Сделаю тебя своей - Ника Черника

— Конкуренты стараются?

— Возможно. Фирма-то небольшая, вылезла на рынок недавно, у тех, кто здесь обосновался раньше, свои мысли на этот счет: делиться пирогом никому не хочется. — Мужчина вдруг наклоняется вперед, понижая голос. — Говорят, у директора с одним из людей грека вышел конфликт.

— На тему?

— Тема обычная: бабу не поделили, — мужчина косится на меня, я опускаю взгляд в тарелку. — Подробностей не знаю, и связаны ли эти факты между собой? Но есть над чем подумать.

Они переходят на другую тему, а я и впрямь начинаю думать. О греке, конечно, знаю. Каневский познакомился с ним по счастливой, как он говорил, случайности во время строительства одного из объектов. У этого грека тоже бизнес: в Греции и периодически в России. Нашу фирму он и впрямь пропихнул, поставил на свои заказы субподрядчиком. У них с Каневским вроде как сложилась дружба, потому когда грек уехал на родину, заказы нам продолжали поступать. А потом резкий застой. Неужели, правда, не поделили женщину? Что-то слабо в такое верится. Все-таки бизнес есть бизнес…

Хотя вот взять нас троих. Рома ради меня закончил дружбу, которой было много лет. Все бывает.

Мы прощаемся в дверях ресторана, мужчина не спеша идет к машине, а Тимур закуривает на крыльце.

— Думаешь, проблема реально в женщине, которую они не поделили?

Тимур усмехается, выпуская в воздух дым.

— Милана, разведчик из тебя не получился бы. По-моему, у тебя даже уши двигались, когда мы говорили о Каневском.

Я закатываю глаза.

— Ну серьезно.

— Серьезно, пока не знаю. Будем разбираться.

— А меня ты зачем позвал с собой?

— Отвлекающий маневр, — он запускает бычок в урну, наблюдая, как на парковку въезжает черный «Мерседес». — Красивая женщина, обед, ничего не значащий треп.

— Чтобы мужик не просек, что тебя интересовало на самом деле? Ты вроде как не скрываешься, так что узнать несложно, что ты сейчас работаешь у Каневского.

— Несложно, — кивает Тимур, так и глядя на «Мерседес», — но лишних подсказок давать не стоит.

Я перевожу взгляд на автомобиль, пытаясь понять, чем он так заинтересовал Тимура. Из салона как раз появляется мужчина лет тридцати пяти, он, как и Тимур в брюках и рубашке, светлые волосы зачесаны назад. Красавчик из тех, что нравятся женщинам безусловно: волевой подбородок, голубые глаза, прямой нос, легкая щетина на щеках. Идеальное тело, идеальный стиль и совершенно наглый взгляд, которым он окидывает меня, поднимаясь по ступеням.

— Привет, Тимур, — улыбается, пожимая руку мужчине. — Решил пообедать?

— Уже ухожу.

— Может, девушку мне оставишь? — взгляд мужчины снова проходится по моему телу, не столько оценивающе, сколько примеряясь уже. Тимур вдруг притягивает меня к себе за талию, прижимает к своему телу, и мне сразу становится горячо от этого прикосновения. В нос пробивается легкий запах туалетной воды, я сжимаю в руках сумочку, не зная, как реагировать на подобное обращение.

— Это моя женщина, Яров, — Тимур говорит вроде бы спокойно, но я отчего-то чувствую в его словах предостережение. — Так что не рассчитывай.

Мужчина снова окидывает меня взглядом, щурится мгновенье, остановив его на моих руках, сжимающих сумочку, а потом усмехается. Я вдруг понимаю: он увидел кольцо на безымянном пальце, — и мне становится стыдно от всего происходящего.

— Ладно, Тимур, твоя так твоя, — замечает мужчина, взглянув на часы, добавляет, — когда заглянешь ко мне? Дело есть.

— Я позвоню.

Они снова жмут друг другу руки, и мы с Тимуром начинаем спускаться. Я отстраняюсь, ускользая от его объятий.

Когда садимся в машину, задаю вопрос:

— И что это было?

— Это был Владислав Яров, — замечает Тимур, — один из самых крупных бизнесменов в городе.

— И? Зачем ты меня… Зачем это все было — про женщину и так далее?

— Потому что он еще к тому же известный бабник, — усмехается Тимур. — Из категории вижу цель, не вижу препятствий. А ты ему явно приглянулась.

— И что? — хмыкаю в ответ. — Вряд ли бы он стал тратить время на замужнюю женщину, которая не отвечает ему взаимностью, когда вокруг много доступных девиц.

Тимур бросает на меня внимательный взгляд, потом выруливает на дорогу.

— По-разному бывает, Милана, — отвечает все же, но больше ничего не добавляет, потому мне остается только гадать, что он имел в виду. Но гадать я не собираюсь, перевожу тему на другое.

— Ты знаешь, кого конкретно имел этот мужчина в виду? — задаю вопрос. — С кем и кого не поделил Каневский?

— Есть мысли. Люба успела вчера много растрепать, вот уж кто говорит, прежде чем думает. Хотя там думать особенно нечем.

— Зачем ты так? — смотрю на него укоризненно.

— Как так? Называю вещи своими именами?

— Вряд ли ты ей это же говорил.

— Вряд ли, — соглашается он. — Но если будет надо, скажу.

— Ты ее бросишь?

— А мы встречаемся? — он кидает взгляд, вздергивая бровь, я только качаю головой.

— Судя по тому, что я видела утром, Люба рассчитывает на продолжение.

Сама не знаю, с чего так упорно продолжаю этот разговор. Люба мне никогда особо не нравилась, взбалмошная, ветреная, высокомерная.

— Если она считает, что после одного секса я готов на ней жениться, это ее личная проблема. На таких, как она, вообще не женятся.

— А на каких женятся? — срывается у меня вопрос раньше, чем я успеваю его обдумать. Тимур бросает внимательный взгляд, но ничего не говорит. Наверное, потому что относится к категории мужчин, которые женщин в принципе не особенно ценят. Как он там меня назвал когда-то: девицей легкого поведения?

Когда выходим из лифта на нашем этаже, сталкиваемся с Любой, она несет в руках какие-то бумаги. Окидывает нас взглядом, Тимуру улыбается, но он остается непроницаемым. Настолько, что мне даже становится жаль девчонку, потому что она теряется, пытаясь поймать ответный взгляд.

— Может, стоило с ней помягче? — не удерживаюсь возле двери, пока Тимур открывает кабинет. — Все-таки она не виновата, что…

Я захожу внутрь, прикрывая дверь, но договорить не успеваю, потому что Тимур резко разворачивается. Я вжимаюсь в дверь спиной, она захлопывается.

— Милана, ты в мои личные психологи заделалась? — спрашивает Тимур насмешливо, ставя руку на дверь возле моей головы. Опускаю взгляд. Конечно, он прав, я не должна вмешиваться в его отношения. Что-то, и правда, я разошлась.

— Извини, — отвечаю тихо.

— Да ничего. А то я решил, что ты все-таки решила щелкнуть меня, как орех, — он щелкает пальцами перед моим лицом, я поднимаю глаза почти в изумлении. Это он всерьез сейчас припомнил мне те пьяные слова из бара, сказанные одиннадцать лет назад? Господи, какой же я тогда была наивной дурочкой. На что вообще рассчитывала?