Любовь со вкусом клубники - Вероника Ольховская

Сказать, что я ужасно себя чувствовал — ничего не сказать. В основном это было не из-за ужасной головной боли, а из-за беспомощности, неспособности самостоятельно о себе позаботиться.

— Дим, это вы? — послышался голос Вероники, доносящийся с кухни.

— Да. У тебя все готово? — ответил он, разуваясь.

— Да.

Я был удивлён таким их свободным общением. Ко мне Вероника всегда обращалась на Вы, а тут «Дима».

— Антон Сергеевич, здравствуйте. Как Вы себя чувствуете? — любезно спросила она, появившись в дверном проёме кухни.

— Все хорошо, спасибо. — я замялся, глядя на неё. — И спасибо, что не оставила меня без пропитания.

Мне было трудно произнести эти слова, но в данный момент она была достойна их услышать.

— Всегда пожалуйста. — недоверчиво ответила она. — Можно накрывать?

Я согласно кивнул.

Плотно пообедав, проводил Диму, который обещал приехать вечером, и расположившись в гостиной, открыл ноутбук, чтобы разгрести накопившиеся дела.

— Вам ещё что-то требуется или я могу поехать домой? — тихо спросила Ника, стоящая сзади меня.

— А где Любовь Ивановна, — спросил я, заметив слой пыли, скопившейся на плазме.

— У неё внук заболел и она отпросилась на две недели у Димы. — она замешкалась. — у Дмитрия Александровича.

— Вы с ним перешли на ты? — удивленно спросил я, глядя в ноутбук, но не видя написанное.

— Да. Он об этом попросил. Сказал, что ему не привычно обращение по имени и отчеству.

— Почему же ты со мной до сих пор на «Вы»? — я видел отражение ее лица в верхней части экрана. Ника в упор смотрела на меня, не отводя взгляд.

— Вы мой шеф. — спокойно произнесла она. — И я не могу перейти с Вами на «ты». Это будет непрофессионально.

— А оскорблять шефа в лицо это профессионально? — усмехнулся я, наблюдая за ее реакцией.

— Я не оскорбляла, а лишь выражала своё недовольство. — ее губы дёргано сжались, а взгляд опустился вниз.

На самом деле, мне совершенно не хотелось пересекаться, даже наоборот…

— Я должен извиниться перед тобой за все сказанные ранее слова. Видимо, я был не прав и судьба таким образом — я показал на сломанную ногу. — решила мне об этом сказать.

— Это случайность. — Ника нервно сжала ладони.

— Случайности не случайны. — горько усмехнулся я.

— Извинения приняты. — она собралась уходить. — Но это не отменяет того, что Вы, Антон Сергеевич, упёртый баран с гипертрофированной манией величия

Я видел, как она мило улыбнулась и непроизвольно отзеркалил ее.

— На сегодня можешь быть свободна. — я вернулся к чтению документов. — Завтра жду в девять утра.

— Хорошо. — ответила Ника и поспешила скрыться за дверью гостиной.

Возможно, авария поставила мозг Львинского на место, но сегодня он первый раз извинился, что вызвало странное ощущение счастья. Как будто я покорила по-меньшей мере Эверест. Хотя сравнивать Антона с самой высокой точкой в мире глупо, он больше походил на детское колесо обозрения в парке.

Несколько дней я приходила только готовить, но Львинский понял, что не может сам справляться с уборкой, поэтому попросил меня взять ее на себя. Мне же лишние деньги никогда не мешали, поэтому я целые дни стала проводить рядом с ним.

— Вчера в ванной было грязно. — кричал Антон из гостиной, которую он буквально переделал в свой кабинет. — Поэтому сегодня особенно тщательно все там помой. Поняла?

— Поняла? — передразнила я его, нарезая овощи для окрошки. Жара стояла невыносимая, поэтому я решила не утяжелять и без того ослабленный организм Львинского. — Вообще-то я там вчера все мыла.

Неужели нормальный человек со сломанной ногой будет лазить по ванной и искать к чему бы придраться? Конечно же нет. Но мой шеф был явно с прибабахом.

— Я не услышал ответ. — уже более серьезным тоном произнёс он.

— Да поняла я!

Приготовив окрошку, овощную пиццу и фруктовый салат, который попросил сам Антон, ушла переодеваться в кладовку в рабочую одежду.

В дверь позвонили, но мне было не до этого — наклонившись, чтобы убрать по привычке разбросанные чистые вещи, послышался звук рвущейся ткани моих бедных штанов.

Посмотрев в зеркало, я с прискорбием заметила, что их дни сочтены.

— Вероника, неужели так сложно открыть дверь? — рядом с кладовкой послышался звук колес кресла. — Почему я должен на это отвлекаться?

— Может потому, что я тоже занята? — тихо сказала я, придумывая, как выкрутиться из ситуации.

— Да чем ты там можешь быть занята? — услышал гад мои слова. — Не можешь натянуть штаны на задницу? — он усмехнулся.

— Вообще-то это обидно, Антон Сергеевич. — я сделала обидевшийся тон, одевая свои уличные джинсы. Выбора другого у меня не осталось.

— Прости. — ответил он, катясь в сторону входной двери.

Он опять извинился? Видимо, скоро пробьёт метеоритный дождь и наступит конец света, не меньше.

Вылезая из кладовки, услышала незнакомый приятный мужской голос.

Взяв в руки ведро, наполненное водой и моющим средством, швабру и тряпки, решила начать с кухни.

Моя дурацкая привычка смотреть под ноги сыграла со мной злую шутку и я врезалась в твёрдую мужскую грудь.

Половина воды из ведра вылилась на шикарные темно-синие брюки. Я машинально села и попыталась впитать воду сухими тряпками, но мужчина меня остановил, взяв на локоть.

— Не стоит. — низкий, звучный голос. — Думаю Антон не поскупится отдать другу одни из своих многочисленных брюк.

— Простите. — еле выдавила я, решившись поднять взгляд.

Передо мной стоял симпатичный русый мужчина. Невольно я задумалась, как так получилось, что все друзья Львинского, да и он сам будто бы сошли с обложки модных журналов.

Легкая небритость на скулах плавно перетекала на шею, добавляя строгому образу юношеской легкости. Это было настолько странно, так как обычно щетина прибавляла возраст, но не в его случае.

Несмотря на очки в модной чёрной оправе я отчетливо видела удивительно зелёный цвет его глаз. Я буквально засмотрелась на него. Возможно, даже слюна пошла, как в мультиках.

— Леш, познакомься, это Вероника. Она работает моим поваром. — сзади подъехал Антон, который явно не ожидал увидеть меня на коленях перед своим другом. — Какого черта?

— Расслабься. — улыбнулся Алексей, помогая мне встать. — Лучше найди мне штаны. Сомневаюсь, что смогу работать в сырых.

— Я сейчас все постираю. — я не знала, как загладить свою вину перед ним.