоядные, а вскоре за ними и плотоядные. Они понимали, что должны предпринять что-то радикальное.

Генри закрывает глаза и целую минуту молчит.

— Ты знаешь ближайшую к Могадору планету, на которой есть жизнь? — наконец спрашивает он.

— Да. Это Лориен. Или была Лориен.

Генри кивает.

— Да, это Лориен. Была и есть. И я уверен, что теперь ты понимаешь: им были нужны наши ресурсы.

Я киваю. Берни Косар поднимает голову и от души зевает. Генри разогревает в микроволновке готовую куриную грудку, нарезает ее длинными ломтиками, возвращается к кушетке и ставит тарелку перед собакой. Она так яростно набрасывается на курицу, словно не ела несколько дней.

— На Земле большое число могадорцев, — продолжает Генри. — Не знаю сколько, но я ощущаю их, когда сплю. Иногда я вижу их во сне. Я никогда не могу сказать, где они или что говорят. Но я их вижу. И я не думаю, что вы шестеро являетесь единственной причиной, почему их здесь так много.

— Что ты имеешь в виду? Зачем еще им здесь быть?

Генри смотрит мне в глаза.

— Ты знаешь, какая вторая по удаленности от Могадора обитаемая планета?

Я киваю.

— Это Земля, да?

— Могадор вдвое больше Лориен, но Земля в пять раз больше Могадора. В плане обороны Земля из-за своих размеров лучше подготовлена на случай нападения. Могадорцам надо лучше понять эту планету, прежде чем они смогут ее атаковать. Я не могу тебе точно сказать, почему мы так легко были побеждены, я еще сам многого не понимаю. Но я уверен, что это результат их знаний о нашей планете и нашем народе и того факта, что у нас не было иной защиты, кроме нашего ума и Наследия Гвардии. Что бы мы ни говорили о могадорцах, но когда дело доходит до войны, они проявляют себя как блестящие стратеги.

Мы снова сидим в молчании, снаружи все еще ревет ветер.

— Не думаю, что их интересуют ресурсы Земли, — говорит Генри.

Я вздыхаю и поднимаю на него глаза.

— Почему нет?

— Могадор все еще умирает. Хотя они и справились с самыми острыми проблемами, смерть планеты неизбежна, и они это знают. Думаю, они планируют убить людей. Думаю, они хотят сделать Землю своим постоянным домом.

После обеда я купаю Берни Косара с шампунем и ополаскивателем. Я расчесываю его старой щеткой, оставленной в одном из выдвижных ящиков прежними жильцами. Теперь собака выглядит и пахнет гораздо лучше, но ее ошейник все еще воняет. Я его выбрасываю. Перед тем, как идти спать, я открываю входную дверь, но возвращаться наружу собаке неинтересно. Вместо этого она ложится на пол и кладет морду на передние лапы. Я чувствую ее желание остаться с нами в доме. Интересно, чувствует ли она, что того же желаю и я?

— Думаю, у нас завелось новое домашнее животное, — говорит Генри.

Я улыбаюсь. С того момента, как собака пришла, я надеялся, что Генри позволит ее оставить.

— Похоже на то, — отвечаю я.

Через полчаса я забираюсь в постель, а Берни Косар прыгает ко мне и сворачивается клубком у меня в ногах. Через несколько минут он уже храпит. Какое-то время я лежу на спине, вглядываясь в темноту, в моей голове проносится миллион разных мыслей. Образы войны: жадный, голодный вид могадорцев, злобный, жестокий вид чудовищ, смерть и кровь. Я думаю о красоте Лориен. Будет ли там снова жизнь или мы с Генри обречены всегда оставаться на Земле?

Я стараюсь выдавить из сознания мысли и образы, но они очень долго не покидают меня. Я встаю и какое-то время хожу. Берни Косар поднимает голову и наблюдает за мной, но потом опускает ее и снова засыпает. Я вздыхаю, беру с ночного столика свой телефон и просматриваю его, чтобы убедиться, что Марк Джеймс ничего в нем не напортил. Номер Генри на месте, но теперь он не единственный. Добавлен еще один под именем Сара Харт. После последнего звонка и перед тем, как прийти к моему шкафчику, Сара внесла в мой телефон свой номер.

Я закрываю телефон, кладу его на ночной столик и улыбаюсь. Проходит две минуты, и я снова проверяю телефон, чтобы убедиться, что мне это не привиделось. Нет, не привиделось. Я захлопываю его и кладу обратно, но через пять минут снова беру, чтобы просто еще раз посмотреть на ее номер. Не знаю, как долго я засыпал, но все-таки уснул. Когда я просыпаюсь, телефон все еще у меня в руке и лежит на груди.

Когда я просыпаюсь, Берни Косар скребется в дверь моей спальни. Я выпускаю его. Он обследует территорию, бегая с опущенным к земле носом. Обшарив все углы, он бросается через двор и исчезает в лесу. Я закрываю дверь и иду в душ. Когда через десять минут я выхожу, он уже вернулся и сидит на диване. При виде меня он начинает вилять хвостом.

— Ты его впустил? — спрашиваю я Генри, который устроился за кухонным столом с открытым лэптопом и сложенными в стопку четырьмя газетами.

— Да.

После быстрого завтрака мы выходим. Берни Косар бежит перед нами, потом останавливается, садится и смотрит на пассажирскую дверь пикапа.

— Немного странно, не кажется тебе? — говорю я.

Генри пожимает плечами.

— Ясно, что поездки в машине ему не в диковину. Впусти его.

Я открываю дверь, и он запрыгивает. Он сидит на среднем сиденье, высунув язык. Когда мы отъезжаем от дома, он забирается ко мне на колени и ставит лапы на стекло. Я опускаю стекло, и он наполовину высовывается наружу, с высунутым языком и болтающимися на ветру ушами. Через пять километров Генри сворачивает к школе. Я открываю дверь, и Берни Косар выпрыгивает передо мной. Я беру его и ставлю в кабину, но он снова выпрыгивает. Я снова поднимаю его в кабину и должен, пока закрываю дверь, загораживать проем, чтобы он не выпрыгнул. Он стоит на задних лапах, опираясь передними на проем окна, стекло все еще опущено. Я треплю его по голове.

— Перчатки с тобой? — спрашивает Генри.

— Да.

— Телефон?

— Да.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — говорю я.

— Ладно. Если будут какие-то неприятности, звони.

Он уезжает, а Берни Косар смотрит через заднее стекло, пока пикап не скрывается за поворотом.

Я чувствую нервозность, похожую на ту, что и днем раньше, но по другим причинам. Часть меня хочет увидеть Сару прямо сейчас, а другая часть надеется, что я вообще ее не увижу. Я не знаю, что ей сказать. Что если я совсем ничего не придумаю и буду стоять перед ней дурак-дураком? Что если, когда я ее увижу, она будет с Марком? Должен ли я тогда показать, что узнал ее, и идти на риск еще одной стычки или просто пройти мимо и притвориться, что я их обоих не вижу? Я увижу их вместе не позже чем на втором уроке. Этого не миновать.