Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов - Уильям Куликан

Для Ксеркса Саламин стал личной трагедией. Он надеялся демонстрацией силы внушить грекам благоговейный страх, и то, как он, по рассказам, реагировал на провал, казнив финикийского адмирала, тем самым заставив отвернуться финикийских союзников, показывает его слабость и невысокий интеллект. После поражения он вернулся в Персеполь и, насколько нам известно, никогда больше не покидал Персию. Великий человек сумел бы понять, что в монолитной системе обширные территории, приобретенные завоеваниями, нельзя удерживать или бесконечно расширять.

Когда царь Аншана Кир вступил во владение землями Парсы, он построил в центре завоеванной территории столицу династии. Ее название, Пасаргады (или Парсагады), переводилось греками как «лагерь персов», поскольку, в отличие от других столиц и царских городов древнего Ближнего Востока, это было небольшое поселение, спланированное в стиле военного лагеря. На западном берегу реки Пульвар, на плоской равнине, окруженной чередой низких гор, Кир разбил громадный, обнесенный стеной парк, или «Рай», воздвиг несколько рассредоточенных зданий (первоначально среди деревьев) и крепость. Сюда можно было попасть через монументальный сторожевой дом, въезд в который охраняли два огромных гранитных крылатых быка в ассирийском стиле, а с внутренней стороны их поддерживала пара быков с человеческими головами. Сам сторожевой дом, известный также как дворец R, представляет собой небольшое прямоугольное строение с портиками и небольшими комнатами по всем четырем сторонам. На одном из ортостатических порталов, ведущих в эти комнаты, высечена, возможно, самая ранняя дошедшая до нас ахеменидская скульптура – четырехкрылый гений в человеческом обличье, одетый в сирийское платье и египетскую корону, сочетание которых, скорее всего, означает финикийский иконографический источник. Простая надпись, сопровождающая эту фигуру – «Я, Кир, царь, Ахеменид», – единственный известный тип надписи Кира Великого. Она повторяется на двух других зданиях, стоящих в нескольких сотнях ярдов севернее сторожевого дома, известных как дворцы S и Р.

Дворец S, также называемый залом аудиенций, состоит из прямоугольной комнаты с портиком из двойных колонн по всем четырем сторонам. С южной стороны портика находятся две квадратные башни, примыкающие к углам главного зала, а с северной расположены угловые пилястры, сформированные выступами основной стены здания. Крыша прямоугольного зала аудиенций поддерживалась в центре двумя рядами по четыре колонны. Хотя стены сохранились лишь на уровне нулевой отметки, высоту колонн удалось вычислить, и оказалось, что центральный зал на несколько футов превышал окружающий его портик, и, следовательно, по всей вероятности, здание освещалось через верхний ряд окон. Колонны представляли собой гладкие, нерифленые столбы из белого камня с контрастными черными капителями и основаниями. Основания имели простые фризы в форме диска на квадратном постаменте, а капители были выполнены в форме соединенных спинами быков, львов и лошадей – отличительная черта ахеменидской архитектуры. Скульптурные панели украшали порталы, расположенные в центре каждой из четырех стен, но сохранились лишь нижние их части. Одна, по-видимому, должна была изображать трех босых жрецов, ведущих жертвенного буйвола, а на восточном и западном порталах, наверное, изображались составные четвероногие животные. По крайней мере, можно воспроизвести рельеф восточного портала в виде монстра, состоящего из передних частей человека и рыбы, задних частей быка и напоминающего мидийскую тему, обнаруженную в Скифии (глава 7). Дворец Р (размерами 250 на 140 футов), кажется, проектировался как жилое помещение. Он представляет собой длинное прямоугольное здание, разделенное на четыре комнаты, самой большой из которых является центральный зал с 30 тесно установленными деревянными колоннами на каменных основаниях. Колонные портики высотой 20 футов проходят вдоль двух длинных стен. Два портала из черного известняка, ведущие из центральной комнаты в оба портика, украшены рельефами Кира, выходящего из комнаты в сопровождении человека с зонтом. И тема изображения, и его трактовка немного отличаются от изображения фигуры Дария, выходящего из комнаты аудиенций в Персеполе, но, к сожалению, верхние части этих скульптур фрагментарны, и сравнение ограничивается платьями и ногами. Существуют ясные указания, что многие детали скульптуры покрывает золотая фольга, а личность царской фигуры подтверждается короткой надписью на части платья. Формула этой надписи – «Кир, Великий царь, Ахеменид», по мнению Ольмстеда, указывает, что это здание Кир воздвиг после разгрома Астиага, и отсюда титул «Великий царь», а более простая надпись «Я, Кир, царь, Ахеменид», начертанная на дворцах R, S и на анте[7]дворца Р, указывает здания, построенные Киром, когда он еще был вассальным царем Аншана и подчинялся мидянам. Отсутствие личного имени на одежде в сочетании со стилем рельефа позволило Франкфорту предположить, что рельефы Кира были работой Дария, и последовать гипотезе Эрдманна о том, что, поскольку рельеф Кира сопровождается сильно разрушенной трехъязычной надписью, включающей вавилонский вариант, его следует датировать по крайней мере временем завоевания Вавилона в 539 г. Ко всем этим предположениям с их выводами о датировании возникновения характерного стиля ахеменидской скульптуры следует относиться осторожно. Доказательству Ольмстеда можно противопоставить соображение о неправдоподобии строительства Киром, остававшимся вассалом мидян, столицы за пределами территории Аншана. Франкфорту следует возразить, что надписи Кира на всех трех дворцах в Пасаргадах были трехъязычными, даже самая ранняя, на рельефе гения. Ни о какой другой строительной деятельности Дария в Пасаргадах неизвестно, и с политической точки зрения невероятно, чтобы этот монарх стал прославлять Кира. Этот аргумент также не принимает во внимание стиль скульптур во дворце S.

