Декларация смерти - Джемма Мэлли

С этими словами, вперив взгляд в одну точку, Шейла взяла зубную щетку и принялась чистить зубы.

На следующее утро Таня и Шарлотта явились на занятия прямо из карцера. На щеках и руках многозначительно проступали красные полосы, оставшиеся после ударов. Анне подумалось, что точно такие же полосы покрывали и их тела. Веки у девушек были словно свинцом налиты, а под глазами красовались темные круги, свидетельствовавшие о бессонной ночи.

Анна, которая сама чувствовала усталость, не говоря уже о голоде — ведь их оставили без завтрака, все-таки заметила, что Питера в классе нет. Ну и ладно, ей плевать. В значительной степени она испытала облегчение — он разозлил ее своими колкостями и байками о ее родителях, разозлил больше, чем она могла себе представить. Анна нисколько бы не удивилась, если бы ей сказали, что Питера за какой-нибудь проступок тоже отправили на ночь в карцер. На самом деле, она даже думала, что он явится в класс вместе с Таней и Шарлоттой.

Но он так и не пришел. Никто так и не постучал в дверь, никто не прервал занятия.

После того как все обратили внимание на внешний вид Шарлотты и Тани, по классу быстро разлетелась весть о вчерашней игре. Через некоторое время Лишние стали шепотом обсуждать отсутствие Питера, толкая при этом друг друга локтями и многозначительно поглядывая на пустующую парту рядом с Анной, за которой обычно сидел Питер. Анна решила, что сплетничать вместе с остальными ниже ее достоинства. Вместо того чтобы попусту молоть языком, она с важным видом устремила взгляд вперед и, пытаясь не обращать внимания на голодно урчащий желудок, стала внимательно вслушиваться в слова миссис Доусон. Наставница объясняла, как Лишним оставаться невидимыми, — выполнять все свои обязанности, но так, чтобы никто не замечал их присутствия.

«На самом деле, — подумала Анна, — это даже хорошо, что Питера сейчас нет». На лице миссис Доусон застыло суровое выражение, а Питер никогда не упускал возможности что-нибудь да отколоть в классе. Не было такого случая, чтобы урок заканчивался, и Питеру при этом не успевали назначить какого-нибудь наказания.

Тогда как миссис Принсент была маленькой и хрупкой, миссис Доусон была настоящей великаншей. Росту в ней имелось метр и восемьдесят восемь сантиметров, а когда она двигалась, становилось видно, как под кожей перекатываются жировые складки. Волосы, собранные в тугой пучок на затылке, точно так же, как и у миссис Принсент, каким-то непостижимым образом время от времени вырывались на свободу, поэтому миссис Доусон приходилось периодически отбрасывать их назад.

Миссис Доусон нравилась Анне, и девушка была преисполнена решимости выучить назубок предмет, который преподавала Наставница. Правила этикета имели для Лишних огромную важность. Миссис Принсент говорила, что знание этикета считается Правоимущими одним из важнейших умений, которым должны обладать Лишние, вне зависимости от пола.

— Вы обязаны вести себя так, словно вас и вовсе не существует, — твердым голосом произнесла миссис Доусон. — При выполнении своих обязанностей вы должны буквально раствориться в воздухе, но при этом мгновенно появляться в том случае, если вас позовут. Это великое искусство. И этим искусством вам предстоит овладеть.

Анна с серьезным видом кивнула, представив, как она появляется по первому требованию миссис Шарп и исчезает, выполнив все, о чем ее попросили. Лучшая Лишняя. Воистину Ценная Помощница.

— Так каким же образом следует себя вести, чтобы ваше присутствие было незаметным? Таня!

Анна позволила себе кинуть быстрый взгляд на Таню, решительно смотревшую прямо перед собой.

— Нельзя поднимать глаз, — тихо произнесла девушка. Ее голос слегка дрожал, полностью утратив былую решительность.

— А еще? — не отступала миссис Доусон.

— Не разговаривать, не высказывать собственное мнение, — тихо продолжила Таня. — Не читать и не думать то, что может отвлечь.

— Правильно, — сказала миссис Доусон, внимательно глядя на Таню. — А ты, Шарлотта, что скажешь? Сможешь что-нибудь добавить?

Шарлотта, щеголявшая синяком под глазом, закусила губу. Она была полностью подавлена.

— Угадывать желания хозяев, — неуверенно произнесла она. — Всегда думать о том, что им может понадобиться.

— Правильно, Шарлотта, — согласилась миссис Доусон. — Надо всегда думать о том, что может понадобиться Правоимущим. А как насчет того, что хочешь ты сама? Что скажешь?

— Мы Лишние, — ровным голосом отозвалась Шарлотта, вперив взгляд в пол. — Мы не можем ничего хотеть. У нас нет права иметь собственные желания. Мы должны служить Правоимущим.

— Очень хорошо, — сухо произнесла миссис Доусон. — А теперь давайте потренируемся. Будете выходить по очереди. Я хочу, чтобы вы прошли передо мной по классу. Тихо-тихо, чтоб я ни шороха не услышала. Анна, начнем с тебя.

Лишние сгрудились с одной стороны класса. Анна проплыла по аудитории, стараясь ступать по возможности беззвучно. За ней проследовали Шейла и Таня. Все три девочки заслужили по одобрительному кивку миссис Доусон.

После них, нахмурившись от сосредоточенности, упражнение выполнил Гарри — высокий, худой как скелет мальчик с вьющимися волосами и широкими ступнями. Его доставили в Грейндж-Холл одновременно с Анной, однако он больше походил на Лишних, попадавших в Воспитательные учреждения в более позднем возрасте, — Гарри был тихоней и часто витал в облаках. За что бы он ни брался — ничего не получалось.

— Я тебя услышала, — рявкнула миссис Доусон. — Марш назад и пройдись заново.

Чуть покраснев, Гарри вернулся обратно и снова двинулся в противоположный конец класса, пристально вглядываясь в огромные ступни, словно это могло ему помочь двигаться тихо.

— Плохо! — закричала миссис Доусон, стоило ему сделать пару шагов. — Что за неуклюжий мальчишка. А ну опять все заново!

Гарри снова вернулся на исходную позицию. Когда он приступил к упражнению в третий раз, на лбу мальчика выступили капельки пота. Теперь, то и дело нервно поглядывая на миссис Доусон, он решил пересечь аудиторию на цыпочках. На половине дороги Наставница открыла рот, будто бы собираясь что-то сказать. Глаза Гарри широко распахнулись от ужаса, что его сейчас снова будут ругать, и мальчик потерял равновесие, покачнулся, схватился за парту и вместе с ней повалился на пол. Миссис Доусон вскочила.

— Вставай! — взвизгнула она. — Вставай, бестолочь неуклюжая!

Гарри поднялся на ноги и принялся многословно извиняться, но миссис Доусон ничего не желала слышать. Она рывком заставила его выставить руки, положила их ладонями на стол, а потом, взявшись за палку, которую всегда носила с собой, со свистом опустила ее на пальцы мальчика.

— Бестолочь! — кричала она. — Я тебя научу правильно ходить. А ну все заново!

Побледнев от потрясения и боли, Гарри в третий раз вернулся туда, где в ожидании своей очереди стояли остальные ученики. Один из пальцев мальчика изгибался под неправильным углом. Нетвердой походкой несчастный в четвертый раз приступил к упражнению. Преодолев четверть пути, он снова споткнулся и сжался всем телом, ожидая неизбежного наказания.