Украденная невинность, или Право первой ночи - Надежда Олешкевич

невольно выгнулась навстречу ласке. Боль, появившаяся после первого раза, давно прошла, а вот память упрямо хранила наслаждение, которое доставлял мне этот мужчина.

Его руки. Вилайн провел пальцем по нижним губам, обрисовывая напряженный бугорок, и у меня перехватило дыхание. Я таяла в его объятиях, теряла себя.

Его губы. Принц, прижимая их к моим, бесстыдно посасывал мой язык, и от слышных влажных звуков хотелось умереть. Лишь бы эта сладкая пытка не кончалась.

Его член…

— Потрогай его, — прошептал мужчина, прижимаясь бедром к моему. — Сожми пальчиками!

Здравый рассудок еще напоминал о себе. Я не должна идти на это, мне нельзя, нужно сейчас же пресечь на корню домогательства принца, вот только внутри уже разрастался настоящий пожар. Появились чувства, которых я не понимала и даже боялась. Они жаркой волной накрыли меня с головой, и голос разума совсем стих. Я скользнула ладонью в брюки мужчины и обхватила его напряженный член.

— Вот так, птичка, — простонал Вилайн, и от одного звука у меня подогнулись колени.

Принц коснулся средоточия нервов и погладил так, как мне больше всего понравилось в первый раз… Он почти довел меня до финала, но в последний момент поднял руку и провел влажным пальцем по моим губам:

— Ну же, скажи, как ты пахнешь. Какова ты на вкус?

Я задрожала от стыда и возбуждения. Ощущая, что краснею, едва смогла ответить:

— Я не знаю… Мне трудно говорить об этом. Но… Вы же сами знаете. Вы целовали меня там!

Он поджал губы так, будто я сказала что-то плохое. Словно оскорбила его. Стянул с себя штаны и, положив мою ладонь обратно на свой член, задал темп. При этом смотрел мне в глаза и повторял:

— Тогда скажи мне то, что я хочу услышать. Скажи. Скажи, птичка!

Ощущая ладонями атласную гладкость кожи, его возбуждение, слушая хриплый баритон, я окончательно сдалась. Отвела взгляд и шепнула едва слышно:

— Я вас… хочу.

— Что? — Он проник пальцем в мое лоно, и я со стоном вцепилась в его плечи, потому что ноги мгновенно потеряли способность стоять. — Не слышу.

— Я вас хочу, ясно? — разозлилась я. — Не знаю, почему! Я ненавижу вас… И себя презираю, ведь делаю все это непотребство с вами! Вот только я не в силах сопротивляться. Поцелуям еще могла, но этот взгляд… — Я побоялась перевести дыхание, говорила на эмоциях, точно зная, что ничего этого озвучивать нельзя. Но все же продолжала: — Он меня будто околдовывает. Что в ту ночь, что сегодня. Светлая праматерь! Как же я рада, что он появляется у вас не каждый день.

Принц замер на миг, будто ожидал услышать совершенно другое, а я, поддавшись волне яростной и ненавистной жажды, разодрала на мужчине рубашку. Обнажила его совершенный торс. Скользнула пальцами по горячей коже.

Мы оба были голыми, злыми и возбужденными до дрожи. Вилайн медлил лишь секунду. А потом он набросился на меня так, будто умирал от желания немедленно оказаться во мне. И я развела колени, отдаваясь тому, кого так яростно желала бы никогда не видеть. Потому что он выжигал мне сердце, кромсал душу и разрушал жизнь. Делая своей снова и снова, убивал мое самоуважение.

Если в первый раз я отдалась по закону, сейчас это стало изменой. И я задумалась бы над этим, если бы не невероятное наслаждение, которое дарил сейчас мужчина. Если бы не светлое чувство единения. Если бы не ощущение, что могу летать, будто птица.

Вот только на самом пике оргазма я услышала возмущенное:

— Опять?!

Вилайн извергся в меня, наполняя собой, обжигая горячим стоном и нестерпимым удовольствием. Отдышавшись, принц открыл глаза, и сейчас в них было лишь недоумение.

— Мне, конечно, приятно. Но это начинает раздражать.

Растерянно моргнув, я втянула воздух, но промолчала. Ничего уже не понимая, растекалась в лаве стыда и вины. Зато принцу было, что сказать, но прозвучал деликатный стук в дверь.

— Эми? Это ты, детка?

— Мама, — немеющими губами прошептала я.

Глава 14. Иллар

Я подскочил на кровати и в порыве негодования запустил в стену сгусток огня. Вспышка на миг ослепила, но было плевать. Я схватился за голову, с трудом перевел дыхание и поднял глаза на оставленный черный след. Вот только последствия выплеска магии заботили сейчас меньше всего.

Меня распирало от злости. Снова он вмешался! Вилайн очнулся в самый неподходящий момент и не дал в полной мере насладиться Эмилией.

— Убью, — озвучил свое желание и, поднявшись, пнул нечто звенящее.

По полу покатился опустошенный пузырек из-под зелья сна. Я пошатнулся, ощутив легкое головокружение из-за побочного эффекта, но лишь сжал зубы и, держась за стену, добрался до двери. По ладони прокатилась новая волна пламени. Я зарычал, с трудом усмиряя взбесившуюся магию, и рванул ручку на себя.

Ярость застилала глаза. От охватившей меня злобы я ничего, кроме кровавой пелены, перед собой не видел и просто шел, чтобы вырвать Эмилию из лап труса, предателя и негодяя. Все остальное не имело значение. Только она!

Но стоило миновать последний поворот, как я замер на месте. Увидел девушку в компании ее матери и словно только что очнулся.

— Нет, — в смятении шагнул назад и прижался спиной к стене, скрывшись от их глаз. — Не может быть.

Зверь не просыпался вот уже много лет. Последний раз он вышел из-под контроля, когда я нашел своих близких мертвыми в нашем родовом замке. Тот день запомнился разрывающей грудь болью и сосущей пустотой. Мой рев сливался с раскатами грома. А облака скрывали массивное тело дракона от людских глаз. Помню дождь, блики молний, мой гнев и жажду убивать.

Я проснулся через две недели голым где-то высоко в горах. Не знал, как я там оказался… Забыл, кто я. Потеряв память, несколько дней бесцельно скитался по округе в поисках пропитания, а потом встретил Хорса. Он тогда еще жил в отдалении от людей, занимался выращиванием редких растений и злоупотреблял запрещенными настоями, которые выталкивали разум из тела. Говорил, что только под их воздействием можно придумать нечто стоящее. Но его рецепты зелий были пугающими и по действию, и по побочным эффектам.

Однако он был единственным, кто протянул мне руку помощи. Так я стал жить с сумасшедшим экспериментатором. Впрочем, долго свою тайну мне сохранить не удалось — дэ Мьюви распознал во мне зверя и обманным путем посадил на цепь, словно сторожевого пса. Драконы в Оринсе вне закона. На нас объявлена охота и каждый двуногий обязан сообщить о местонахождении