Значительной частью нашего знания о Пасаргадах мы обязаны работам Эрнста Херцфельда, а также воздушным и наземным исследованиям, выполненным университетом Чикаго в 1930-х гг. Последние исследования показали, что в этом месте осталось выполнить значительные объемы работ по раскопкам, в частности в отношении башни и укрепленной территории к северу от жилых дворцов. Нужно надеяться, что команда британских археологов, работающая в настоящее время здесь, сделает новые ценные открытия. При Дарий закладывалась основа самых великолепных достижений ахеменидской архитектуры, и за время его правления не только началось строительство Персеполя, но и в Сузах, и в Вавилоне были воздвигнуты новые дворцы в персепольском стиле.

Городской план Вавилона, сложившийся при строительной деятельности Навуходоносора, в персидскую эпоху был оставлен, по существу, без изменений. Его летний дворец, по-видимому, стоял вплоть до времени Александра, но новый дворец для наследника престола Ксеркса был начат Дарием в 498 г. до н. э., поскольку табличка, датируемая двадцать четвертым годом правления Дария, посвящена поставке материала для его строительства. Раскопки в южной части города Навуходоносора в Вавилоне открыли фрагментарный каменный плинтус, несущий на себе имя Дария, фрагменты колоколообразных оснований колонн, сопоставимых с персепольскими, и элементы фризов из глазурованного кирпича, изображающих части оружия и платья персидских гвардейцев-эламитов, гораздо чаще повторяющиеся в Сузах. Но это «персидское здание» слишком разрушено, чтобы мы могли сказать, как именно оно выглядело, хотя, по-видимому, оно содержало ападану, то есть колонный зал. Опираясь на одни отрывки текстов, мы не можем приписать строение Дарию I, не говоря уже о его идентификации как «дома царского сына», на который ссылается табличка. О деятельности Дария в городе дополнительно свидетельствует обнаруженный на руинах музея старого дворца Навуходоносора камень, содержащий вавилонскую часть бехистунской надписи Дария, и большое число вавилонских деловых документов, датируемых временем Дария, которые, возможно, были разбросаны из «книгохранилища в Вавилоне, куда полагали сокровища» (Езд., 6: 1). Надпись «Артаксеркс, сын Дария II» на развалинах «персидского здания» – это одно из многих как исторических, так и археологических сведений, сообщающих, что при последующих монархах часть года Вавилон был царской резиденцией. Грек Ктесий, врач Артаксеркса II, оставил ценный отчет о великолепных глазурованных изразцах стен Вавилона его времени, и вполне могло быть так, что когда он доходит до описания охотничьей сцены, то имеет в виду круглую стену южной цитадели, на которой стояло «персидское здание».