Право на дочь - Чарли Маар

ж, не такое уж большое значение он имел для неё, как мне казалось. Хотя, о чём это я? Вряд ли что-то связанное со мной имело для неё значение.

— Алексей Игоревич! — окликает Снежинка, когда я уже делаю шаг за порог её кабинета.

— Что?

— Таблетку не забудьте выпить. Головную боль нельзя терпеть. Это опасно.

Что же ты за загадка такая, Снежа? Просто огонь и лёд в одном флаконе.

Кивнув, закрываю дверь и направляюсь к себе. Из кулера плескаю в стакан воды, запиваю таблетку, после чего решаю наведаться к Воронцову.

Друг сегодня рвёт и мечет. Что странно, потому что в последние дни из него так и пёрло счастье.

Подхожу к кабинету Глеба, откуда вылетает Инна, чуть не сбив меня с ног.

— Простите, Алексей Игоревич...

— Да ничего...

Бросив вслед Александровой недоумённый взгляд, поворачиваюсь к другу и невольно усмехаюсь, выгнув бровь.

— Ты что, к ней приставал?

— Лучше не выводи меня из себя подобным бредом. Я уже и без того в ярости.

Приствистываю, затем прохожу к столу и усаживаюсь на стул.

— Мой лучший друг вернулся и снова ненавидит весь мир. Что случилось? Суррогатная мать запросила больше денег? Или вообще сбежала?

— Хуже.

— Что может быть хуже?

— Они использовали мой биоматериал. По ошибке, мать их. И теперь какая-то неизвестная баба носит моего ребёнка!

Вот это нихрена себе! Неудивительно, что друг в таком бешенстве.

— Как они это допустили вообще?

— А я знаю?! Идиоты! Ещё и отказываются информацию о девушке сообщать. Всё надеются, что я успокоюсь и не стану с ними судиться. И до суда я могу узнать о том, кто эта женщина, только в том случае, если она сама согласится раскрыть карты.

В бешенстве Воронцов шарахает кулаком по столу.

— Я не могу оставить это, Лёх, понимаешь? Меня ничерта не устраивает то, что где-то будет расти мой ребёнок, а я типа ни при чём!

— Да это понятное дело. Если бы я знал, что у меня есть или будет ребёнок, я бы тоже не смог спокойно жить. Ты считаешь, сможешь выиграть суд?

— Понятия не имею, — тяжело вздыхает. — Я уже сказал своему адвокату нарыть лазейки в законах. Жду, что он скажет. Но даже если я проиграю суд — найду другие способы выяснить, кто эта женщина.

— Какие?

— Да какие угодно! Найму кого-нибудь для взлома базы данных этой сраной клиники. Чёрт! Как же меня всё это выбешивает!

— Ладно. Успокойся, — качаю головой. — До суда только ничего не натвори.

— Да уж. Легко сказать.

— А что будешь делать, если всё же выяснишь её имя?

— Ребёнок мой, — чеканит, стиснув зубы и до хруста сжав кулаки. — А значит — я буду его воспитывать.

— Будь готов к сопротивлению.

Может, я ошибаюсь, но думаю, вполне возможно, что та женщина тоже не будет в восторге делить своего ребёнка с каким-то мужиком, которого она знать не знает. Наверняка другу непросто будет решить эту проблему. Особенно, если у этой женщины есть муж.

Да уж, мля. Попал он нехило.

— Я готов к чему угодно, — цедит Воронцов. — Это мой ребёнок, Лёх.

Я вдруг задумываюсь о том, как бы себя повёл, если бы узнал, что у меня есть сын или дочь, а меня как отца хотят исключить из жизни этого ребёнка? Да я бы город вверх дном перевернул, но право на воспитание своего ребёнка получил бы. И наплевать, что там считает его мама.

Так что Глеба я прекрасно понимаю.

Он такая же жертва ошибки клиники, как и та женщина. Нельзя ущемлять в правах одного, и защищать другого. Адвокат должен найти лазейку и помочь.

А то законы у нас пляшут больно однобоко. Без хорошего юриста проблему не решить.

— Про тендер помнишь? — специально перевожу тему, чтобы немного отвлечь друга.

— Как же забыть? Завтра первый этап.

— Сегодня вечером собираю контрольное совещание. Завтра нужно выложиться по полной.

— Без работы я бы точно свихнулся со всем этим дерьмом, происходящем в моей жизни.

— Ладно, юрист решит проблему, я уверен. Не гони коней. И на Инне так не срывайся. Перепугал девчонку до смерти.

Воронцов устало вздыхает, откинувшись на спинку стула.

— Она меня раздражает. Я уже говорил.

— Просто дай ей шанс. Она ещё себя проявит. И уж, если быть до конца честным, Глеб, кроме этой тихой спокойной девушки никто в здравом рассудке работать с тобой не сможет. За последний полгода ты шесть помощниц сменил. Хорош уже людей кошмарить.

— Ладно, не нуди. Не трону я твою Александрову. И вообще, чё ты её всё время защищаешь? Нравится она тебе что ли?

Я утвердительно киваю.

— Нравится.

Как человек, как сотрудник. К Инне нет никаких претензий от слова совсем. Именно поэтому мне не понятно, почему Глеб на неё без конца рычит.

— А я-то думал, ты по длинноволосым брюнеткам.

— Это осталось в прошлом.

Относительно.

— Ну да. Там ей самое место.

Возвращаюсь мыслями в кабинет Снежаны, вспоминаю, как чуть не поцеловал девушку, как дрожал её живот под моими пальцами.

Да... Кажется, прошлое не хочет меня отпускать и ядом просачивается в настоящее.

18 глава

Снежана

Весь остаток проклятого дня я не могу нормально работать. Всё время перед глазами стоит картинка, как Борцов держит меня за талию и прижимает к себе. Его горячее дыхание на моих губах. Пальцы впиваются в живот... По коже до сих пор бегают мурашки и никак не хотят проходить.

А ещё у меня такое ощущение, что весь мой кабинет пропах его одеколоном. Каждый чёртов миллиметр. Иначе как объяснить, что я всё время его чувствую. Кажется, что я дышу им вместо воздуха. Тобой, дышу, проклятый ты Борцов!

Из-за этого сосредоточиться на проекте никак не получается. И, как на зло, отвлечься, попив кофе с Инной, тоже не вышло. Ещё днём Воронцов утащил её на встречу с заказчиком, а вернулась она оттуда какая-то дёрганная и нервная. Что произошло говорить отказалась. И это ещё одна причина, по которой я никак не могу собрать мозги в кучку.

Из-за этого процесс работы над проектом значительно затягивается. Так что во второй половине дня мне приходится с головой погрузиться в чертежи. Завтра очень ответственный день